В литературе о МиС нередко обсуждается противоречие между тем, что П. В. Анненков назвал «резким приговором Пушкина о Сальери, не выдерживающим ни малейшей критики» (Анненков 1855: 288), и известным пушкинским высказыванием об изображении исторических лиц в поэзии: «Обременять вымышленными ужасами исторические характеры, и не мудрено, и не великодушно. Клевета и в поэмах всегда казалась мне непохвальной» (Пушкин 1937–1959: XI, 160). Еще в XIX веке было предложено несколько объяснений, почему в случае с Сальери Пушкин счел возможным нарушить собственное правило и «обременить» историческое лицо вымышленным преступлением. Тот же Анненков объяснил это особенностями самого жанра исторической драмы, которая, «взяв лицо из истории <…> принуждена заниматься развитием только одной основной черты его характера и пренебречь всем прочим» (Анненков 1855: 289). Заслуживает внимания суждение В. Г. Белинского, заметившего в одиннадцатой статье о Пушкине: «Из Сальери, как мало известного лица, он мог сделать, что ему угодно» (Белинский 1981: 473). Действительно, в 1820‐е годы известность Сальери как композитора за пределами профессионального музыкального сообщества сошла на нет, поскольку его старые оперы возобновлялись редко и большого успеха у критиков и слушателей не имели, а новых он после 1802 года не писал. До появления слухов об отравлении Моцарта многие любители музыки пушкинского поколения могли вообще никогда не слышать имени Сальери, либо, в лучшем случае, относить его к когорте полузабытых оперных композиторов конца прошлого столетия. Так, в популярной книге «Жизнь Россини» Стендаля (1823), которую Пушкин скорее всего читал (см. построчн. коммент. — c. 466), Сальери упоминается лишь однажды — в списке 24‐х второстепенных итальянских композиторов «периода междуцарствования, отделявшего Россини от Чимарозы» (Stendhal 1968: 35). Ясно, что Стендаль не имеет представления о былой славе Сальери и его соперничестве с Моцартом.
Для Пушкина мерилом известности Сальери должна была служить небольшая частота упоминаний о его творчестве в русской и западноевропейской печати и скудность биографических сведений о нем в общедоступных справочных изданиях — прежде всего, во французских энциклопедиях, биографических и музыкальных словарях. Единственная подробная биография Сальери, написанная венским музыкантом Игнацом фон Мозелем (Ignaz Franz von Mosel, 1772–1844) после смерти композитора по материалам из его архива (Mosel 1827), в МиС никак не отразилась и, по всей вероятности, осталась Пушкину неизвестной. Что же касается французских источников, то в них Пушкин мог прочитать лишь несколько вариантов одной и той же биографической заметки, восходящей к статье в немецкой музыкальной энциклопедии Эрнста Людвига Гербера (Gerber 1814: 7–9). Приведем ее основную часть по авторитетному музыкальному словарю Корона и Файоля, известному в России[635]:
SALIERI (Antonio), maître de chapelle de l’ Empereur, à Vienne, naquit à Legnano, forteresse Vénitienne, le 29 août 1750. A l’ âge de onze ans, il commença à prendre des leçons de clavecin; mais sa passion pour la musique augmenta tellement que, à la mort de son père, négociant distingué, qu’il perdit à l’ âge de quinze ans, il se cosacra entièrement à cet art. La protection de Mozenigo, praticien de Venise, lui fournit l’ occasion de se rendre dans cette ville, afin d’ y continuer ses études, qu’il acheva ensuite à Naples.
Jean Pescetti, maître de chapelle à Saint-Marc, fut son premier maître. La mort l’ ayant enlevé, Salieri choisit Pierre Passini. Le célèbre Gassmann s’était rendu à cette époque à Venise; le jeune Salieri se fit encore instruire par lui, tant sur le clavecin que dans l’ art du chant. L’ affection dont il se prit pour son maître le détermina à l’ accompagner à Vienne, avec la permission de son protecteur, afin d’ y prendre encore des leçons dans l’ art de la composition. Ce fut au printems de 1766 qu’il arriva à Vienne, où il resta pendant huit ans consécutifs; jouissant pendant tout ce tems des leçons de Gassmann sur le contrepoint. La mort de ce dernier le fit nommer à la fois maître de la chapelle, de la musique de chambre et du théâtre, à Vienne, places dans lesquelles les conseils du célèbre Gluck remplacérent ceux de son maître décédé. L’ âge et les infirmités ayant mis ce dernier hors d’ état de satisfaire le public de Paris, qui ne cessait de lui demander des compositions nouvelles pour les théâtres de cette ville, ce fut Salieri qui composa pour lui l’ opéra intitulé les Danaïdes, sous les yeux de Gluck et d’ après les idées qu’il lui avait données sur la maniére de traiter cette pièce. Gluck lui rendit à cette occasion le témoignage qu’il avait su se familiariser avec sa manière, ce qui jusques-là avait été impossible aucun allemand. Cependant on croyait à Paris que Salieri n’avait de part qu’au troisième acte de cette pièce. La ruse réussit complètement. Salieri vint en 1784, à Paris, avec son opéra, qui donné à plusieurs reprises devant la famille royale, et chaque fois avec un succès croissant. La Reine daigna même y chanter chaque fois. Enfin, cet opéra fut donné au grand théâtre de la capitale. Les critiques d’ alors reconnurent dans les détails, principalement dans les récitatifs et dans le chant, un style particulier, et convinrent qu’il annonçait le talent le plus distingué.
