В седьмой части "Анны Карениной" на протяжении одного подробно прослеженного дня пребывания Левина в Москве изображен ряд друг друга сменяющих типовых разговоров. Причем свой набор речевых шаблонов сопутствует каждой из ситуаций. Приятель Левина профессор Катавасов устраивает ему встречу с известным ученым Метровым, заинтересовавшимся сельскохозяйственными теориями Левина. Левин и Метров разговаривают, стараясь каждый высказать свою мысль и не стараясь понять друг друга. Все же самолюбие Левина "польщено тем, что такой ученый человек так охотно, с таким вниманием и доверием к знанию предмета Левиным... высказывал ему свои мысли. Он приписывал это своему достоинству, не зная того, что Метров, переговорив со всеми своими близкими, особенно охотно говорил об этом предмете с каждым новым человеком..." Толстой одновременно создает фразеологическую модель ученого разговора и вскрывает движущие его пружины самолюбия, эгоизма, личного интереса. Расставшись с профессорами, Левин идет в утренний концерт слушать музыкальную фантазию "Король Лир в степи". И модель ученого разговора сменяется здесь моделью эстетического разговора в антракте. После концерта - посещение графини Боль (сделать этот визит Левина уговорила Кити). Визит состоит из обмена словами, единственный смысл которых в том, что при данных обстоятельствах какие-то слова непременно должны быть произнесены. Обедает Левин в клубе. И Толстой изображает благодушную клубную болтовню, с установкой на эстетическое удовлетворение от острот, анекдотов, быстрых откликов на попутно возникающие темы.
После клуба Облонский уговорил Левина поехать к Анне. Разговор у Анны (кроме Анны, Облонского, Левина, в нем участвует Воркуев, литератор, собирающийся издать написанную Анной книгу для детей) также имеет свой стандарт - люди в гостях. Но сквозь эту обыденную типологию Толстой всматривается в скрытые перипетии разговора, в логике и обусловленности каждого из его мотивов. Проследим за этим движением.
Левин рассматривает портрет Анны, сделанный в Италии художником Михайловым.
- Не правда ли, необыкновенно Данный отрезок разговора хорошо? - сказал Степан Аркадьевич, начинается фразой, вызванной заметив, что Левин взглядывал на впечатлением извне - портретом, портрет. Левиным, рассматривающим портрет.
В вопросе Облонского есть и
скрытое торжество. Он хочет,
чтобы Анна победила Левина
(левинские семейные устои втайне
раздражают грешного Степана
Аркадьевича).
- Я не видал лучше портрета. Левин отвечает на вопрос Облонского.
- И необыкновенно похоже, не Воркуев вмешивается в разговор правда ли? - сказал Воркуев. с целью сказать приятное
хозяйке дома.
Левин поглядел с портрета на Левин, смущенный впечатлением, оригинал. Особенный блеск осветил которое произвела на него Анна, лицо Анны в то время, как она ищет уводящую в сторону тему, почувствовала на себе его взгляд: Долли - в качестве такой темы Левин покраснел и, чтобы скрыть свое всплывает закономерно. И потому, смущение, хотел спросить, давно ли что о ней напоминает присутствие она видела Дарью Александровну, ее мужа, и потому, что Долли в но в то же время Анна заговорила: близких, родственных отношениях
и с Анной, и с Левиным.
- Мы сейчас говорили с Иваном Анна продолжает линию разговора, Петровичем о последних картинах ассоциативно связанную с ее Ващенкова. Вы видели их? портретом.
- Да, я видел, - отвечал Левин. Ответ на реплику.
- Но виновата, я вас перебила, Фраза, подсказанная требованиями вы хотели сказать... вежливости.
Левин спросил, давно ли она Теперь, когда речь идет не о видела Долли. портрете Анны, но о картинах
Ващенкова, разговор о Долли
Левину уже не нужен, но он
вынужден к нему вернуться.
- Вчера она была у меня, она Анна подхватывает тему, очень рассержена за Гришу на гимназию. предложенную Левиным. Латинский учитель, кажется, несправедлив был к нему.
- Да, я видел картины. Они мне не очень понравились, - вернулся Левин к начатому ею разговору.
Семейному разговору о Долли и ее детях Левин предпочитает тему картин Ващенкова, переходящую в рассуждения "о новом направлении искусства"; предпочитает потому, что ему хочется сейчас говорить "умные вещи", чтобы Анна их слушала. "Левин говорил теперь совсем уже не с тем ремесленным отношением к делу, с которым он разговаривал в это утро. Всякое слово в разговоре с нею получало особенное значение".
