Вначале король Сигизмунд наголову разбил московитское войско под Оршей. Поражение московитов — это факт.
Но масштабы этой победы и ее значимость сразу же были стократ преувеличены пропагандой.
Современные историки обычно называют 1–2 тысячи убитых с польско-литовской стороны и 5-10 тысяч — с нашей.
Сигизмунд же писал о 30 тысячах убитых московитов, о пленении кучи воевод и тысяч (!) дворян.
А главное, тогда поляки начали внедрять в европейское общественное мнение негативный образ московитов. В Польше есть даже такой специальный термин: «Оршанская пропаганда». Московиты — это хуже, чем татары и турки, очень они дикие и жестокие, утверждали поляки. Московиты хотят завоевать все окрестные земли. Московиты — не рыцари, они не умеют вести войну красиво и благородно, как жители Европы. Во всей Европе они хотели бы завести такие же дикие порядки, как в Московии. Европейцам очень повезло, что поляки и литовцы остановили московитов и не пустили их в Европу.
Ф. Геффельс «Битва при Вене».
Поляки почему-то сравнивали свою локальную победу над русскими в битве под Оршей со знаменитой Венской битвой, остановившей нашествие турок на Европу. Не правда ли, это… перебор
Если Европа не хочет нашествия московитов, она должна поддерживать Речь Посполитую. Морально, так сказать, и материально. Только Речь Посполитая может остановить московитов, потому что ее солдаты — смелые рыцари, защитники традиционных европейских ценностей.
Результаты этой пропаганды были совершенно несоразмерны локальной военной победе. Впрочем, если выгодно, то почему и не поверить? Германский император и Ливонский орден опасались возвышения Москвы. Наслушавшись «оршанской пропаганды», император Максимилиан даже разорвал уже созданный было союз с Василием III. Разорвал торговый союз с Москвой и Ливонский орден.
Повторюсь, политические последствия совершенно не соответствовали значению военной победы. За ними стояла не победа оружия, а победа PR.
«Оршанскую пропаганду» и сегодня активно используют некоторые политические деятели Белоруссии, Литвы и Польши. При этом ряд белорусских историков называют воинов Великого княжества Литовского «белорусами», отождествляя Великое княжество Литовское с современной Белоруссией. Иные даже полностью отрицают участие поляков в сражении. Мол, все сделали сами «белорусы». Какие белорусы? Откуда они взялись в XVI веке? Сие есть великая историческая загадка.
Создан и другой миф: якобы Оршанская битва остановила продвижение московитов на запад, ни много ни мало — как битва под Веной остановила впоследствии турок-османов.[11] Вот, понимаешь, сильное сравнение. Кабы не героическая Польша — стояли бы стрельцы-янычары князя Василия III у стен Вены. Представляете? Хоть стой, хоть падай.
Впрочем, «оршанская пропаганда» никогда не имела значения для всей Европы — так, всего лишь набор локальных мифов. Сами ляхи чего-то испугались, и решили заодно попугать дикими московитами Европу.
Европе, в общем и целом до этой возни, понятно, дела не было. Своих забот хватало: то Инквизиция, то Реформация, а то и какая-нибудь очередная общеевропейская свара за чье-нибудь наследство.
Ливонская война
Откровенно говоря, Ливонская война 1558-83 годов была агрессивной абсолютно для всех ее участников. Начала эту войну Московия нападением на Ливонский орден, который, правда, до того много раз сам нападал на русские земли. Ливонский орден мгновенно развалился, и Швеция, Польша, Великое княжество Литовское и Дания одинаково попытались урвать в Прибалтике как можно больше земель. У России чисто с теоретической точки зрения даже было больше «исторических» оснований для таких захватов: она искала выходы к морю, стараясь вернуть себе земли Древнего Новгорода. Впрочем, ООН в те времена не было, и теория вопроса никого особенно не интересовала.
Но что уже интересно нам, в рамках нашего исследования, — Ливонская война стала источником новой порции черных мифов о России. Московитов обвиняли в страшной жестокости, в несоблюдении законов войны (при том, что невероятную жестокость, по понятиям XXI в., в ходе войны проявляли абсолютно все).
И конечно же, московитов обвиняли в агрессии — нападении на Ливонский орден, а потом на Великое княжество Литовское.
Есть большая разница в пропаганде двух стран, сделавших на Руси тогда самые большие территориальные приобретения: Речи Посполитой и Швеции.
Поляки придавали огромное значение политической пропаганде. В конце концов, объединение Польского королевства и Великого княжества Литовского в 1569 году означало, что в состав польского государства вошла значительная историческая часть Руси. Были присвоены исконные русские земли. Кто же тут агрессор?! Однако Польша хотела хорошо выглядеть в глазах всей остальной Европы. Польская пропаганда работала на нескольких языках и по нескольким направлениям на всю Европу. И, надо отметить, работала эффективно.
