Объяснительная адекватность и объяснение в лингвистике
АБ и ЛР: В трактовке целей научной лингвистики важным концептуальным различием, введенным в начале 1960-х гг., стало различие между двумя уровнями эмпирической адекватности: дескриптивная адекватность, достигаемая тогда, когда фрагмент грамматики корректно описывает какой-то аспект компетенции носителя языка, и объяснительная адекватность, которая достигается, когда дескриптивно адекватный анализ довершается правдоподобной гипотезой о приобретении этой компетенции. Минималистская программа дает понятию минималистского объяснения такую характеристику, согласно которой, если процитировать ваши «Минималистские изыскания» («Minimalist Inquiries» [32]), «система, оптимальным образом удовлетворяющая очень узкому подмножеству эмпирических условий — тем, которым она должна удовлетворять для того, чтобы быть пригодной хоть к чему-то, — оказывается удовлетворяющей всем эмпирическим условиям» (с. 9). Ясно, что минималистское объяснение — это понятие, отличное от объяснительной адекватности: объяснительная адекватность в указанном выше специальном смысле могла достигаться системой, не соответствующей минималистским потребностям (к примеру, допущение о существовании врожденного списка островных ограничений достигало объяснительной адекватности в некоторых областях не хуже, чем простой унифицирующий принцип локальности, но только этот последний, вероятно, соответствует минималистским нормам). Как вы видите отношения между этими двумя понятиями объяснительной адекватности и минималистского объяснения?
НХ: Работы, в которых развивалась модель «списка островов», конечно же, были из числа наиболее значительных в 1960-е гг. Когда проявилось напряжение между дескриптивной и объяснительной адекватностью, подходов было несколько. Один подход — он представлен в «Актуальных проблемах лингвистической теории» («Current Issues in Linguistic Theory» [33]) — заключался в том, чтобы пытаться найти принципы типа А над А, собственно, и остров wh- относился сюда же, и пара других моментов. Другой подход — давать таксономию свойств — это, в общем, диссертация Росса [34], таксономия островов, и интересная работа Эммона Баха, в которой он доказывал, что для ограничительных относительных предложений должны быть свои особые принципы, может быть, и повсеместно в языке, а для других конструкций — другие наборы принципов. Это просто два различных интуитивных предположения о том, что получится в итоге; и на самом деле, таксономия островов Росса была чрезвычайно полезной, своим исследованием он внес основополагающий вклад в науку, к нему все всегда возвращаются, но при этом он развивал совсем другое интуитивное предположение, именно такое, какое вы сейчас изложили. Мне представляется, что вы заметили совершенно правильно. Если некая система условий с унифицирующим принципом локальности, налагаемых на правила и конструкции, окажется верной относительно языка, то тогда только этот принцип локальности будет удовлетворять минималистским нормам, а надежды, которые возлагались на программу, будут обмануты: мы просто не можем метить так высоко в своих объяснениях — разве что удастся найти какие-то независимые толкования для других постулированных свойств, что представляется весьма маловероятным — и основные аспекты языка останутся без объяснения. Конечно же, и тогда надо будет придерживаться методологического императива искать наилучшую теорию этого биологического органа, каким бы «несовершенным» он ни был. Моя точка зрения заключается в том, что мы можем надеяться на нечто гораздо большее, но это мое личное суждение.