В "Анне Карениной" можно найти изображение ситуаций, при которых разговор, являясь основной целью встречи и совместного пребывания людей, имеет твердо предрешенные темы и организованные формы - заседаний, собраний (изображение дворянских выборов, например) или деловых встреч (например, Каренин у адвоката) и т. п. Но для Толстого важнее ситуации, предписывающие наличие разговора, но не его содержание; то есть разговор является как бы формальным требованием этих ситуаций. Темы его не предрешены (или не вполне предрешены) заранее, что и дает возможность исследовать обусловленность их возникновения, их чередования. К этому типу речевого общения относятся беседы встретившихся друзей и знакомых, разговоры в гостях, на званых обедах и приемах.
Светский прием Толстой очень подчеркнуто изображает как механизм (машину): фрейлина Шерер, принимающая гостей, сравнивается с хозяином прядильной мастерской, следящим за ее работой. "Так и Анна Павловна... одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину". Наряду с "разговорной машиной" большого света, другая машина прием средней руки в новенькой квартире молодоженов Бергов: "Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею, и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их... Оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо и что вечер был как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами".
Если в подобных ситуациях темы полностью и не предрешены, то все же выбор их ограничен жесткой типологией светского разговора. Изображая прием у Бетси Тверской, Толстой прямо говорит об этом: "Около самовара и хозяйки разговор между тем... поколебавшись несколько времени между тремя неизбежными темами: последнею общественною новостью, театром и осуждением ближнего... установился, попав на последнюю тему, то есть на злословие". Из типовых тем для светских собеседников особенно привлекательна сплетня, сочетающая прелесть самоутверждения (посредством осуждения и унижения других) с разными эмоциональными аффектами.
Сложнее и гибче механизмы общих разговоров, не столь типовых и ритуальных, как салонная causerie. Например, разговоры за обедом. В "Анне Карениной" очень подробно изображены два обеда с несколькими гостями и домочадцами (у Облонских и у Вронского в имении). Разговор у Облонских (на этом обеде Левин и Кити объясняются в любви) - структура сложная и универсальная, одновременно выполняющая разные задачи. Это прежде всего обычное у Толстого типологическое исследование "разговорной машины", которую запускает Степан Аркадьевич, подсовывая своим гостям "неизбежные темы" дня. Точно прослежено движение "умных разговоров" с их ассоциативными переходами от обрусения Польши к преимуществам классического или реального образования и оттуда к женскому вопросу 1. В то же время такой диалог несет в себе психологическую характеристику его участников, и он же отражает их душевное состояние в личных мотивах, то скрытых, то пробивающихся наружу 2. Так теоретический спор о правах женщин приводит в движение личные мотивы Каренина, как раз собирающегося начать дело о разводе с Анной; Облонского, который, защищая эмансипацию, думает о своей любовнице Чибисовой; Дарьи Александровны, которая, осуждая эмансипацию, думает о том же; Кити, которая сочувствует женским правам и образованию, потому что испытывает "страх девства и унижения".
1 В "Воспитании чувств" (создавался этот роман в 1864- 1869 годах почти одновременно с "Войной и миром") подробно изображен обед у Домбрезов с развернутым перекрестным диалогом, с переплетением общественных и личных тем. Все же это структура другая, чем у Толстого. Флоберу здесь нужна социальная и психологическая характерность, но самый механизм разговора не является для него предметом изображения.
2 О значении в "Анне Карениной" споров и рассуждений на отвлеченные темы ср. статью Gоу E.-D. The Role of Topic and Opinion in "Anna Karenina". Annali istituto universitario orientale. Sezione slava, v. 6. Napoli, 1963.
Но особый интерес представляют реплики, казалось бы, наиболее случайные. " - Этот сыр недурен. Прикажете? - говорил хозяин. - Неужели ты опять был на гимнастике? - обратился он к Левину, левою рукой ощупывая его мышцу. Левин улыбнулся, напружил руку, и под пальцами Степана Аркадьевича, как круглый сыр, поднялся стальной бугор, из-под тонкого сукна сюртука. Вот бицепс-то! Самсон! - Я думаю, надо иметь большую силу для охоты на медведей, - сказал Алексей Александрович, имевший самые туманные понятия об охоте, намазывая сыр и прорывая тоненький, как паутина, мякиш хлеба. Левин улыбнулся. - Никакой. Напротив, ребенок может убить медведя..."
К столу закусок подходит Кити. "- А вы убили медведя, мне говорили... Разве у вас есть медведи?" По звуку ее голоса, по движению "ее губ, глаз, руки" Левин понимает, что он любим; его душит счастье. Он рассказывает, как, возвращаясь с охоты, в полушубке ворвался в отделение Каренина (они не были знакомы) и кондуктор хотел его по платью "проводить вон", но Алексей Александрович заступился. "- Вообще весьма неопределенные права пассажиров на выбор места, - сказал Алексей Александрович, обтирая платком концы своих пальцев".