Машина тронулась. Шофер спросил:
– Ваша фамилия Рихтер?
– Нет. – Почувствовав его разочарование: – но провожал меня Рихтер.
– Настоящий?
– Да!
– Тот самый, который? – Жестами показывает игру на фортепьяно.
– Да.
– Я так и думал!
Глава седьмая. Девяностые годы. Последние встречи в Москве
Большая Бронная. Пришла впервые, спустя более чем полтора года. За это время С.Т. был за границей, много играл, много болел. Перенес обширную операцию на сердце, потом еще одну тяжелую операцию. В Москву вернулся в конце июля. Я вернулась из Ялты.
15 июля 1990 года в Германии, в Кройте, во время фестиваля, на следующий день после концерта скончался Олег Каган.
Двери открыли Нина Львовна и Святослав Теофилович. Нина Львовна прекрасно выглядит, в элегантном шерстяном черном с серым жакете, с серебряными старинными украшениями и твидовой юбке. Святослав Теофилович тоже одет очень элегантно: летние светлые брюки, розовая рубашка, легкое синее кимоно, черные мокасины. Бледный, похудевший.
За время нашей встречи несколько раз менялся. Розовел, снова бледнел, как это бывает с сердечно-сосудистыми больными; сильная одышка.
Все это время вел дневник: записывал впечатления от телевизионных передач, фильмов, передач о Мясковском, Кондрашине, анализировал все лаконично, точно, емко, остроумно, совершенно особенно.
– Это, – сказал С.Т., – я старался держаться…
Из сильных впечатлений несколькими поделился.
Послушали леворучный Концерт Равеля под управлением Мути, Пятый концерт Прокофьева под управлением Кондрашина, Шестую сонату Прокофьева (эта запись нравится Рихтеру).
– Ее надо играть почти без piano. Урбанистическая, вроде Леже: винты, шпалы, что-то падает и так далее.
Я не соглашалась, – а как же третья часть? Как-то во время исполнения этой сонаты одна девочка в зале сказала: «За принцессой поехали».
Пили чай, Святослав Теофилович украдкой ел пряники.
Рассказал, что читал летом «Декамерон» – блестящая книга, и самое главное в ней – блеск.
Потом вне связи с разговором и отвечая на свои мысли, сказал: «Худшее – не идеи, а люди».
Отправились гулять по прилегающим переулкам втроем с Виктором Зелениным. Потом решились идти пешком к нам. Шли полтора часа. Неподалеку от дома на Бронной остановились в одном из сквериков у скамеечки, и С.Т. сказал: «Скамеечка, на которой меня ждет Олег».
Смерти Олега не касались ни разу – боль не утихала, говорить об этом было немыслимо.
Неторопливо шли в нашем направлении, часто останавливались: «Возраст…»
Дошли наконец до нашего дома. Лифт, в дверях квартиры Марк и Саша. Впечатление сильное. Сначала померили С.Т. давление, потом пили чай, очень весело. С.Т. был в хорошем настроении, рассказывал смешные истории, загадывал строчки из Гоголя, с ходу выпалил подряд восемь названий из «Вечеров на хуторе», цитировал «Скупого рыцаря», ели арбуз, С.Т. таскал пряники, потом проводили его в такси.
Какой же он, Рихтер? Мягкий и непоколебимый. Близкий и недоступный. Стойкий в привязанностях и не прощающий предательства в искусстве, преданный друг, влюбленный в красоту и природу. Самый счастливый и самый отчаявшийся, самый веселый и самый мрачный. И все время «самый». Все до конца, все как в последний раз. Одержимо занимающийся по 6–8 часов в день и месяцами не притрагивающийся к роялю; всегда непредсказуемый, сотканный из противоречий, но все они объединяются в натуре совершенно цельной. Взлелеянный детством, детством же и убитый, равнодушный к чинам и регалиям, чужим, своим. И никогда не пользовавшийся телефоном. Если кто-то скажет, что говорил с Рихтером по телефону, – это ложь. С одним-единственным исключением. Из-за границы отчитываться о концертах звонил Нине Львовне и говорил с ней о концерте всегда подробно, часами, обсуждал все детали.
Когда я пришла, С.Т. лежал, выглядел неплохо. Прочел мне рассказ тети Мэри про первую любовь: в Одессу приехал скрипач Кох, он пришел в гости к Рихтерам, где его ждали Лена (Незабудка), Мэри (Поваренок) и Нюта (Пьеретта) – маскарад, приготовления, костюмы, планы объяснения в любви, встреча на балу, разочарование, пустота. Художественность рассказа в неторопливости и деталях повествования.
Все же каждый раз происходит что-то необычное.
Пили чай, обсуждали фильмы Бертолуччи, потом «Белую Гриву», и С.Т очень, по-моему, точно отметил необыкновенность появлений в этом фильме всего – природы, лошадей, мальчика и, наконец, моря.
Состоялся просмотр фильма Рене Клера «Ночные красавицы» с последующим обсуждением завершенности идей: доброе старое время (belle epoque), противопоставление реальной жизни (школьный учитель) снам. Три героини: мать ученицы – в опере, Сюзанна – во время Французской революции, а Джина Лоллобриджида – прекрасная принцесса из Алжира. И еще: столкновение музыки с уличным шумом. С.Т. заметил «нагнетание», где машина несется уже сквозь века и тысячелетия. Очень был возбужден и сказал, что на этот раз оценил фильм высоко.
