эфирную анестезию, оперируя раненых при осаде Салты (в Дагестане) солдат, и втом же году шотландец Симпсон осчастливливает человечество хлороформом. В 1853году изобретены полые иглы для инъекций, но эксперименты с местной анестезиейприносят плоды лишь после синтезирования в 1885 кокаина. В 1905 году кокаинсменяется менее ядовитым новокаином.
В начале XX века кокаин свободнопродавался в аптеках, как средство от зубной боли, а героин фирма «Байер»,выпустившая аспирин, рекламировала, как лекарство от кашля для детей.
РичардШарп – удивительно везучий человек. Его рубили, протыкали, стреляли в него изпистолетов и ружей, а он выживал. Выживал вопреки всем достижениям тогдашнеймедицины. Как гласит старый анекдот: «Медицина бессильна, если пациентпо-настоящему хочет жить»
Скорость ампутации была главным показателем мастерства хирурга.Шотландский врач Роберт Листон однажды ухитрился ампутировать ногу за двеминуты. Однако при этом он оттяпал пальцы ассистенту и задел ножом наблюдателя.Больной вскоре умер в больнице от заражения крови, ассистент Листона – отгангрены, а наблюдатель ещё во время операции – от разрыва сердца. КоллегиЛистона шутили, дескать, это первая в истории операция, завершившаясятрёхсотпроцентным смертельным исходом.
Сифилис.
Сифилитиковв романах о Шарпе полным-полно. Неудивительно, ведь, по прикидкам некоторыхисследователей, сифилисом в начале XIX века было больно допятнадцати процентов европейцев. Страшная цифирь, однако ей далеко допоказателей XVI столетия, когда эта зараза впервые обрушиласьна Европу. Почему именно в шестнадцатом, учёные спорят до сих пор. По однойверсии, сифилис завезли матросы Колумба с американского континента, по другой –пакость портила европейцам кровь ещё со времён античности, а из Америки завезлиболее гадостную форму, которая мутировала под действием местной родни. Как быто ни было, сифилис стал СПИДом шестнадцатого века. Уже в 1530 году итальянскийврач Джироламо Фракастро публикует (в стихах!!!) сочинение «Сифилис, или огалльской болезни». Главный герой поэмы, пастух Сифил (в переводе что-то вроде«свинолюб»), за дерзость наказан богами постыдной болезнью. ПредложенноеФракастро название «сифилис» быстро прижилось, а к нашему времени полностьювытеснило когда-то равноправное «люэс» (от лат. “lues” –хворь). О самой хворобе долгие века ни черта не знали, впрочем, как и о прочихвенерических радостях. Земляк и почти современник Шарпа, светоч английскоймедицины Джон Хантер был так уверен, что гонорея и сифилис – это одно и то жезаболевание, что в 1767 привил себе в головку полового члена гной из уретрыбольного гонореей. Вероятно, донор, как часто бывало, болел ещё и люэсом, но вскрытой запущенной форме, так что возникший на месте прививки сифилитическийшанкр Хантер посчитал достаточным доказательством свей правоты, оставилописание, и эскулапы еще семьдесят лет следовали в русле теории островитянина,пока француз Рикор серией опытов над смертниками начисто не опроверг её. Рикорс 1831 по 1837 заразил 700 приговорённых к смерти преступников сифилисом, 667 –гонореей, и ни в одном из случаев не симптомы второго заболевания непроявились.
Лечениемхворобы, поражающей столь неприличные части человеческого тела, врачи (см.начало главы «Раны Шарпа») брезговали. Оно, наверно, и к лучшему. Хирурги-то ис анатомией знакомы были накоротке, и практики у них было побольше. Правда,занесло их не в ту степь. Отдельные умники предлагали лечить люэс, привязывая кполовым органам мёртвых цыплят, но большая часть хирургов отдавала предпочтениерецепту, освящённому временем. Кожные болезни издавна врачевали ртутью, оттогои для сифилиса её сочли подходящей. Тот самый Джованни де Виго, что являлсяодним из авторов теории отравления огнестрелов пороховым ядом и энтузиастомприжигания кипящим маслом, предложил втирания ртути, как главную панацею противлюэса. Идея нашла множество поклонников. Как только ртуть ни применяли! Еётолкли в ступке с серой, скипидаром, сливочным маслом, даже с живыми лягушкамии змеиной кровью. Пациента натирали полученной мазью и пропаривали сухим паром.От ртути начиналось обильное слюноотделение (особенно безжалостные врачевателитребовали, чтобы больной выделял в сутки до двух литров слюны), жизнинесчастных уносило обезвоживание, сердечная недостаточность или ртутноеотравление. У редких же выживших болезнь переходила во вторичную или третичнуюстадию. Тут стоит объяснить, что первичная стадия с язвами развивается и самасобой исчезает в течение месяца-двух после заражения, а вторичная и третичнаямогут проявиться спустя годы. К XIX веку методы лечения сталиболее гуманными, но в основе их лежала всё та же ртуть. В Италии, например,ртутной мазью пропитывалось некое подобие семейных трусов, кои больномупрописывалось не снимать сутками. Прочий мир довольствовался«антивенерическими» ртутными клизмами, каломельными пилюльками и спиртовымраствором сулемы (дихлорида ртути) для приёма внутрь. При этом симптомыотравления ртутью без тени сомнения относили к проявлениям сифилиса. О том,насколько ртуть опасна, не мне вам рассказывать: телевизор через день на плетеньталдычит о школе, закрытой из-за разбитого градусника, или квартире, из которойэвакуированы жильцы. Тем не менее… Никогда не задумывались, почему у Кэролла в«Алисе» сумасшедший именно шляпник? Не сапожник, не кровельщик? В XVIII-XIX вв. при изготовлении войлочных шляписпользовался нитрат ртути, и подолгу контактировавшие с ним мастера получалитяжёлые отравления. В Англии той поры существовало устойчивое выражение:«Безумен, как шляпник». Кроме эксцентричного поведения отравление ртутьювызывает понос, рвоту, потерю вкуса и обоняния, нарушения ритма сердечнойдеятельности, а в тяжёлых случаях – мучительную смерть. Одна из версий гибелиМоцарта – отравление ртутью в результате попытки самоизлечиться от сифилиса. Вконце XIX века от ртути отказались, но замена оказаласьещё хуже, - соли мышьяковой кислоты и висмута. Лишь в 1906 году немецкиймикробиолог Август фон Вассерман создал методику диагностирования люэса,которая применяется и в наши дни. Так как она выявляет наличие в исследуемомобразце крови наличие антител к возбудителю болезни, то не стоит радоваться,получив положительную реакцию Вассермана: раз есть антитела, значит, в вашейкрови имеются и те, с кем эти антитела борются. Проще говоря, вы больны. Ничегострашного в этом нет. С изобретением антибиотиков от люэса не только лечатся,но и вылечиваются, а, если вы тщеславны, возможно, вам будет лестно сознавать,что, подхватив «сифон», вы пополнили собой тёплую компашку, в которую входилитакие мэтры, как Мопассан, Гоген, Ницше и Петр I.
Иван Грозный (реконструкция М.М.Герасимова по черепу). Анализ останковцаря выявил содержание в них ртути, в несколько раз превышающее норму. Открытиепозволило учёным не только выдвинуть предположение о жравшем царя сифилисе, нои объяснило психическую неуравновешенность, коей отличался во второй половинежизни Иван Васильевич.
Чахотка.
Нев пример сифилису, о котором в приличном обществе не упоминали, туберкулёз вначале XIX столетия был окутан романтическим флёром.Чувствительные барышни вздыхали вслед Шопену: «Ах, как красив он в своейодухотворённой чахоточной бледности!» Распространилось убеждение, что чахоткойзаболевают те, кто пережил глубокую личную драму, и литераторы, дабыподчеркнуть трагичность судьбы героя или героини, принялись наперебой заражатьих туберкулёзом («Дама с камелиями» Дюма, «Шагреневая кожа» Бальзака, списокможно продолжать до бесконечности) Простой люд смотрел на хворь гораздо трезвее.Того же Шопена, отправившегося лечиться от чахотки в Испанию, не пустили напароход в порту Майорка, а хозяин гостиницы в Барселоне распорядился сжечь всевещи и мебель в номере, где останавливался больной композитор, отнеся расходына его счёт. Если сифилисом БОЛЕЛИ пятнадцать процентов жителей Европы, то отчахотки УМИРАЛ каждый седьмой. Единственное лечение, которое давало хотькакой-то положительный эффект – смена климатической зоны. В 1882 году немецРоберт Кох выделил возбудителя болезни, ту самую «палочку Коха». В начале XXвека Шарль Манту и Феликс Мендель предложили внутрикожную пробудля раннего выявления инфицированных людей (да-да, та самая «Проба Манту»).Полное же излечение от туберкулёза стало возможным лишь после открытияЗельманом Ваксманом в 1943 году второго после пенициллина антибиотика –стрептомицина. Любопытно, что первые несколько лет применения стрептомицин былнастолько эффективен, что положительный результат давало использование дажесмыва с ёмкости, где до этого находился лиофизат препарата.
Премьера оперы Верди «Травиата» по сюжету «Дамы с камелиями» 6 марта1853 года в Венеции провалилась. Не в последнюю очередь в провале была повиннаисполнительница партии главной героини. Дама, как и все оперные дивы, обладалавнушительными формами, вследствие чего зрители так и не смогли заставить себяповерить в то, что главная героиня действительно умирает от чахотки.
Оспа.
Оспа,точнее, вирус, близкий к оспе верблюжьей, объявился на Ближнем Востоке ваккурат на заре нашей эры. В IV веке он пачками отправлялна тот свет китайцев, а в 767 году выморил треть населения Японии. Европу онтоже вниманием не обошёл. В VI столетии оспасвирепствовала в Византии, а оттуда заразу разнесли северо-западнее то ликупцы, как позже чуму, то ли арабы (тех сабля аж до Испании довела). Ужевикинги во время похода 846 года на Париж принимают усиленные меры по борьбе сраспространением оспы в своих рядах (в основном, убивая заразившихся и тех, ктос ними контактировал). Оспа считается опаснее «чёрной смерти». Та накатываетвременами, а оспа отличается завидным постоянством, у немцев вон и поговорка складывается:«Никто не избежит любви и оспы». Выживает после оспы, правда, больше бедняг,нежели после чумы, но только вот с любовью у этих немногих становится негусто…Морда больно шашелем побита. Во Франции полиция ещё в конце XVIII века при розыске преступника указывала, как особую примету: «Знаков