В 1579 году в войсках Стефана Батория даже появляется первая в Восточной Европе походная типография. Руководитель этой типографии с простонародной фамилией Лапка получил впоследствии шляхетское достоинство и дворянскую фамилию Лапчинский.[12]
«Стефан Баторий». Гравюра со старинного портрета.
В 1579 г. в его войсках появилась походная типография. Благодаря чуду техники XVI в. весь мир должен был узнать об агрессивности русских (при том, что агрессором тогда была сама Польша)
Придворные литераторы Стефана Батория и его походная канцелярия продолжали лучшие традиции «оршанской пропаганды». Москву заранее обвинили в «имперских амбициях», хотя в Московии никаких «антиевропейских» планов не было тогда и в помине. Да и слова «империя», похоже, при дворе Ивана Васильевича не знали.
Тогда же в конце Ливонской войны и в ходе Смутного времени в Европе появились первые планы завоевания и расчленения России.
В первой книге «Мифов о России» мы уже писали о плане немецкого авантюриста Штадена. План, который он предлагал владетельным князьям Германии, предусматривал завоевание России, пленение и вывоз в Европу Ивана Грозного, установление во всей стране оккупационного режима. Все это представлялось в качестве необходимого «превентивного» удара против агрессивных московитов.[13]
Шведская пропаганда была намного сдержаннее. В ней русских объявляли не агрессорами, а жертвами своей непросвещенности и дикости. Шведский аристократ Якоб Делагарди прибыл на Русь в 1609 году во главе вспомогательного отряда, который Швеция направила по договору с правительством царя В. И. Шуйского для войны с Польшей.
Неизвестный художник XVII в. «Якоб Делагарди».
Прибыл на Русь со шведским отрядом, чтобы помочь русским в войне с поляками. В неразберихе вместо этого решил «урвать» для Швеции порядочный кусок русской территории
Тогда у Делагарди и возник план воссоздать Новгородское княжество под протекторатом Швеции.
К чести Делагарди, к русским он относился вполне «вежливо» и свое намерение разделить Русь объяснял не борьбой против русской агрессии, а, «историческим стремлением» Северо-Западной Руси к Швеции. Мол, ребята, «у вас такой бардак, извините, смута, так что ничего личного, просто бизнес».[14] Он и Рюрика вспомнил, этот образованный аристократ Делагарди, но вот про вечное стремление России кого-то завоевать — ни слова. Да и как бы он доказывал агрессивность Руси, будучи со своим отрядом на постоялом дворе в Новгороде? И кто бы ему поверил в Смутное время, когда Русь стала землей обетованной для всяческих европейских авантюристов?
В общем, как правило, о русской агрессии громче всех кричал тот, кто больше всех сам наследил на Руси. И тот, кто больше всех Руси боялся.
Московия Романовых — вместе с остальной Европой
В XVI–XVII веках миф о русской агрессии оставался локальным польско-литовским мифом. Польша старательно навязывала его Европе, но получалось не очень.
Московия тогда воевала с Речью Посполитой, и воевала успешно, присоединив Смоленскую землю. Во всей остальной Европе это трактовалось как война старых соседей за спорную территорию. «Оршанская пропаганда» так и не настроила Европу против Москвы: Европе было глубоко наплевать и на Смоленск, и на всю «Тартарию» к востоку от него.
В Речи Посполитой, союзном государстве Польши и Великого княжества Литовского, южные русские земли, будущая Украина, оказались в составе Королевства Польского. Православное население Руси жестоко притеснялось поляками-католиками, которые называли православное крестьянство коротко и ясно — быдло, то есть, попросту говоря — скот, скотина. С 1600 по 1640 год на Украине вспыхнуло до ста восстаний со стороны православного населения. С 1648 года отдельные очаги восстания сливаются в единый пожар под руководством Богдана Хмельницкого.
Богдан Хмельницкий.
Неоднократно обращался от имени Малороссии (Украины) к Алексею Романову с просьбой принять ее в состав Российского государства. За что современными украинскими историками назывался «предателем национальных интересов»
Не будем изображать этого сложного человека как святого народного заступника и сторонника единого русского государства. С Польшей он начал войну в основном из-за амбиций, денег и личных обид: худородных, но гордых Хмельницких затирали богатые магнаты, князья Вишневецкие. Доходило до частной войны: нападений вооруженных отрядов на имения враждовавших семей. Во время одного из таких нападений враги не только сожгли и разграбили имение Богдана Хмельницкого, но и запороли насмерть его 10-летнего сына.
История дичайшая, конечно, и ничего кроме жалости к несчастному ребенку испытывать невозможно. Но история вполне в духе тех времен. В духе нравов феодальной вольницы, воевавшей друг с другом отчаянно и жестоко.