Лес, дождь, ограждение, тропка вглубь леса, да еще надвигающийся вечер… А вдруг… А вдруг самовольщики… И вот они на тебя идут, идут… Серега пристроился на валяющийся рядом обрубок бревна в полной уверенности, что он незаметен.
Чуть раньше в соседнем с узлом связи подразделении, это был хозяйственный взвод, дембеля решили отметить двадцать первый день рождения повара Курбанова. Ефрейтор Курбанов был уважаемым в полку человеком: он мог дать, а мог и не дать. Что дать? Ну конечно, пайку мяса или что-нибудь вкусненькое. Но мог и не дать. Гоняли его командиры, недолюбливали, а с должности не убирали, поваром Курбанов был, как говорят, от бога. В деревню за вином послали молодых, а чтобы не скучно было, сразу двоих, и оба ученики Курбанова, будущие поварята. Поварята шли в лес с козлом Василием, это была главная и незаменимая в хозвзводе фишка. Вот представьте себе, поймал их патруль, а они: «А что такого, козла ищем, убежал, подлюка», или «Да вот козла нашли, домой ведем, убежал, подлюка». Все просто и законно.
Никто не помнит, когда и зачем привезли козла в часть, подружек ему здесь отродясь не было, в полковом хозяйстве свиньи да коровы, лошадей пара, псина приблудная, Шариком нареченная. Однако в полку все знали: козел не просто козел, а козел с родословной. О породе спорили, но точно сказать никто не мог, что это за животина такая. С учетом этой самой породы назвали козла очень уважительно, Василием. Он, кстати, на кличку Васька не отзывался, только на Василия реагировал. Вот и спорь, с родословной он или нет. Порода!
Василий содержался в отдельном загоне, кормили его на убой, он был у солдат любимцем. Шутили, смеялись над ним, и погоны пристегивали прапорщицкие, вроде как их командир, и солдатскую форму на него надевали, даже противогаз пробовали однажды надеть, да рога мешали. Василий все терпел, умный был козел. Но если козла разозлить, а это можно было сделать, сильно испугав его или ударив, Василий становился испанским «боевым быком», настоящим испанцем, которому хватало пары минут, чтобы расправиться с обидчиком, причем обидевшего его «матадора» он еще потом долго вспоминал и боднуть мог хорошенько.
Вот и рассуждай о породе.
И вот поварята с козлом во главе двинулись за добычей в деревню. Все шло хорошо до тех пор, пока они не напоролись на сидящего в засаде лейтенанта. Бойцы в момент рухнули на землю, замаскировавшись под болотную кочку. Запаниковал и козел. И кто там спорил о породе? Поверьте, беспородный козел так себя не вел бы. Василий саданул лейтенанта рогатой мордой в спину, да так саданул, что Серега, пару раз перевернувшись, упал в миллиметрах от колючки. После таких кульбитов лейтенант, не понимая, что происходит, бросился бежать в лес. Фуражки на голове не было, плащ разодран, под левым глазом с каждой минутой он чувствовал неприятную тяжесть. Василию лейтенанта явно было мало, и он бросился бодать поварят.
Так они и выскочили к полковому футбольному полю: лейтенант, за ним бойцы и чуть погодя козел. На рогах победителя красовалась летехина фуражка.
Праздно гуляющий в этот выходной на стадионе люд был ошарашен зрелищем. Свист, гогот, улюлюканье… Потешались все. Не смешно было только Сереге, он зализывал в канцелярии раны, и поварятам, подзатыльники которым во взводе не дал разве что самый ленивый. А Василий, уже без фуражки, сам пришел в загон и с аппетитом поедал свой скромный ужин.
В истории этой на следующий день разобрались, все, кому положено, получили по заслугам, кому гауптвахту, кому наряд вне очереди, кому просто взбучку. И Сергей получил… получил ненадеванную фуражку от командира: «Молодец, не сдался, носи, лейтенант!»
Со временем окреп лейтенант, заматерел, хвалить его начальство стало, невесту нашел, так что все у него в порядке, только нет-нет да и подколет кто-нибудь: «Ну как там было, на Перевале?» Улыбнется Строков, отходчивый он, зла не помнит, погонял козел малость, ну и что, со всяким могло такое произойти. А в засаду он больше не ходок, понял офицер, что не ловить у дырок в заборе солдат надо, а заниматься ими.
Шуметь надо умеючи
Вагон слегка качнулся. Поехали. Отдых начался.
Старший лейтенант Дмитрий Морозов впервые в своей молодой жизни по путевке ехал в санаторий. В санаторий ракетных войск с замечательным названием «Фрунзенское».
Не планировал, но все же ехал. А дело было так. Вызывает его шеф:
– У тебя по плану отпуск когда?
– Вот-вот, в апреле хотел домой съездить. Вы же помните, на прошлой неделе мы на эту тему говорили.
– Помню, потому и спрашиваю. Когда, с какого числа?
– С пятницы вроде.
– Ладно. Так, говоришь, домой хотел? К маме-папе съездить? Хорошее дело. Одобряю. Но есть вариант получше. В санаторий поедешь. Наш санаторий, в Крыму. Там, поди, уже и купаются. Красота! Путевка пришла на Тарасова, а он, сам знаешь, в госпиталь попал, так что собирайся.
– Нет, нет! Дома ждут, уже знают, когда приеду.
– Разговорчики! Работа у тебя нервная. Похудел вон как. Хоть отъешься на санаторных харчах. И не сопротивляйся. Может, заодно и невесту там найдешь. В Крыму знаешь какие девчата, залюбуешься. Значит, так. Путевка с четырнадцатого числа, у тебя есть еще четыре дня на оформление. Бегом к начмеду, с ним все порешайте. Да не забудь, когда приедешь, меня поблагодарить. Эх, молодежь! Кто бы меня сейчас вот так вот по-дружески путевкой, да хоть бы на недельку… Ничего-то вы не понимаете. Молодежь! Давай вперед.
Замполит полка отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен, все вопросы сняты.
Дмитрий молча вышел из кабинета.
Ну что же, партия сказала: «Надо». Комсомол ответил: «Есть!»
Дима вот уже второй год возглавляет полковой комсомол. После училища немного побыл в батарее, ну а потом в секретари выдвинули. Согласился и не жалеет.
Нравилась ему эта работа. Всегда с людьми, всегда на виду. Он любил интересную жизнь, любил быть в центре событий, это еще со школы. Концерты, КВН, конкурсы различные, субботники, спортивные состязания – все это для него было праздником. Умел он все это организовывать, и получалось, надо сказать.
Дмитрий уже успел понять, что этот его труд видят и ценят в полку, и комсомольцы, да и старшие товарищи. А следовательно, его труд полезен. И отец так учил: видишь, чувствуешь пользу от своих дел, значит, ты на правильном пути.
Итак, все полковые заботы позади, и он в пути. Скорый бежит к Симферополю.
Через сутки он был на месте.
После слякотной Прибалтики, где проходила его служба, Крым показался настоящим раем, особенно сам санаторий. Чистота, дорожки ухожены, все в нежной весенней зелени. Яркое солнце. Легко, уже почти по-летнему одетые люди. А главное, он давно не видел такого количества улыбок и счастливых лиц. Наверное, это действительно райский уголок. Повезло, если так.
Разместили его, наверное, как и положено молодым, на первом этаже. Причем строгая сестра в корпусе сразу предупредила:
– Будешь по ночам через балкон шастать, выпишем, да еще и в часть напишем.
Почему так строго? Двери есть, почему я должен через балкон шастать? Этого Дима пока не понял. Однако не понял пока. Молодой еще. Поймет, придет время.
Первый день показался каким-то сумбурным, скомканным. Территория санатория огромная, корпуса разбросаны, не сразу и разберешься, где лечебный, а где спальные корпуса, где столовая. Однако к вечеру он уже довольно сносно ориентировался, успел даже пройтись по берегу моря. Вода еще холодная, но сосед по комнате рассказывал, что кое-кто уже и купается по утрам.
На ужине Дима встретил своего сокурсника, Лешку Платова. Это надо же, молодежи здесь раз-два и обчелся, а тут два сокурсника встретились. Повезло.
Леша отдыхал уже вторую неделю и, конечно, чувствовал себя уже бывалым человеком. Он также не был женат. Друзья поняли, что отныне их отдых может получиться замечательным. Не виделись товарищи по училищу почти три года. Естественно, было о чем поговорить. Вспомнили всех своих сокурсников, поговорили о службе. Леша служит неподалеку, в соседней дивизии. Карьера его складывается замечательно. В двадцать шесть лет он уже комбат. Батарея отличная. Все нормально. Но допекает командование полка нещадно. Не женат. Такая ответственная должность – и не женат. Непорядок.
– Какие наши годы, женимся. Невест только подобрать надо.
– Так вон их здесь сколько, – рассмеялся Дима, – только предложи, мгновенно в загс потащат.
С этого дня друзья старались быть вместе.
Побегают поутру на зарядке, дальше по процедурам и врачам, это тоже нужно, особенно в первые дни. Столько назначили врачи процедур, что сам себе больным уж точно кажешься. Но это сначала.
Обед, опять вместе.
Передохнули и в четыре часа на волейбол. В училище они вместе за курс играли, причем неплохо, оба разрядники. А во Фрунзенском волейбол почитали буквально все. Площадки классные, сетки и мячи импортные, да и игроки здесь неплохие. На первую сетку не так просто попасть. Это уж через пару дней, увидев их игру, кто-то из постоянных капитанов команд пригласил их поиграть. Получилось. И с той поры до изнеможения они рубились на первой площадке. Были у них уже свои болельщики, даже болельщицы, из числа местных девушек. Молодые все же.
Вечером на танцы. Иногда перед походом на площадку выпьют бутылочку сухого вина – и в зал. Музыка, девушки, солидных пар много, ансамбль играет вживую. Цветомузыка, тогда она только начала входить в моду.
Дружбы с девчонками не получалось, не то чтобы их не замечали, нет. К ним на дамский танец девушки мчались со всех сторон. Но не по душе, видимо, были эти подружки, тут уж ничего не поделать. Танцы танцами, а любовь – это совсем другое.
Одним словом, режим устоялся. Все дни заняты. Отдых продолжался.
Как-то наши друзья задумали покорить Медведь-гору, а может, и к Артеку прогуляться. Уточнили, как это делается, у бывалых любителей восхождений. Все им рассказали, даже маршрут нарисовали. Часиков шесть потребуется. Назначили день. Суббота, девятнадцатое апреля.