ПАВЛЕНСКИЙ: Нужно обдумать вот этот вопрос контекста.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я смотрю, слово «контекст» у вас самое любимое, вы его раз 600 повторили.
ДИНЗЕ: Есть действия, из которых следователь усматривает умысел. А есть человек или группа лиц, которым принадлежит определенный умысел. И опять же от этого слова, теперь уже я его употреблю, контекста, можно определить умысел. Но в то же самое время человек может говорить о каком-то умысле, но он не будет прямой, а будет художественный, если можно так сказать.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Очень будем признательны, если мы кого-то установим, да. Будем писать постановление о привлечении в качестве обвиняемого. Действия не с прямым, а с косвенным умыслом.
ДИНЗЕ: Можно прекратить.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Можно. Можно в суд направить. Можно в суде прекратить.
ДИНЗЕ: Можно прекратить за отсутствием состава.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да, как пойдет.
И вы как человек, знающий судебную практику, знаете, что если нас поддержали в каких-то ходатайствах ограничивающих конституционные права граждан, то, значит, с нами согласились.
ДИНЗЕ: Фактически да. «Засилили», я такое слово бы употребил. Не то что согласились, а засилили.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Засилили да. Вы с этим согласны как юрист?
ДИНЗЕ: Как юрист, да. Засиливают определенные решения, своими действиями.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: И уже как в практике, я не знаю, как в практике Санкт-Петербурга, я приехал из другого региона, я понимаю, что никто против уже не попрет. Это исключение. Петр Андреевич вот сейчас это все слушает и потом все это расскажет журналистам. Не надо это все рассказывать, мы тут в своем котле варимся. Поэтому надо из этой ситуации выходить так, чтобы победителями были все стороны. Это мое такое внутреннее убеждение.
ДИНЗЕ: Я-то согласен. А вот как Петр ко всему этому отнесется, я не знаю.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Петр Андреевич может в этой ситуации вообще победить! Если пораскинуть мозгами.
ПАВЛЕНСКИЙ: Нам нужно рассматривай, плоскость искусства. Потому что есть история искусства, это важно.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Если мы это будем рассматривать как плоскость искусства и кто-нибудь, не дай бог, посоветует мне, походатайствует назначить искусствоведческую экспертизу… Я боюсь, как бы там дело до 282-й статьи нс дошло. Не дай бог. Потому что я уже слышал это от некоторых сотрудников.
ПАВЛЕНСКИЙ: Я вижу ситуацию, как я могу, видя ситуацию и понимая ее как объемную ситуацию. Ее нельзя просто вывести в плоскость.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Это я понял. А че, Александрова в дурке лежала?
ПАВЛЕНСКИЙ: Не знаю, первый раз об этом слышу.
ДИНЗЕ: Слушайте, а вот все остальные задержанные, вы как видите, поджог — это законченный состав вандализма, правильно я понимаю, в данном контексте?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да.
ДИНЗЕ: То есть кто-то там бегал с барабаном, с палками…
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вообще никаких претензий нет.
Вот кто зажег спичку, поднес, вот те будут нести ответственность.
Кто стучал, бегал с флагом, пускай.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Петр Андреевич!
ПАВЛЕНСКИЙ: Я хотел узнать про ходатайство, постановление. Что вы думаете?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да, Петр Андреевич… А вы что думаете?
ПАВЛЕНСКИЙ: Я поразмыслил, и вообще я заинтересован в установлении истинности события. Потому что мы говорили о Малевиче в прошлый раз. Так вот он говорил: «В искусстве важна истина, но не искренность».
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Петр Андреевич, дорогой, мне с вами очень приятно разговаривать, я вам честно говорю. Но мы сегодня надолго или нет?
ПАВЛЕНСКИЙ: Я хочу, чтобы мы нашли какие-то точки, чтобы я понял, как мыслит и та, и другая сторона, потому что уместить что-то из символического поля в уголовно-процессуальный кодекс, это такая задача сложная.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Как вы сказали? Я ни хрена не понял. Ровно так же, когда и изучал ваше ходатайство заявленное.
ПАВЛЕНСКИЙ: Я его долго писал.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Давайте только по-русски. По-русски. Есть поле символическое. Символы, знаки. Искусство работает как раз в символическом поле, означающее и означаемое. И акт искусства он происходит в символическом поле в большей части. И в определенной части, конечно, в реальности.
И собственно ходатайство и было направлен но на то, что если мы заинтересованы в установлении истинности события, а как говорил Малевич, истина важна, но не искренность. И для нас истина должна быть прежде в искренности. То есть мы должны начать смотреть на акцию, на акт искусства с разных сторон, тогда мы придем к какой-то истине.
К тому, чем это было, актом осквернении и уничижения общественной нравственности или это было действие направленное, наоборот, на укрепление общественных отношений? Это действие было направлено в интересах общества и обществ или против?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Теперь попрошу вашего защитника сказать мне, что хочет Петр Андреевич объяснить своими словами в юридической терминологии, чтоб я понял.
