Напротив того, для этих невежественных судей представляется гордым неищущий похвал и наград от человеков, и потому не пресмыкающийся пред человеками, а он - истинный слуга Божий; он ощутил славу Божию, открывающуюся одним смиренным, ощутил смрад славы человеческой, и отвратил от нея и очи, и обоняние души своей.
"Что значит веровать?" - спросили одного великого угодника Божиего. Он отвечал: "Веровать - значит пребывать в смирении и милости (Алфавитный Патерик. О авве Пимене Великом.)".
Смирение надеется на Бога - не на себя и не на человеков, и потому оно в поведении своем просто, прямо, твердо, величественно. Слепотствующие сыны мира называют это гордостью.
Смирение не дает никакой цены земным благам, в очах его - велик Бог, велико - Евангелие. Оно стремится к ним, не удостоивая тление и суету ни внимания, ни взора. Святую хладность к тлению и суетности сыны тления, служители суетности, называют гордостью.
Есть святой поклон от смирения, от уважения к ближнему, от уважения к образу Божию, от уважения к Христу в ближнем. И есть поклон порочный, поклон корыстный, поклон человекоугодливый и вместе человеконенавистный, поклон богопротивный и богомерзкий: его просил сатана у Богочеловека, предлагая за него все царствия мира и славу их (Лук. IV. 7.).
Сколько и ныне поклоняющихся для получения земных преимуществ! Те, которым они поклоняются, похваляют их смирение.
Будь внимателен, наблюдай: покланяющийся тебе, покланяется ли из уважения к человеку, из чувства любви и смирения? Или же его поклон только потешает твою гордость, выманивает у тебя какую-нибудь выгоду временную.
Велики земли! Вглядись: пред тобою пресмыкается тщеславие, лесть, подлость! Они, когда достигнут своей цели, над тобой же будут насмехаться, предадут тебя при первом случае. Щедрот твоих никогда не изливай на тщеславного: тщеславный сколько низок пред высшим себя, столько нагл, дерзок, бесчеловечен с нисшими себя (Лествица, Слово 22, гл. 22.). Ты познаешь тщеславного по особенной способности его к лести, к услужливости, ко лжи, ко всему подлому и низкому.
Пилат обиделся Христовым молчанием, которое ему показалось гордым. "Мне ли, - сказал он - не отвечаешь, или не знаешь, что имею власть отпустить тебя и власть распять тебя (Иоанн. XIX, 10.)". Господь объяснил свое молчание явлением воли Божией, которой Пилат, думавший действовать самостоятельно, был только слепым орудием. Пилат от собственной гордости был неспособен понять, что ему предстояло всесовершенное смирение: вочеловечившийся Бог.
Высокая душа, душа с надеждою небесною, с презрением к тленным благам мира, неспособна к мелкой человекоугодливости и низкопоклонности. Ошибочно называешь ты эту душу гордой, потому-что она не удовлетворяет требованию страстей твоих. Аман! Почти благословенную. Богоугодную гордость Мардохея! Эта, в очах твоих гордость - святое смирение (Книга Есфирь. гл. IV-VII. Аман, македонянин, был любимцем и первым вельможей Артаксеркса, царя Персидского. Мардохей, иудеянин, принадлежал к числу придворных, и, будучи глубокого благочестия, не позволял себе человекоугодничества, не пресмыкался пред временщиком. Таков поведение Мардохея привело Амана в неистовство: он приготовил высокую виселицу, чтоб казнить на ней ненавистное ему исключение из общего низкопоклонства. По коловратности земных положений обстоятельства изменились, и Аман повешен на висилице, воздвигнутой им для Мардохея.).
Смирение - учение евангельское, евангельская добродетель, таинственная сила Христова. Облеченный в смирение Бог явился человекам, и кто из человеков облечется во смирение, соделывается Богоподобным ( Святой Исаак Сирский, Слово 33.).
Аще кто хощетъ по Мне ити, возвещает святое Смирение: да отвержется себе и воэметъ крестъ свой, и по Мне грядетъ (Матф. XVI, 24.). Иначе невозможно быть учеником и последователем Того, Кто смирился до смерти, до смерти крестной. Он возсел одесную Отца. Он Новый Адам, Родоначальник святого племени избранных. Вера в Него вписывает в число избранных; избрание приемлется святым смирением, запечатлевается святой любовью. Аминь.
Зрение греха своего
Придет то страшное время, настанет тот страшный час, в который все грехи мои предстанут обнаженными пред Богом - Судией, пред Ангелами Его, пред всем человечеством. Предощущая состояние души моей в этот грозный час, исполняюсь ужаса. Под влиянием живого и сильного предощущения, с трепетом спешу погрузиться в рассматривание себя, спешу поверить в книге совести моей отмеченные согрешения мои делом, словом, помышлением.
Давно нечитанные, застоявшиеся в шкафах книги пропитываются пылью, истачиваются молью. Взявший такую книгу встречает большое затруднение в чтении её. Такова моя совесть. Давно не пересматриваемая, она с трудом могла быть открыта. Открыв её, я не нахожу ожиданного удовлетворения. Только крупные грехи значатся довольно ясно; мелкие письмена, которых множество, почти изгладились, и не разобрать теперь, что было изображено ими.
Бог, один Бог может побледневшим письменам возвратить яркость и избавить человека от совести лукавой (Евр. X. 22.). Один Бог может даровать человеку зрение грехов его и зрение греха его - его падения, в котором корень, семя, зародыш, совокупность всех человеческих согрешений.
Призвав на помощь милость и силу Божию, призвав их на помощь теплейшею молитвою, соединенной с благоразумным постом, соединенной с плачем и рыданием сердца, снова раскрываю книгу совести, снова всматриваюсь в количество и качество грехов моих; всматриваюсь, что породили для меня соделанные мною согрешения?
Вижу: Беззакония мои превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне, умножишася паче влась главы моея (Псал. XXXVII, 5. 39. 13.). Какое последствие такой греховности? Постигоша мя беззакония моя и не возмогохъ зрети; сердце мое остави мя (Псал. XXXIX. 13.). Последствием греховной жизни бывают слепота ума, ожесточение, нечувствие сердца. Ум закоренелого грешника не видит ни добра, ни зла; сердце его теряет способность к духовным ощущениям. Если, оставя греховную жизнь, этот человек обратиться к благочестивым подвигам, то сердце его, как бы чужое, не сочувствует его стремлению к Богу.
Когда при действии Божественной благодати откроется подвижнику множество согрешений его, тогда невозможно, чтобы он не пришел в крайнее недоумение, не погрузился в глубокую печаль.Сердце мое смятеся от таковаго зрелища, остави мя сила моя, и светъ очию моею, и той несть со мною: яко лядвия моя наполнишася поруганий, то есть деятельность моя исполнилась преткновений от навыка к греху, влекущего насильно к новым согрешениям; возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего, то есть, греховныя страсти состарелись и страшно повредили меня по причине моей невнимательной жизни; несть исцеления вь плоти моей, то есть, нет исцеления при посредстве одних собственных моих усилий, для всего существа моего, пораженного и зараженного грехом (Псал. XXXVII. 11.8.6.8.).
Сознанием грехов моих, раскаяньем в них, исповеданием их, сожалением о них повергаю все бесчисленное их множество в пучину милосердия Божия. Чтоб на будущее время остеречься от греха , присмотрюсь, уединившись в самого себя, как действует против меня грех, как он приступает ко мне, что говорит мне.
Приступает он ко мне, как тать; прикрыто лицо его; умякнуша словеса его паче елея (Псал. LIV. 22.); говорит он мне ложь, предлагает беззаконие. Яд во устах его; язык его - смертоносное жало.
"Насладись! Тихо и льстиво шепчет он, зачем запрещено тебе наслаждение? Насладись! Какой в том грех?" - и предлагает, злодей, нарушение заповеди всесвятого Господа.
Не должно б было обращать никакого внимания на слова его; знаю я что он тать и убийца. Но какая-то непонятная немощь, немощь воли, побеждает меня! Внимаю словам греха, смотрю на плод запрещенный. Тщетно совесть напоминает мне, что вкушение этого плода - вместе и вкушение смерти.
Если нет плода запрещенного пред глазами моими, внезапно рисуется этот плод в моем воображении, рисуется живописно, как бы рукою очарования.
Влекуться чувства сердца к картине соблазнительной, подобной блуднице. Наружность её - пленительна; дышит из ней соблазн; украшена она в драгоценную, блестящую утварь; тщательно укрыто её смертоносное действие. Ищет грех жертвы от сердца, когда не может принести этой жертвы тело, за отсутствием самого предмета.
Действует во мне грех мыслею греховной, действует ощущением греховным, ощущением сердца и ощущением тела; действует чрез телесные чувства, действует чрез воображение.
К какому заключению ведет меня такое воззрение на себя? К заключению, что во мне, во всем существе моем, живет повреждение греховное, которое сочувствует и вспомоществует греху, нападающему на меня извне. Я подобен узнику, окованному тяжкими цепями: всякий, кому только это будет дозволено, хватает узника, влечет его куда хочет, потому что узник, будучи окован цепями, не имеет возможности оказать сопротивления.
Проник некогда грех в высокий рай. Там предложил он праотцам моим вкушение плода запрещенного. Там он обольстил; там обольщенных поразил вечной смертью. И мне, потомку их, непрестанно повторяет то же предложение; и меня, потомка их, непрестанно старается обольстить и погубить.
Адам и Ева немедленно по согрешении были изгнанны из рая и изринуты в страну горестей (Быт. Ill, 23 и 24.): я родился в этой стране плача и бедствий! Но это не оправдывает меня: сюда принесен мне рай Искупителем, всажден в сердце мое. Я согнал грехом рай из сердца моего. Теперь там - смешение добра со злом, там - лютая борьба добра со злом, там - столкновение бесчисленных страстей, там мука, предвкушение вечной муки адской.
В себе вижу доказательство, что я сын Адама: сохраняю его наклонность к злу; соглашаюсь с предложениями обольстителя, хотя и знаю наверно, что предлагается мне обман, готовится убийство.