Созидатель — это вы уже знаете — создает новые гармонии. Значит, энергию хаоса либо несовершенных гармоний переводит на более высокий уровень.
У всех троих работает оперативный энергопотенциал, и все три процесса реализуются как работа с информацией:
раб превращает ее в стереотипы;
потребитель превращает гармонии в пассивную информацию (память);
созидатель информацию превращает в гармонию.
Как говорят о рабе? — Был.
Как говорят о потребителе? — Трудился.
Как говорят о созидателе? — Сделал.
11
И самая последняя проблема, которую невозможно обойти, на которую мы обязаны дать в этой главе хотя бы краткий ответ: куда девается энергопотенциал после смерти?
Смерть как угасание, как распад ЭПК, как превращение в ничто — не проходит. Почему? Потому что есть люди, которые умирают в глубокой старости не только сохраняя ясность ума (это еще можно как-то представить), но и в хорошей физической форме. Да, их тело старо, но оно не знает болезней и выполняет все физические функции. Кажется, такому старику жить бы да жить, а он вдруг умирает. Осознавая это, заранее ощущая, что приближается смертный час — и все же встречая его спокойно, без малейшего страха.
Почему они умирают? И что происходит при этом с их душой? Неужели рассеивается как дым? Была, была, была — росла — становилась все мощней и просветленней, — и вдруг однажды, как проколотый воздушный шарик — шлеп — и нет ее- так, что ли?
Если есть такие старики, смерть которых невозможно объяснить угасанием, — значит, этот частный случай и есть истинное правило, именно его нужно исследовать, чтобы понять сочетание жизни и смерти, превращение жизни в смерть, а смерти — в природе не бывает иначе — в новую форму жизни. Те же 90–95, а зачастую и 99 % случаев, когда жизнь — это постепенное угасание, мы не станем вводить в закон, поскольку здесь изначально нарушено главное условие нашей жизни. Чем отличается человек от других существ? Своим предназначением — способностью к антиэнтропийному — творческому — процессу. Если до этого не дошло, если антиэнтропийный процесс не включился — речь идет о рабах и потребителях, — смерть становится результатом растраты базового энергопотенциала. По этой же причине — растратив себя неразумной жизнью — может умереть и созидатель. Но если он живет в согласии с мудростью тела — он живет долго и до последнего дня счастливо.
Именно это — правило.
Его и рассмотрим.
Первый посыл. Помните? — в самом начале главы мы утверждали, что — в идеале — базовый энергопотенциал на протяжении всей жизни стремится сохраниться на первоначальном уровне.
Второй посыл: у созидателя (когда он развивается, обретая все новое качество: талант, гений, творец) оперативный энергопотенциал растет неограниченно.
Третий посыл: его ЭПК (и ее плод — душа!) в своем развитии не знает пределов.
Спрашивается: почему этот человек умирает? и что происходит с его ЭПК (в том числе и с совокупным энергопотенциалом) после смерти?
Если человек нормально развивался и нормально созидал (значит — не выходил за пределы дозволенного), он живет до тех пор, пока тело служит надежным фундаментом его деятельности. Увы — существуют ножницы — два разбегающихся процесса: душа развивается, а тело угасает. В идеальном случае это угасание почти незаметно, но оно есть, хаос наступает на первозданную гармонию тела — пока не приходит час, когда две гармонии (два процесса: продолжающая совершенствоваться гармония души и развивающаяся дисгармония тела) больше не умещаются в пределах дозволенного. Долго продолжаться это не может, потому что дисгармония тела становится опасной для гармонии души. И тогда душа покидает тело.
Созревшее яблоко падает само.
12
Как ничто не берется ниоткуда, так ничто и не исчезает в никуда.
Наш опыт, наша культура мышления, заряженные накопленной (оперативная) и сохраненной (базовая) за всю жизнь энергией не исчезают, а в виде информационно-энергетического сгустка, в виде информационно-структурированной плазмы вливаются во всеобщее (охватывающее всю Землю) информационно-энергетическое поле — во вселенскую Душу.
Наша душа становится частью ноосферы.
Совокупный энергопотенциал остается в принципе тем же — это заряд и процесс, — и благодаря этому душа не растворяется в окружающей ноосфере.
Поскольку понятие «душа» у каждого свое, а это значит, что найти общий знаменатель в пользовании им затруднительно, воспользуемся словечком, которое предложил несколько веков назад Лейбниц: монада. Оно удобно: в нем есть и локальность, и целостность, и единственность. Для любой души и комфортно, и необидно (если душа не дура). А какой она выходит из монады — это уже ваша печаль.
Как часть общего информационного поля, душа становится доступной любому каналу, подключающемуся к этому полю. Но она не смешивается с другими монадами, не теряет лицо, потому что в ней (ведь это плод!) зерно будущего, возможно более мощного антиэнтропийного процесса.
Это — идеальный путь. А что же с душами тех, кто просуществовал всю жизнь на первом этаже? кто ловил удовольствия, поглядывая на жизнь из окон второго?
