В этой атаке полегли сыновья чуть ли не всех дворянских семей Британии, дети принцев, графов и лордов. Тем не менее, в Британии внимание обращено не на идиотизм приказа, а на то, как полк бесстрашно его выполнил.
Поведением кавалеристов гордятся! Они знали, что идут на верную смерть, но честно выполнили свой долг. Киплинг написал прекрасную балладу «Атака красной кавалерии».
В центре Лондона мне как-то удалось попить пива в «фирменном» «Баре красной кавалерии». В нем висят картины, на которых с экспрессией выписаны эта атака, все каски, мундиры, подпруги, кивера, шашки. Все эти старинные запыленные воинские атрибуты с любовью развешаны на стенах и расставлены на полках. Романтика невероятная: истинные англичане всегда готовы выполнить любой приказ и погибнуть во имя королевы и Британии.
А вот совершенно аналогичная русская история: во время войны 1807 года под Аустерлицем два эскадрона русских кавалергардов получили приказ атаковать французское каре.
Плотное скопление войска ощетинившихся французских штыков, на которое скачут всадники в шитых золотом белых мундирах. Красота неописуемая! Ведь кавалергарды — самый цвет русской армии, брали туда исключительно детей дворян, да не простых — через одного князья, графы, бароны. Служить в кавалергардском полку — большая честь! Там, как и у англичан, «cream of the cream»[86] высшего общества. Но, увы, приказ столь же идиотский (такой же как и у англичан в Крыму спустя 50 лет), атака столь же бессмысленна, сколь и бесстрашна. «Кавалергарда век недолог…»
И. Крамской «Л.Н. Толстой».
Создал одного из немногих абсолютно положительных русских мужских литературных героев. До конца романа герой не дожил…
Почти все погибли, единицы, сбитые с лошадей, попали в плен. Наполеон сказал по этому поводу, что никогда не видел такой красивой и бессмысленной атаки. Он спросил у одного из уцелевших офицеров: зачем они атаковали в поле в конном строю каре?
Тот ответил, что эскадрон получил приказ и должен был его выполнить. Наполеон смахнул скупую мужскую слезу профессионального солдата и всех пленных велел отпустить.
Отголоски этой истории есть у Льва Толстого — в описании сражения, в котором получает смертельную рану Андрей Болконский. В первых версиях романа он умирал. Но очень уж нужен был Толстому этот персонаж, не мог он его убить в начале книги! И в более поздних версиях романа Болконский выздоравливает.
В общем, история такая же, как с атакой красных королевских всадников на русские позиции. Результаты те же. Но выводы делаются иные!
В России говорят о безграмотном генерале, пожелавшем выслужиться перед Главкомом русской армией под Аустерлицем — императором Александром I, и делают выводы в духе: «только у нас такое возможно!» Совершенно не желая говорить о мужестве и верности долгу, о героизме исполнителей.
А потом эту историю вообще совершенно забыли. То ли не могли мы после 1917 года спокойно признаться, что элита русского дворянства, все эти Фамусовы, Скалозубы, Онегины, Милорадовичи ничуть не в меньшей степени проявляли «мужество и массовый героизм», чем воспетые Герасим Курин и Василиса Кожина, то ли просто не умеем гордиться самими собой.
«Сражение при Аустерлице 20 ноября 1805 г.» Гравюра И. Ругендаса. 1810-е гг.
Кутузов, кстати, будучи под Аустерлицем «замом главкома Александра I», настаивал, что диспозиция проигрышная и австро-русским войскам надо не сражение принимать, а отступить. Как всегда, он был обвинён в пораженческих настроениях и, как всегда, оказался прав
И вот наша литература полна персонажами типа Раскольникова, Акакия Акакиевича и, в лучшем случае, мечущихся «лишних людей» типа Печорина. И почти никто из воистину великих писателей XIX века не хочет рассказать о других героях нашего времени.
14 декабря 1825 года закончилось краткое время романтизма героев 12 года. И в великой русской литературе начался век постоянного оппонирования с властью.
Порой вообще кажется, что последним, кто с определенной симпатией относился к персоне Императора Всероссийского, был А.С. Пушкин.
Николай I, думаю, на самом деле был его искренним поклонником, в отличие от тех картинок «персонального цензорства», что рисовали нам школьные учебники. Кстати, в отношении учебников. Подчеркну, мы с вами говорим, естественно, не обо всей русской литературе XIX века, а лишь о той ее части, что официально была признана у нас и за рубежом классикой.
Это действительно великие мастера: Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Толстой, Чехов, отчасти Некрасов.
Список можно продолжить. Но беда в том, что осознавая себя «больше, чем поэтами», эти авторы совершенно невольно, даже, скажем, нечаянно, создали удивительно сложный, постоянно рефлектирующий, мечущийся и довольно малосимпатичный образ русского литературного героя, что, несомненно, внесло свой немалый вклад в то, что страна продолжала «самоубеждаться» в самых черных, негативных представлениях о самой себе.