ДИНЗЕ: Все намного прозаичнее, что-то сгорело, кто-то в этом принял участие, и огонь не может являться тем самым символом, которым осквернил бы это место и общую картину па мятника архитектуры, если он таким является. В силу того, что между символизмом, которым присутствовал в этой акции, он соответствовал тому огню, который был. И тем действиям, которые произошли. И они не являются преступлением.
ПАВЛЕНСКИЙ: Я еще поясню, почему я затрагиваю символическое поле. Вы имели его в виду, когда мы в прошлом разговоре упоминали нечистоты, испражнения, а с точки зрения культурных понятий эти акты были бы направлены на уничижение, но огонь не является уничижительным — это стихия, вот, например, были Олимпийские игры недавно. Вот была бы разница, если бы вместо факела с олимпийским огнем несли бы прибор, в котором нечистоты были бы?
Есть разница или нет?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Знаете что мне там, в указаниях написали?
ПАВЛЕНСКИЙ: Нет, не знаю. Я же их не читал.
ДИНЗЕ: Я думаю о проведении психиатрической экспертизы?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да, да, да (смеется).
ПАВЛЕНСКИЙ: Кого?
ДИНЗЕ: Психиатрии.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я вас прошу, пройдите. Пожалуйста.
ПАВЛЕНСКИЙ: У меня было уже несколько.
ДИНЗЕ: Так, а в том деле московском есть.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: А при чем тут московское?
ДИНЗЕ: Так, а у него и справка есть и проходил он там, он проходил неоднократно.
ПАВЛЕНСКИЙ: Здоровый человек.
ДИНЗЕ: Да. Он уже проходил неоднократно. Я думаю, может, вам запрос туда вам сделать и получить оттуда.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Нет, нет, нет! Ну, там, на 5 минут вместе съездим…
ПАВЛЕНСКИЙ: А это с какой стороны?
ДИНЗЕ: Дурка пришла, но только с согласия…
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да это быстро. Как от одною до десяти сосчитать. Яблоко от яблони недалеко падает.
ПАВЛЕНСКИЙ: Это я понимаю — у меня уже несколько освидетельствований было. Я не понимаю просто, зачем вам каждый раз напарываться на одни и те же грабли. Зачем человека без патологий и отклонений от установленной нормы пробовать опять же втиснуть в эти отклонения? Или заподозрить в этих отклонениях от условно-установленной нормы?
Это, кстати, очень серьезно. Это как раз то, что сейчас с уголовно-процессуальным кодексом происходит.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Где Пасынкова? ПАВЛЕНСКИЙ: Я не знаю.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я серьезно!
ПАВЛЕНСКИЙ: Она тогда была в недоумении большом, и она со мной прекратила общение.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да хватит!
ПАВЛЕНСКИЙ: Серьезно!
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да ладно, рассказывайте!
ПАВЛЕНСКИЙ: Серьезно! Не видел я ее!
ДИНЗЕ: Может, вам справки достаточно?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Да справки… Я сам это все понимаю… Но ведь указание!
ПАВЛЕНСКИЙ: Указание… Понятно, указание надо выполнять…
Так, а какое, скажем так, мнение стороны обвинения, относительно…
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Расследовать все обстоятельства, подлежащие в соответствии со статьей 73 УПК РФ, доказыванию по уголовному делу.
ПАВЛЕНСКИЙ: Вы со мной, по крайней мере, согласны, что мы заинтересованы в установлении истины события?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Конечно!
ПАВЛЕНСКИЙ: Хорошо! Но если мы рассматриваем истину события, то мы должны рассмотреть контекст.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Состав данного преступления формален.
ПАВЛЕНСКИЙ: Я поясню, здесь присутствует слово «осквернить», осквернение — это уничижение чего-либо. Огонь и песня освобождения — она не является осквернением.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Что вы мне рассказываете, вы свидетель, а вы сидите и подтверждаете в присутствии следователя что…
ПАВЛЕНСКИЙ: Мы обсуждаем акцию «Свобода».
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Мы обсуждаем не акцию, мы расследуем не акцию, мы расследуем поджог покрышек.
ПАВЛЕНСКИЙ: Но мы же не говорим о поджоге, о поджигании, мы говорим об акции «Свобода» и о том, в каком она поле была осуществлена в уголовно-процессуальном или символическом.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вот смотрите, акция вся, это вот кружок такой, это вся акция, а покрышки — это маленькая часть.
Все, и расследуется только эта маленькая часть. Никто никого не преследует за какую-то там акцию, преследование осуществляется в отношении неустановленной группы лиц за поджог покрышек.
ПАВЛЕНСКИЙ: За огонь?
СЛЕДОВАТЕЛЬ: За поджог покрышек!
ПАВЛЕНСКИЙ: Поджог покрышек — это то — следствием чего стал огонь, огонь это символ определенный, в данном случае символ освобождения. И огонь нельзя сравнивать с нечистотами, если бы на этом мосту проезжала машина… Ассенизаторская.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: