(by Bill)
‘Машина была вымыта (Биллом)’.
Ни один из этих процессов не является спецификой пассива. Перехват внешней тематической роли и факультативное ее направление в словосочетание с предлогом by также встречается, к примеру, в одной из каузативных конструкций в романских языках (где падеж приписывается объекту сложным предикатом faire + V в (15)). Передвижение объекта в не-тематическую позицию субъекта также встречается у неаккузативных глаголов, лексическим свойством которых является то, что они не приписывают тематической роли субъекту; в некоторых романских и германских
языках они морфологически маркированы выбором глагола быть в качестве вспомогательного глагола, как в примере (16) из французского языка (Perlmutter 1978; Burzio 1986):
(15)
Jean a fait laver la voiture (par Pierre) букв. ‘Жан сделал (так, чтобы) вымыть машину (силами Пьера)’.
(16)
Jean est parti
‘Жан ушел’.
Таким образом, «пассивная конструкция» разлагается на более простые составляющие: элемент морфологии, операция на тематических решетках, передвижение. Эти элементарные составляющие обладают определенной степенью модульной автономии и могут по-разному группироваться, образуя новые сочетания, порождая другие конструкции при лингвоспецифичных значениях параметров.
Принципиально важным вкладом параметрических моделей стало то, что они дали совершенно новое видение усвоения языка. В терминах этих моделей усвоить язык — значит установить параметры УГ на основании опыта. Ребенок интерпретирует входящие языковые данные с помощью аналитических средств, предоставляемых универсальной грамматикой, и на основе проанализированных данных, своего языкового опыта фиксирует параметры системы. Усвоить язык — означает выбрать среди возможностей, порождаемых разумом, те из них, которые отбираются опытом, и отбросить другие. Таким образом, усвоить элемент языкового знания — значит отбросить все другие возможности, a priori предлагаемые разумом. Учение достигается «забыванием» — постулат, принятый Мелером и Дюпу (Mehler; Dupoux 1992) в связи с вопросом об усвоении фонологических систем: усвоение фонетических различий, употребительных в данном языке, сводится к забыванию других различий из инвентаря, a priori доступного разуму ребенка. Так, при рождении каждый ребенок чувствителен к различию между /l/ и /r/ или между /t/ и /t./ (дентальный vs. ретрофлексный), однако через несколько месяцев ребенок, изучающий японский язык, «забывает» различие /l/ vs. /r/, а ребенок, осваивающий английский язык, «забывает» различие /t/ vs. /t./ и пр., потому что они оставляют в силе различия, которые использует тот язык, действию которого они подвергаются, а все остальные различия отбрасывают. При параметрическом рассмотрении «изучение путем забывания» представляется уместным и для усвоения синтаксического знания.
Подход принципов и параметров предложил новую трактовку логической проблемы усвоения языка в терминах, которые абстрагируются от действительного временного протекания процесса усвоения (см. (Lightfoot 1989) и обсуждаемую там литературу). Но этот же подход породил всплеск работ, посвященных развитию языка: как именно осуществляется ребенком установка параметров в конкретном течении времени? Может ли установка параметров обусловить наблюдаемые закономерности в развитии языковой способности, например при переустановке некоторых параметров в результате достаточного опыта или под влиянием взросления? Подход Хайэмса (Hyams 1986) к опущению подлежащего в речи англоязычных детей открыл новое направление теоретически обоснованного изучения развития языковой способности, которое в полной мере расцвело в последнее десятилетие (помимо многих других публикаций, см. обсуждение в (FriedemannandRizzi 2000; Rizzi 2000; Wexler 1994, 1998) и указанную там литературу; о связи между усвоением языка, языковыми изменениями и креолизацией в терминах параметрического подхода см. (Degraff 1999)).
Параметрические модели и языковое единообразие
Выработка параметрических моделей стала возможной благодаря важному эмпирическому открытию: человеческие языки намного более единообразны, чем мыслилось прежде. Проиллюстрируем этот момент несколькими простыми примерами.
5.1. Явное vs. неявное передвижение
Для начала рассмотрим образование вопросов. При образовании вопросов к непосредственным составляющим человеческие языки в основном используют один из двух вариантов. Такие языки, как английский (итальянский, венгерский и пр.), передвигают вопросительное словосочетание (who ‘кто’ и пр.) вперед, в позицию на левой периферии предложения; в то же время китайский (японский, турецкий и пр.) оставляют вопросительное словосочетание in situ, в той позиции аргумента внутри предложения, в которой он получает интерпретацию (например, в (18) в качестве внутреннего аргумента глагола love ‘любить’):
(17)
Whodidyoumeet ?
