Мне вдруг открылось богов существо и их мирные домы,
Коих ни ветры не рушат, ни тучи обильно дождями
Не поливают, ни снег, леденеющий в сильном морозе,
Не засыпает, но кои всегда пребывают в покое
В вечно прозрачном, безоблачном и лучезарном эфире.
Всеми дарами природа богов наделила. Ничто их
Мира душевного ни на мгновенье коснуться не может,
И Ахерузии пропасть у них впереди не зияет.
Им не мешает к тому же земля разглядеть, что творится
Там, под ногами у нас, в глубине пустоты преисподней.
При обсужденьи вопросов таких меня трепет объемлет
Вместе с отрадным сознаньем, что ты обнаружил природу
Силой ума и что ныне она отовсюду раскрыта.
Раньше сказал я уже, каковы суть зачатки, поскольку
Между собой они разнятся формами, как своевольно
Всюду они пролетают, гонимые вечным движеньем,
И каким образом могут из них созидаться предметы.
С тем сообразно я должен, мне кажется, духа природу,
Как и природу души, разъяснить здесь моими стихами
И разогнать все те ужасы пред глубиной Ахеронта,
Что до глубоких основ возмущают всю жизнь человека,
Все на земле омрачая печальными красками смерти,
Не оставляя ему даже чистой, невинной утехи.
Многие люди толкуют, что следует больше бояться
Всяких болезней и жизни позорной, чем Тартара Леты;
И будто знают они, что душа состоит их из крови
Или дыханья, – смотря по тому, как ни кажется лучше, —
А потому не нуждаются в нашем учении вовсе.
Речи такие, поверь, внушены им скорее тщеславьем,
Нежели тем, что на деле самом подтверждается ими.
Будучи изгнаны родиной и убегая далеко
От человеческих взоров, запятнаны делом преступным,
Горем подавлены, люди те все-таки жить продолжают.
Где б они, жалкие, ни были, предкам поминки справляя,
Черный свой скот они в жертву приносят божественным манам
В честь преисподней и в разных печальных событиях жизни
Часто к религии рвения больше еще проявляют.
Да, наблюдать человека в беде угрожающей надо,
И познавать лишь в превратностях рока возможно, каков он.
Только тогда голос правды от чистого сердца исходит,
Маска срывается прочь, и действительность лишь остается.
Жадная скупость затем и слепое стремленье к почету
Могут принудить несчастных людей проступить за пределы
Права, явив себя в виде участников, слуг преступленья.
Ночью и днем в непрестанной работе находятся люди
С целью добыть положенье высокое. Все эти раны
Жизни их по большинству происходят от страха пред смертью.
Стыд же позорной молвы и презренье, и горькая бедность,
Подстерегая людей у могильного будто бы входа,
Несовместимы, сдается им, с тихой, приятною жизнью.
Вследствие этого люди, смущенные ужасом ложным,
Думая всех таких бед избежать и от них устраниться,
Кровью сограждан достатки свои пополняют; богатства
Жадно скопляют они, громоздят на убийстве убийство,
С радостью шествуют на погребении собственных братьев
И пировать за столом у родных своих кровных боятся.
Также мы видим, что часто людей этот страх иссушает
Завистью: тот облечен перед ними могучею властью,
Этот у всех на виду, окруженный блестящим почетом,
Между тем сами они в нищете и во мраке влачатся.
Многие гибнут от жажды достигнуть статуи и славы,
И до того иногда ужас смерти доходит, что к жизни
Ненависть люди питать начинают и свет им противен;
Так что себе они сами же смерть, скрепя сердце, наносят,
Вовсе забыв, что беды их источник и есть этот ужас,
Тут приносящий бесчестие, там разрывающий узы
Дружества и до основ потрясающий их благочестье.
Ибо нередко отчизну и близких родных предавали
Люди, желая избегнуть суровых глубин Ахеронта.
Часто, подобно детям, что дрожат и вещей всех боятся
В мраке ночном, и мы также страшимся иного при свете,
А между тем ничего нет, чего нужно больше бояться,
Нежели вымыслов, ночью детей напугать лишь способных.
Ныне не стрелами яркими дня и не солнца лучами
Надо рассеивать ужасы и помрачение духа,
Но изучением и толкованьем законов природы.
Я утверждаю, что дух (мы зовем его часто рассудком),
Дух, содержащий в себе направленье и смысл нашей жизни,
Есть только часть человека, подобно тому как и руки,
Ноги, глаза составляют живого создания части.
Между учеными многими мнение то проводилось,
Что ощущение духа таится-де в части известной
Тела, но в теле оно составляет лишь свойство живое.
Это у греков зовется гармонией, вследствие коей
С чувством живем мы, но дух ни в какой части тела не вложен.