Порой кажется, что во всей русской литературе того времени есть только один положительный герой, на которого молодежь могла бы без оглядки равняться, — все тот же Андрей Болконский. И тот рано погибает.
Россия вела войны с Турцией, колониальные войны на Кавказе и в Средней Азии. Как получилось, что в литературе не отражены эти войны, не воспеты их герои? В Британии на «индийскую тему» написаны тысячи книг разной степени талантливости и успешности. А где в России романы, в чертах героев которых читатель угадывал бы черты сурового Ермолова, ехидного «Грибоеда», блестящего покорителя Самарканда и Коканда генерала Скобелева?
В. Тропинин «А.С. Пушкин».
Отношения гения литературы и Николая I — одна из загадок нашей истории
Где литература о трудностях дальних походов, о подвигах, свершениях, потерях и познании истин громадного и важного пути?
«Туркестанские генералы» — название одного стихотворения Н.Н. Гумилева. Одного стихотворения. Не написано ни одного романа, героем которого был бы пусть не историческая личность, но офицер, принимавший участие в среднеазиатских походах.
В XX веке у хитреца-беллетриста Бориса Акунина появляется положительный герой Эраст Фандорин.
Самый хитрый, самый умный, самый проницательный. К тому же красавец и любимец женщин.
Б. Чхартишвили (Акунин) как-то подметил в своем интервью, что успех Э. Фандорина обусловлен именно полным отсутствием в русской литературе до и постсоветского периода положительного мужского персонажа.
Добавлю от себя: умница и тонкий стилист Акунин, конечно, имел в виду «ЛИТЕРАТУРУ».
«Шедевры» а-ля Фридрих Незнанский и Дарья Донцова, а также мегатонны макулатуры о «ментах», «героях Чечни», «спецназе» и тому подобному мы будем относить к «другой стороне Луны».
Но, увы, и Эраст Фандорин обречен на одиночество, и непонятно: получает он воздаяние за свои качества или наоборот, наказан за свои достоинства?
Не замечаем мы и своих открытий. Во время кругосветных плаваний русских исследователей Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева на шлюпах «Восток» и «Мирный» в 1819–1824 годах русские совершили грандиозные открытия.
Ф.Ф. Беллинсгаузен.
Имя его достойно стоять рядом с именами Д. Кука, Ф. Магеллана и Х. Колумба
Джеймс Кук писал, что он проник на юг «так далеко, как это только под силу человеку». Но россияне проникли гораздо южнее Дж. Кука, в те области Южного океана, куда он считал «принципиально невозможным» попасть. Впервые в истории мореплавания русские обогнули Антарктиду, установили размеры этого колоссального обледенелого материка. 17 января 1821 года русские моряки первыми из всех людей Земли (!) увидели черные откосы высокого берега Антарктиды и назвали ее «берег Александра I». По своему месту в истории этот подвиг близок к покорению полюсов, к выходу человека в космос. Он ничем не меньше подвига Колумба или Магеллана.
С тех пор на карте Антарктиды есть залив Новосильцова и мысы Демидова, Куприянова и Парадина, острова Анненского, Лескова, Высокий и Завадовского, море Беллинсгаузена.
В Тихом океане появились «острова Россиян» — архипелаг тропических коралловых островков. Отдельные атоллы в этом архипелаге названы именами Кутузова (Макемо), Крузенштерна (Тихекау), Румянцева (Тикеи), Лазарева (Матаива) и Барклая-де-Толли (Рароиа).
В Англии писались романы, ставились пьесы о китобоях, захваченных в плен дикарями, о пиратах Индийского и Тихого океана, о мятеже на корабле «Баунти» под командой капитана Блая, то есть по поводам несравненно менее значительным. Тот же Джеймс Кук стал героем более чем 20 известных романов и около 40 драматических произведений.
А где в России пьесы и романы о капитанах Крузенштерне и Лисянском? Где пьеса условно «Средь льдов и ветров» или «Как русские открывают Великий Южный Материк»? Где повествования о плавании графа Резанова в Русскую Америку и о том, как русские осваивали Аляску и Калифорнию?
Не написано повестей об этих подвигах ни в XIX веке, ни в начале XX (до 1917 года) века. По крайней мере, в классике того времени, современнице великих русских географических открытий нет даже намека на это. ПОЧЕМУ?!
В XX веке появилась «Юнона и Авось». Хотя бы из этой пьесы мы узнали, что русские осваивали не только Аляску, но и Калифорнию. В то же самое время сами американцы сняли целую «мыльную оперу» о приключениях графа Резанова.
Увы, ответ может быть только один и очень грустный: потому, что в этом снова проявилась раздвоенность сознания русского образованного слоя. Россиянин невероятными трудами, героизмом и самоотречением строил громадную империю.
Плавание Ф.Ф. Беллинсгаузена и М.П. Лазарева в Антарктиду