оспы не имеет». С другой стороны, битые оспой лица прекрасных дам тех веков,полагаю, сыграли свою роль в развитии косметики. На Востоке, где женскаякрасота была товаром, ещё в VIII веке додумались довариоляции. Малолетним девчушкам, дабы сберечь их будущую красоту для гаремныхутех, прививали на тело оспенный гной из созревшей пустулы больного. Дитязаболевало лёгкой формой, и вирус был больше не страшен. Британский посол вТурции привил в 1717 году трёх своих детишек, и по возвращении на родину егосупруга превратилась в пламенную поклонницу данного метода. За восемь лет вАнглии было привито 845 человек, из которых 17 (неприятный сюрприз!) всё жеотдали Богу душу. Вариоляция оказалась небезопасной и была запрещена. Однако насмену ей уже спешила вакцинация. Во второй половине XVIIIстолетия наблюдательные люди приметили и связали между собой разные, на первыйвзгляд, факты. Во-первых, оспой реже болели доярки. Во-вторых, кавалеристыболели реже пехотинцев. Кавалеристы имели дело с лошадьми, доярки – с коровами.Кони и коровы болели так называемой «коровьей оспой», и часто заражали людей.Несколько энтузиастов независимо друг от друга нарочно заразились «коровьейоспой», и, хоть из шкуры потом вон лезли, заразиться оспой человеческой им неудалось. Энтузиастов, впрочем, учёные мужи не слушали. Кто энтузиасты такие,чтобы их слушать? Дремучий хуторянин да учителишка. В 1796 году в бой вступилатяжёлая артиллерия. Изучавший оспу более тридцати лет врач Дженнер в присутствииколлег и свидетелей привил восьмилетнего мальчика материалом коровьей оспы.Проведённая спустя месяц попытка заразить подопытного сорванца человеческойоспой успехом не увенчалась. Так что те из вас, кто родился до 1980 года, могутс гордостью пощупать плечо. Там у вас не просто оспинка. Там шеврон за победучеловека над страшной болезнью. К тому же в точности такой «шеврон» носилиРичард Шарп и Патрик Харпер, ибо с 1800 года вакцинация обязательна ванглийской армии и флоте. Население прививать поголовно начали в Баварии с 1807года. Примеру баварцев последовали прочие немцы. Французы же долго ещё считалиоспопрививание дурной блажью, и это дорого им обошлось: во времяфранко-прусской войны 1870-1871 гг. во французской армии потери от разразившейсяэпидемии оспы составили 23 тыс. 400 солдат, а в привитой прусской – всего 278.
Перед вами герб дворянского семейства Оспенных. Герб и звание былипожалованы основателю рода Александру Маркову Екатериной Великой вознаменование того, что 21 ноября 1769 года у него был взят оспенный материалдля вариоляции самой императрицы и Великого князя Павла Петровича с супругой.
В жизни герцога Веллингтона с оспой связана весьма романтическаяистория. Перед отъездом в Индию молодой офицер ухаживал за Кэтрин Пэкингхэм,дочерью лорда Лангфорда. Несмотря на то, что папенька девушки был против,влюблённые поклялись в верности друг другу, с чем Артур и отбыл навстречу славе(и встрече с Шарпом, если соотносить события с реальностью романов Корнуэлла).Спустя девять лет овеянный пороховым дымом герой вернулся на родину иобнаружил, что за время его отсутствия невеста переболела оспой, и её нежныеланиты теперь похожи на сыр. Кэтрин, сознавая собственную непривлекательность,торжественно освободила жениха от данного им слова, но будущий победитель Наполеонапроявил присущие ему твёрдость характера и благородство. Свадьба состоялась, иони, как в сказках, прожили долго и счастливо.
Санитарияи гигиена.
Европадо конца XIX века была местом не слишком ароматным, иАнглия не являлась исключением. Если в замках ещё имелись примитивные сортиры(именуемые, кстати, «гардеробами»), где в рамках борьбы с насекомымиразвешивалась одежда (считалось, что вонь убивает вшей и блох), а в сельскойместности рыли выгребные ямы, то в городах подобные роскошества большей частьюотсутствовали. На улицах справляли нужду везде, где заблагорассудится, а домапользовались для этого ночными вазами (во времена Шарпа внутреннюю поверхностьгоршков украшали портретами Наполеона, чтоб знал тиран, как крепок английскийдух!). Вазы опорожнялись или в камин, или через окна прямо на улицы, причём, вотличие от Парижа, где закон обязывал предупреждать прохожих криком:«Осторожно, вода!», в Лондоне существовали специальные сторожа, в обязанностикоторых входило следить за окнами вторых этажей и, заметив высунувшуюся руку споганой посудиной, громко остерегать зевак. Нечистоты, смешанные с отходамидеятельности мясников, экскрементами животных (не говоря о лошадях, свиней идаже коров держали в Лондоне вплоть до промышленного бума середины XIX столетия) частью копились и гнили на улицах, проникая в почву иотравляя колодцы, частью сбрасывались в Темзу. В 1855 году Майкл Фарадейпроплыл по Темзе и опубликовал отчёт в газете: «…Я разорвал несколько белыхкарточек на кусочки, намочил, чтобы они легко тонули, и в каждом месте, гдепароход причаливал, опускал их в воду. Вода была так мутна, что при погруженииих на толщину пальца при ярком солнечном свете они были совершенно неразличимы.Запах от реки был такой, что казалось, будто мы плывём по открытойканализации…» Лишь после того, как в 30-х годах XIX века вАнглию из Азии проникла холера, антисанитарное состояние британских городовобеспокоило правительство. Привожу выдержку из официального доклада:«…Отсутствие коммунальных удобств в… городах доходит до такой степени, что вотношении чистоты они напоминают становища дикой орды или становищанедисциплинированной солдатни […] В городах с постоянным населением непроявляют элементарной заботы о гигиене жилищ. Дома, улицы, площади, переулки,сточные канавы загрязнены, источают зловоние, а самодовольные гражданскиевласти сидят среди этой варварской грязи, прикрываясь незнанием того, чтотворится вокруг них…» Постройка в Лондоне в 1859 году канализации решилопроблему только частично: ещё в 1882 году на многих улицах имелся всего одинтуалет на шестнадцать многоквартирных домов.
С«мылом душистым и полотенцем пушистым» дружба у европейцев тоже как-то не заладилась.До конца XIX столетия наличием общественных бань немогли похвастать ни Лондон, ни Париж. “Manuel de civilite”,куртуазное «Руководство учтивости», изданное в 1782 году, категорическизапрещало молодым людям благородного происхождения умываться, ибо «…это делаетлицо зимою более чувствительным к холоду, а летом к жаре…» Медики жепредупреждали, что от частого мытья ухудшается зрение и развивается катаржелудка. Ванны являлись медицинским средством. Графиня В.Н. Головина, выросшаяза кордоном, вспоминала, что, когда её дочь заболела, врач прописал ванну. Графиняплакала, молилась, искренне полагая, что такой варварской процедуры её дитя непереживёт, и весьма удивилась потом, что ничего страшного не произошло. Спасалисьот грязи с помощью надушенной тряпицы, которой протирали тело. Подмышки и пахрекомендовалось смачивать розовой водой. А Наполеон, к примеру, все«гигиенические» процедуры заменял обливанием знаменитым «О-де-Колонь» (У наспродающимся и сейчас под названием «Тройной»), которого у него уходило до 12литров в день. Также мужчинам в ту эпоху рекомендовалось носить между рубашкойи жилетом мешочки с ароматическими травами. Дамы же пользовались ароматическойпудрой. Голову мыли три-четыре раза в год, в остальное время подвергали волосы«сухой» чистке толчёными отрубями. Зубы чистили редкие щёголи, заботясьисключительно об их белизне. В начале XIX столетияприятель обратил внимание на грязные разводы, покрывавшие руки «королевылондонских салонов» Мэри Монтегю. Светская львица фыркнула: «И это вы называетегрязью? Видели бы вы мои ноги!» Простонародье уделяло личной гигиене ещёменьше внимания. Немецкий врач Лассар подсчитал, что в ту эпоху среднийевропеец мылся раз в тридцать восемь лет. Вот так.
Джордж Браммел, личный друг «Принни» и основоположник дендизма,законодатель мод и властитель умов высшего света Британии (Характерный пример:в 1813 году директора клуба «Уатье» обсуждали между собой следующую дилемму –приглашать ли на торжественный приём принца Уэльского, так как принц имелнеосторожность накануне поссориться с Браммелом. В итоге директора обратились кпоследнему с просьбой разрешить возникшее затруднение. Денди разрешилпригласить принца. Браммел РАЗРЕШИЛ пригласить фактического главу государства!Вдумайтесь!) При всём своём влиянии даже Браммел переупрямить соотечественниковне сумел. Его привычку мыться каждый день считали сумасбродной и опасной дляздоровья придурью.
Впрочем,ныне мало что изменилось. По сообщениям масс-медиа лишь двенадцать процентовбританцев полноценно моются раз в две недели и меняют постельное бельё чаще,чем раз в три недели. А одна моя знакомая и по сей день со священным ужасом вовзоре рассказывает историю, как её бойфренд-англичанин наутро после, таксказать, знакомства потребовал затычку от раковины в ванной (у знакомой пробкиэтой сроду не водилось, но сын Альбиона обошёлся кухонной), налил раковинуводой, побрился, а затем в этой же мыльной жиже бодренько умылся и почистилзубы.
Шарлатаны.
Природа,как известно, не терпит пустоты. Чем меньше болящим могла предложитьофициальная медицина, тем больше плодилось всевозможных шарлатанов. Испоконвеков эти предприимчивые господа колесили по дорогам Европы, ведомые золотымправилом лисы Алисы и кота Базилио: «На дурака не нужен нож. Ему с три коробанаврёшь и делай с ним, что хошь»
Слово«шарлатан» происходит от итальянского «черретано», что значит «житель городаЧеррето» (в Черрето существовала целая школа по подготовке подобного родаспециалистов. Сегодня данное учебное заведение, вероятно, именовалось бы«Центром нетрадиционной медицины»). Англичанин Кориат, путешествовавший поконтиненту в XVII веке, оставил описание методов работы«черританцев»: «…Шарлатаны устанавливают свои сундуки на помосте, изукрашенномразной мишурой. Когда все они заберутся на сцену – одни в масках… другиеразодетые, как женщины, … начинается музыка. Пока музыка играет, главныйшарлатан достаёт из сундука свои товары и полчаса со всякими преувеличениями