Исходя из этого, мы можем рассмотреть ряд минималистских тезисов различной силы. Один из них, о нем заходил разговор на семинарах в Сиене, гласит, что любой возможный язык отвечает минималистским нормам. А это означает, что не только языковая способность, но любое состояние, какого она может достигнуть, дает бесконечное число интерпретируемых выражений. В сущности, это равносильно утверждению, что при овладении языком нет тупиковых путей. Невозможно установить параметры таким образом, что получится система, неспособная обеспечить бесконечное удовлетворение условий интерфейса. Это далеко не очевидно: это накладывает на систему сильное условие. Допустим, это условие выполняется: минималистские условия имеют силу для всех состояний языковой способности, включая начальное состояние. Проблема тут не в объяснительной или дескриптивной адекватности. Это различие стандартно можно выразить, принимая дескриптивно адекватную теорию как истинную теорию достигнутого состояния, тогда как объяснительно адекватная теория является истинной теорией начального состояния. И в этой перспективе наблюдается резкое различие между начальным состоянием — предметом универсальной грамматики — и достигнутыми состояниями, реальными языками. Впрочем, как мне кажется, по крайней мере в рамках подхода ПиП более разумно забыть об этом различии: языковая способность просто принимает какие-то состояния; одно такое состояние — это начальное состояние; прочие — это стабильные состояния, которых люди каким-то образом достигают, а в промежутке между ними есть еще разного рода иные состояния, которые также являются реальными состояниями, просто это другие языки. Если сильное условие «отсутствие тупиковых путей» выполняется, то минималистский тезис говорит о том, что все состояния будут удовлетворять условию бесконечной читаемости на интерфейсе — и притом оптимальным образом, насколько сильный минималистский тезис остается в силе. Это относится к объяснительной и дескриптивной адекватности, поскольку имеет силу как для начального состояния, так и для достигнутых состояний. То есть адекватность будет и дескриптивной, и объяснительной, но это различие, в общем-то, можно отложить в сторону. Что хорошо в подходе ПиП, чего я, по крайней мере, в то время не понимал, — это то, что он, в сущности, уничтожает принципиальное различие между начальным состоянием и достигнутыми состояниями. В более ранний период казалось, что это принципиальное различие, и принципиальное оно в том смысле, что начальное состояние — это экспрессия генов, а все прочие — не совсем; однако с точки зрения адекватности теорий это различие не имеет значения: адекватная теория нужна для них всех, они все должны быть дескриптивно адекватными, т. е. истинными теориями любого описываемого состояния (а если это состояние начальное, то как раз оно и называлось объяснительной адекватностью). Если минималистский тезис имеет силу, то он будет иметь силу для всех состояний, по крайней мере, исходя из принципа «отсутствия тупиковых путей». На самом деле эти вопросы еще находятся в процессе формулирования, параллельно с попытками — как мне кажется, небезуспешными — показать, что в некоторых областях можно приблизиться к жестким минималистским условиям, а иногда и достичь их.
АБ и ЛР: Если на мгновение сохранить это классическое разграничение, то часто говорится о напряжении между целями дескриптивной и объяснительной адекватности, поскольку первая, как правило, располагает к обогащению дескриптивного инструментария, тогда как вторая располагает к ограничению и обеднению дескриптивного аппарата. Нам представляется, что отчасти аналогичное напряжение может возникнуть между требованиями объяснительной адекватности (в классическом смысле — адекватности при обращении к логической проблеме овладения языком) и минималистского объяснения. Можно себе представить, что менее структурированная, а оттого более близкая к минимальной система допускала бы больше альтернативных способов анализа первичных данных, тем самым усложняя задачу для усваивающего язык. Чтобы дать конкретный пример, рассмотрим теорию непосредственных составляющих, разрешающую только один спецификатор для каждого вершинного элемента, и теорию, допускающую множественные спецификаторы. Хотя этот момент не вполне очевиден, можно было бы отстаивать утверждение, что вторая теория минимальнее, поскольку не имеет детализации, которой обладает первая. Но посмотрим на проблему с точки зрения овладения языком: усваивающий язык слышит выражение с п синтагмами, и их необходимо интегрировать в структурную репрезентацию. Согласно первой теории, у него или у нее выбора не будет: надо исходить из наличия п вершин, разрешающих синтагмы в качестве спецификаторов. Согласно второй теории, у него или у нее априори будет множество вариантов, начиная от наличия единственной вершины с п спецификаторами и заканчивая п вершинами, каждая с одним спецификатором. Конечно же, это принципиальным образом связано с вопросом о том, что может представлять собой возможная вершина, и на практике бывает много других осложнений, но мы привели этот пример просто для того, чтобы указать, что тут может возникнуть некоторая напряженность. Как, по-вашему, возникает ли эта напряженность на самом деле?
НХ: Она может возникать. Минималистские вопросы касаются существа дела: в них спрашивается, оптимально ли истинные теории состояний языковой способности удовлетворяют условию интерфейса. Если предлагаемая теория дает в качестве вариантов такие языки, которые не могут существовать, значит эта теория просто неправильная. Тот же вывод сохраняет силу в том случае, если предложение не дает решения для логической проблемы овладения языком. Так что первым условием, которое должно выполняться, является истинность для всякого состояния языковой способности. В начальном состоянии это условие называется объяснительной адекватностью, в позднейших состояниях — дескриптивной адекватностью. Сейчас эта терминология, по-моему, в основном уже бесполезна; как я сказал, значение имеет только истинность. Конечно же, дело обстоит не так, будто нам дана истина, а мы затем задаем минималистские вопросы: жизнь не так проста. Минималистские вопросы задаются для того, чтобы реконструировать понятие о том, что вероятно истинно, и т. д. и т. п. Рассуждая логически, условие на заднем плане должно заключаться в том, что у вас есть истинная теория.