Раб умирает, потому что его базовый энергопотенциал иссякает, и когда уровень энергопотенциала опускается ниже критической отметки — тело перестает функционировать. Его оперативного энергопотенциала хватает лишь на то, чтобы — после смерти тела — продлить жизнь его слабенькой, безликой души. Говорят, это длится 40 дней. Покорная привычному для нее энтропийному процессу — не получая подпитки — эта душа тает, как свечка. Последняя черточка ее индивидуальности стирается раньше, чем затухает память о ней на Земле.
Потребитель умирает от болезней. Он неосторожно тратит базовый энергопотенциал, потому что получает при этом самые острые, самые яркие удовольствия, а связь трата-плата, излишества-болезни не доходит до его сознания, не становится для него руководством к действию. Умом-то он понимает, но ведь живет он не мыслью, а чувством (не чувством правильного пути — это чувство дисциплины, оно ему скучно, — а чувством удовольствия) — и расплачивается за это жизнью.
Но его оперативный энергопотенциал не так уж мал, и его хватает, чтобы после смерти душа поднялась до ноосферы и слилась с нею (очевидно, это происходит все на тот же 40-й день). Но поскольку эта душа не имеет самостоятельной сущности, она выполняет связующие функции: в ноосфере так же, как и при жизни на земле она остается хранительницей памяти. Вряд ли ей уготована жизнь вечная, но она пребывает в ноосфере, пока не растает в пламени энтропии. И тогда ее место займет следующая родственная ей душа.
И только души созидателей продолжают предначертанное служение антиэнтропийному процессу. Но вот интересный вопрос: какие из них остаются в ноосфере, составляя ее лицо, ее информационно-энергетическую плоть, а какие возвращаются на землю, чтобы — слившись с идеальной гармонией новорожденного (подобное стремится к подобному) — продолжать процесс?
Возвращаются все.
Глава пятая
ПСИХОМОТОРИКА
1
Когда в начале 70-х годов мы разрабатывали концепцию ЭПК, нам нравилось развлекаться вопросом: какой человеческий орган обслуживают механизмы эмоций, чувств, мыслей, движений, памяти? Мы опрашивали сотни людей, и не только среднего человека с улицы; в большинстве это были студенты и научные работники; среди них случились два доцента и один профессор — профессиональные психологи. И все до единого, ни на секунду не задумавшись (вот они — плоды ущербного энергопотециала), даже не заподозрив в нашем вопросе подвоха — отвечали: конечно, они обслуживают мозг. Он — хозяин; они — инструменты.
С их точки зрения здесь все очевидно. Ну где находится память, где находится мысль? Вестимо — в мозгу. Когда чувство становится чувством? Когда оно пройдет через мозг. Когда мы делаем движение, когда производим действие? Когда определенным группам мышц скомандует мозг.
Отсюда следует забавный вывод, что человек — это прежде всего мозг, и наша жизнь — это жизнь мозга. Не удивительно, что есть ученые и целые институты, которые всерьез пытались с помощью кибернетики замоделировать человека. Ну и когда разлилось половодье литературы о роботах — она стала всего лишь материализацией этого интересного взгляда на человеческую природу.
Науки о человеке настолько сконцентрировали усилия на изучение мозга, что он стал их символом XX века.
Одно лишь непонятно: для чего в таком случае человеку (извините — мозгу) душа?
Это был второй вопрос, который мы задавали тем же людям, и, представьте, ни один из них не нашелся, что ответить.
У нас был и третий вопрос: если наша жизнь — это функция мозга, — то в чем же для нас смысл такой жизни? Но он так и не прозвучал ни разу: мы не встретили никого, кому бы стоило этот вопрос задать.
2
Откуда пошло это всеобщее абсолютизирование мозга?
От науки.
От научной маскультуры.
Наконец — от всеобщей грамотности и воинственного, категоричного атеизма.
Сто лет назад любой человек, отвечая на наш вопрос, прежде всего вспомнил бы о душе. Тысячу лет назад — о теле.
Но современная наука ткнула перстом в лоб ошалевшему обывателю: ты — homo sapiens — человек мыслящий, — и он поверил. Весь его мир — это круговорот семья-работа-еда-дом; все его интересы — как бы поменьше работать, побольше получать, как бы не заболеть, как бы чего не случилось; весь его кругозор — злорадное (порою и завистливое) наблюдение мира через светящееся окно телевизора. У него нет ничего своего! — ни чувств, ни мыслей, ни памяти, ни свободы (ведь за всю жизнь он ни минуты себе не принадлежит), но когда его спрашивают: кто ты? — он гордо отвечает: homo sapiens.
Повторяем: это заблуждение существовало далеко не всегда; оно — плод научной революции. Научной!..
А что же было до нее?
Ну, во-первых, наука была ничем не хуже нынешней, не зря же и сами ученые любят повторять, что все новое — это хорошо забытое старое.