Перед уходом садился на перила на своей лестничной площадке и вообще развеселился. Нина Львовна сообщила, что мою книгу о С.Т. собираются переводить в Италии.
В этот день Святослав Теофилович показал мне четыре толстых тетради и сказал:
– Это мои так называемые завихрения, это я так… В тетрадях записанные по памяти впечатления, начиная с 1971 года. Задыхаюсь от волнения, – сказал Маэстро и начал читать.
Эти «завихрения» я записала:
1. Бах. Тройная фуга ре минор. Баршай нужны особые спички, чтобы его воспламенить достаточно.
2. Большой зал консерватории. Концерт Галины Писаренко, партия рояля – Шубина. (Описание концерта. – В. Ч.)
3. Памяти Милицы Сергеевны Нейгауз. (Музыкальная программа этого вечера. – В. Ч.)
4. Рахманинов. Концерт № 2 под управлением Вислоцкого.
5. Арль. Античный театр. Монсеррат Кабалье. (Россини – «жулик», сам у себя крал.)
6. Тур. Гранж де Меле. Recital Микельанджели. Лучше всего в b-moll’ной Сонате Шопена. Траурный марш и Трио.
7. Клавирабенд на «Декабрьских вечерах» Алексея Наседкина: f-moll'ный «Экспромт» Шуберта – вдруг по-настоящему… Мог бы так весь концерт сыграть. Очень жаль.
8. Стравинский. Симфония для духовых инструментов. Стравинский знал, что посвятить Дебюсси.
9. По дороге Башмет поставил запись Джесси Норманн – «Валькирию».
10. Концерт в посольстве в Париже (Рихтер и Образцова. – В. Ч.)
11. Новый год. (Всегда описывается только с точки зрения исполняемой музыки. – В. Ч.) Музыкальная программа: Бриттен: Рихтер – Слободяник, Рихтер – Гутман.
12. Рождественская елка.
Моцарт – ангельская и блестящая музыка.
13. Тур. Вокальный вечер.
14. Энеску. Романсы и песни.
15. «Саломея» Рихарда Штрауса под управлением Клеменса Крауса.
16. «Свадьба Фигаро». Караян. Вершина в музыкальном смысле. Триумф.
17. Зал имени Чайковского. Концерт Анни Фишер. После концерта Анни Фишер пришла в гости. (Очень высоко характеризовал пианистку со всех точек зрения, в том числе по-человечески. – В. Ч.)
18. Шопен. Концерт № 1 в исполнении Нейгауза. Аристократизм – это и есть простота и естественность.
19. «Идоменей» Моцарта. Под управлением Бёма. Может быть, самое великое произведение.
20. Сочельник в Париже. Notre Dame. Духовный концерт. (С.Т. был в ужасе, что все болтали, не слушали музыку, ушли сильно разочарованные. – В. Ч.)
21. Шостакович. Четырнадцатая симфония во Флоренции. Триумф солистов, оркестра и Баршая.
22. Чайковский. Пятая симфония. Мути.
23. Булез, Лигети, Берио. Дирижер Булез.
24. В машине Башмета. Второй Этюд Картина Рахманинова. Но я же не Гаврилов…
25. Юбилей Галины Улановой (75 лет). Последняя великая балерина.
26. Комната Нины Львовны. Там все[95].
Трио Равеля (третья часть)
27. «Поворот винта». На репетиции ничего не получалось. «Вечером будет чудо», – сказал Покровский. И так и было.
28. «Саломея» в Тбилисском театре на немецком языке. Это достижение. Провинция постаралась.
29. 70-й год. Сочельник. Две кантаты Баха.
30. Рождественская оратория Баха. Я ее обожаю.
31. Равель. «Болеро». Под управлением Мюнша. Это изумительное сочинение. Оно долгое время звучит внутри после прослушивания.
32. Концерт Галины Писаренко в Зале имени Чайковского.
33. Булез. «Marteau sans maitre». Возможно, это шедевр.
34. О собственном концерте: Гайдн, Шуман, Шопен, Дебюсси. Надо играть сочинения, в которые влюблен.
35. Софья Яковлевна Рабинович из Харькова. «Злое». Ужасно играла.
36. Кете Клаузнер. До-мажорный концерт Бетховена. Ужасно играла.
37. «Нищий студент» Милеккера. Немирович-Данченко.
38. «Война и мир» под управлением Ростроповича в ГАБТе. Эпопея не состоялась, а уже – рутина. Это камерная опера.
39. «Domaines» Булеза.
40. Верди. «Отелло». Караян. Холод и безразличие. А четвертое действие – выше всех похвал.
41. Бах. «Английская сюита» g-moll в исполнении Рихтера. Техническое несовершенство выходит на первый план. Ценится качество воспроизведения, а не исполнение. Влияние нашего века и техники. Люди ушли от природы, от эмоций.
42. Вирсаладзе. Моцарт. Манерно и стильно. Все же из женщин она лучшая.
43. Юбилейный вечер Козловского. Милейший, добрейший, но… тенор!
44. Юбилейный вечер Васильева. Балет – искусство несостоятельное. Если музыка плохая, еще ничего, но если хорошая, то танец мешает ее слушать.
45. Хиндемит. Трио. Сложно. Музыкальная ясность. Творческая честность.