Так иногда говорится о добром здоровии тела,
Но части тела какой-нибудь не составляет здоровье.
Также и духу они не отводят известного места.
Но, мне сдается, от истины сильно они отступают.
Можно нередко заметить, что тело объято недугом,
Часть же, которая скрыта внутри, совершенно здорова.
Также мы видим нередко обратное: дух непокоен,
А в свою очередь тело все дышит прекрасным здоровьем.
Можно привесть и тот случай, когда у нас ноги болеют,
А голова никакой в то же время не чувствует боли.
Кроме того, когда сладкому сну предаются все члены
И утомленное тело лежит безо всякого чувства,
Все-таки нечто такое в нас есть, что в то самое время
Действует многоразлично и живо в себе восприемлет
И ощущенья отрады и праздные сердца заботы.
Чтобы ты уразумел, что душа расположена в членах,
А не гармонией в целости тело держаться привыкло,
Прежде всего укажу, что с утратой частей неких тела
Жизнь тем не менее в членах у нас остается порою.
Наоборот, когда малая доля тепла исчезает
И изо рта вылетает в ничтожном количестве воздух,
Жизнь прекращается, вдруг покидая все жилы и кости.
Можно понять из того, что не все вещества в нашем теле
С равною силой поддерживать могут здоровие наше.
Более прочих веществ к сохранению жизни стремятся
Те, что содержат в себе тельца теплых паров или ветра.
Значит, тепло и живительный ветер находятся в самом
Теле у нас, и в час смерти они отлетают из членов.
Так как нам ясно теперь, что как нашего духа природа,
Так и природа души составляют часть нашего тела,
То возврати им названье гармония, что с Геликона
Звучных высот или с места иного принесено ими
И приурочено, к вещи, дотоль не имевшей названья.
Пусть оно им остается, и внемли ученью ты дальше.
Ныне скажу я, что дух и душа тесно связаны вместе
Между собой и одно существо из себя представляют.
Но во главе стоит, так сказать, телом всем правит сознанье.
Именно то, что зовется обычно рассудком и духом.
В области средней, в груди, пребывает наш дух постоянно.
Здесь разгорается трепет и страх; вокруг этого места
Радость блаженствует. Значит, здесь дух, здесь рассудок ютится.
Части же нашей души по всем членам рассеяны в теле
И повинуются в разных движеньях приказу рассудка.
Он лишь один в себе смысл заключает и самодовлеет,
Даже когда ничего не влияет на душу и тело.
И наподобье того, как мы боль головы или глаза
Чувствовать можем, не чувствуя общего в теле расстройства,
Так же и дух иногда ощущает большое страданье
Или же радость вкушает, тогда как в суставах и членах
Части души не приемлют совсем впечатлений особых;
Если ж, однако, рассудок объемлется страхом чрезмерным,
То мы заметим сочувствие целой души во всех членах:
Пот выступает обильно, и бледность по целому телу
Распространяется, речь заплетается, голос слабеет,
Блекнут глаза, звон в ушах раздается, и гнутся колени.
Мы, наконец, замечаем, как, трепетом духа объяты,
Падают замертво люди. Легко заключить нам отсюда,
Что тесно связана с духом душа, что душа, силой духа
Будучи потрясена, повергает на землю все тело.
То, что наш дух и душа суть телесны, докажут нам те же
Доводы. Иначе как бы могли они члены к движенью
Вынудить, тело от сна пробуждать, изменять выраженье
Лиц и людьми всеми править, ворочая их как угодно?
Все это быть не могло бы, понятно, без прикосновенья:
Прикосновенье же быть не могло бы без тела. Не правда ль,
Надо признать нам, что дух и душа по природе телесны?
Дальше мы видим, что тело и дух в направленьи едином
Терпят воздействие и заодно ощущенья приемлют.
Если стрела, проникая вовнутрь, сухожилья и кости
Наши заденет, нo не угрожает опасностью жизни,
То вызывается слабость, желание темное падать;
И на земле уж в рассудке рождается нашем тревога,
А вместе с нею порою неясная склонность подняться.
Следует, значит, признать нам, что духа природа телесна,
Так как стрелы пораненье ему причиняет страданье.
Ныне тебе рассказать попытаюсь о том, каким телом
Нам представляется дух: из чего он и как возникает.
Прежде всего укажу я, что дух в существе очень тонок
И из мельчайших слагается телец. Чтоб ты убедился
В истине этой, ты должен внимать, что скажу я в дальнейшем.
Более быстрого нам ничего невозможно представить,
Нежели предначертанья рассудка, его начинанья.
Так что проворнее движется дух, чем все вещи другие,
Коих природу приходится нам созерцать постоянно.
Но при такой необычной подвижности дух непременно