Ce n’est qu’après la treizième représentation que Gluck, dans une adresse au public de Paris, déclara Salieri seul compositeur des Danaïdes. La direction de l’ Opéra lui paya une rétribution de dix mille francs, et trois mille autres pour les frais de voyage. La Reine lui fit aussi un présent très-considérable, et le graveur lui paya la partition deux mille francs. Avant son départ pour Vienne, la direction de l’ Opéra le chargea encore de la composition des Horaces et des Curiaces.
Peu de tems après, il composa, pour le théâtre de Vienne, l’ opéra Axus [sic! правильно: Axur], roi d’ Ormus, pour lequel l’ Empereur Joseph II lui fit présent de deux cents ducats, auxquels il joignit une pension de trois cents ducats. Il épousa peu après une demoiselle qui lui apporta en dot des biens considérables.
[Перевод: САЛЬЕРИ (Антонио), придворный капельмейстер в Вене, родился в венецианской крепости Леньяно 29 августа 1750 года. В возрасте одиннадцати лет он начал брать уроки игры на клавесине, но его страсть к музыке настолько возросла, что, потеряв в 15 лет отца, видного негоцианта, он полностью посвятил себя этому искусству. Покровительство Моцениго, врача из Венеции, дало ему возможность переехать в этот город, чтобы продолжить там свои занятия, которые он затем завершил в Неаполе.
Жан Пескетти, капельмейстер собора Св. Марка, был его первым учителем. Когда Пескетти унесла смерть, Сальери выбрал Пьера Пассини. В это время в Венецию приехал прославленный Гассман, и юный Сальери стал учиться у него игре на клавесине и пению. Привязанность, которую он испытывал к своему учителю, побудила его, с разрешения покровителя, сопровождать Гассмана в Вену, чтобы брать у него еще и уроки композиции. Весной 1766 года он прибыл в Вену, где прожил следующие восемь лет, все это время занимаясь с Гассманом контрапунктом. С кончиной последнего Сальери был назначен одновременно придворным капельмейстером, придворным композитором камерной музыки и директором оперы в Вене; на всех этих постах его советчиком, заменившим покойного учителя, стал знаменитый Глюк. Поскольку старость и болезни не позволили Глюку и далее радовать публику Парижа, которая не переставала требовать от него все новых сочинений для театров этого города, Сальери написал для французов оперу, названную «Данаиды», работая под присмотром Глюка и руководствуясь его идеями относительно того, как трактовать данное либретто. По этому случаю сам Глюк засвидетельствовал, что Сальери сумел освоить его манеру, чего до тех пор не смог сделать никто из немцев. Между тем в Париже поверили, что Сальери приложил руку только к третьему акту оперы. Хитрость полностью удалась. В 1784 году Сальери отправился в Париж со своей оперой, которую несколько раз, со все бóльшим успехом, представляли перед королевским семейством. Королева даже соблаговолила всякий раз петь в ней. Наконец, оперу исполнили в главном театре столицы. В ее характерных чертах, главным образом в речитативах и ариях, критики того времени распознали особенный стиль и согласились с тем, что он выдает немалый талант.
Только после тринадцатого представления Глюк в письме к парижской публике объявил, что единственным автором «Данаид» является Сальери. Дирекция Оперы заплатила ему вознаграждение в десять тысяч франков и выдала еще три тысячи за путевые издержки. Королева также щедро его одарила, а издатель заплатил за партитуру две тысячи франков. Перед отъездом Сальери в Вену дирекция Оперы заказала ему еще одно сочинение: «Горации и Куриации».
Вскоре после этого он сочинил для Венского театра оперу «Аксус
В списке произведений Сальери, заключающем заметку, под номером 24 значится опера «Принц Тарар», «по французской пьесе Бомарше, для парижского театра, 1787».
Те же самые, неполные и не очень точные сведения с незначительными изменениями и поправками были повторены в словаре «Иностранная биография» (Biographie 1819: 116–117), в «Музыкальной библиографии» Сезара Гардетона (Césare Gardeton, 1786–1831), — главном французском справочном издании по музыке, включавшем библиографический раздел, биографии второстепенных музыкантов и подборку разнообразных интересных материалов на музыкальные темы (в том числе о Моцарте) из французской печати, к которому мог обращаться Пушкин (Gardeton 1822: 440–442), а также в «Очерке истории музыки в Италии» графа Григория Владимировича Орлова (Orloff 1822: 315–318). Стандартную биографическую справку Орлов дополнил краткой характеристикой творчества Сальери, которому, по его мнению, удалось соединить итальянский мелодизм с гармонией немецкой школы. «Подчинив своей столь же просвещенной, сколько искусной власти эти ученые доктрины [savantes doctrines], — пишет Орлов, — он всегда воздерживался от того, чтобы их смешивать, искажать или разрушать, дабы привлечь к ним внимание. Усердный и в то же время блестящий в своих созданиях, он всегда удачно пользуется как одной, так и другой доктриной, выказывая вдобавок к знаниям и стил