‘Кого ты встретил?’
(18)
Ni xihuansheif (кит.) букв. ‘Ты любишь кого?’
Разговорный французский язык в главном предложении допускает оба варианта:
(19)
Tuasvu qui?
‘Ты видел кого?’
Qui as-tu vu ?
‘Кого ты видел?’
Существование всего двух основных вариантов уже само по себе указывает на единообразие. Так, ни в одном известном языке вопрос не образуется путем передвижения вопросительного словосочетания в более низкую структурную позицию на синтаксическом дереве, скажем, из главного предложения в позицию дополнителя при вложенном предложении. Более того, есть веские основания полагать, что единообразие уходит глубже. На абстрактном уровне логической формы — ментального представления на стыке с системами мышления (о чем см. (May 1985; Homstein 1984)) передвижение представляется необходимым всегда, в том числе также в китайском и разговорном французском, вследствие чего возникают структуры, в которых вопросительное словосочетание связывает переменную внутри предложения:
(20)
Для какого х верно, что ты встретил/увидел/любишь х?
Важным эмпирическим свидетельством в пользу идеи о том, что передвижение неявным образом применимо к языковым системам данного типа, явилось наблюдение Хуанга (Huang 1982), что определенные ограничения на локальность (locality) сохраняют силу единообразно во всех языках. Так, нельзя извлечь вопросительное наречие из косвенного вопроса в вопросительном предложении английского типа. Это свойство связано с действием фундаментального принципа локальности, нарушения которого гораздо серьезнее и в большей степени неизменны по различным языкам, чем в случаях извлечения относительного местоимения, которые обсуждались в связи с (11) и (12):
(21)
How do you wonder [who solved the problem ]?
букв. ‘*Как ты гадаешь, кто решил проблему?’
Эквивалент (21) также твердо исключается, к примеру, и в итальянском языке, который, как мы видели, довольно свободно допускает извлечение аргументного материала из косвенных вопросов:
(22)
* Come ti domandi [chi ha risolto il problema ]?
букв. ‘*Как ты теряешься в догадках, кто решил проблему?’
Ограничение, которое нарушается в (21) и (22), — это, согласно первоначальному подходу Хуанга, принцип пустых категорий (Empty Category Principle — ЕСР). Нарушения этого принципа более серьезны и менее подвержены межъязыковому варьированию, нежели нарушения условия прилегания: в двух словах, наречная wh-составляющая (вопросительное наречие) не может соединяться с вложенным предложением через другой wh-компонент. Помимо прочей литературы о различном поведении аргументов и адъюнктов при изъятии из этого окружения см. (LasnikandSaito 1992; Rizzi 1990, 2000, 2001 a, b; Cinque 1990; Starke 2001), а также обсуждение локальности ниже.
Аналогично (21) и (22), Хуанг показал, что в языках китайского типа вопросительное наречие внутри косвенного вопроса не может интерпретироваться как элемент главного вопросительного предложения. Эта аналогия непосредственно демонстрируется на материале французского языка: начиная со структуры, подобной (23 а), вопрос в главном предложении, относящийся к вложенной наречной составляющей, исключается, независимо от того, передвигается это наречие или нет (NB эти суждения верны для нормального контура градаций ударения; если вопросительный компонент остается in situ и получает сильное ударение, то приемлемость улучшается: обсуждение значимости контура градаций ударения в таких, случаях см. в (Starke 2001)):
(23)
Ти te demandes qui a resolu le probleme de cette maniere
‘Ты задаешься вопросом, кто решил проблему таким
образом*.
* Comment te demandes-tu qui a resolu le probleme ?
букв. ‘Как задаешься ты вопросом, кто решил проблему?’
*Ти te demandes qui a resolu le probleme comment?
‘Ты задаешься вопросом, кто решил проблему, как?’
Всему этому немедленно находится объяснение, если принять, что носители китайского, разговорного французского и прочих языков приписывают логические формы типа (20) вопросительным составляющим in situ путем неявного передвижения вопросительного словосочетания. Применяются те же принципы локальности, которые действуют в случаях, подобных (21) и (22), тем самым в равной мере блокируя как выраженное, так и «ментальное» передвижение. Таким образом, как выясняется, в абстрактных ментальных представлениях вопросы единообразно представлены в формате, сходном с (20); различается лишь то, имеет ли передвижение воспринимаемые на слух последствия, как в английском, или оно не проявлено, как в китайском и пр. Это различие можно выразить путем несложной параметризации (например, с помощью «системы признаков» Хомского (