— перестанем рассказывать гадости о самих себе;
— научимся жестко реагировать на то, что рассказывают о нас.
Наивно ждать, что мифы исчезнут сами собой. Не исчезнут.
В наших силах сделать так, чтобы они поменьше мешали нам самим. И в наших силах сделать так, чтобы мир считался с нашей способностью отвечать ударом на удар в идеологической войне.
Для этого нам нужно разобрать каждый из мифов, сравнить себя с другими и сделать выводы… Выводы о том, как мы на самом деле выглядим среди других народов. И что можем ответить на обвинения в жестокости, пьянстве, лени и прочих малосимпатичных качествах.
Как мы видим, исторические мифы существовали всегда. И мифы каждого народа о самом себе, и мифы об окружающих его народах. Есть мифы положительные, есть мифы черные. В мифотворчестве прослеживается своя логика. Как только Россия в конце XVI — начале XVII века стала могучей централизованной державой, она стала восприниматься как конкурент и угроза.
О нравах русских и о России мифы слагали и раньше… Но с этого времени происходит качественное изменение мифов. Сохраняя тот же легкий, в иных случаях ироничный стиль, в фольклоре начинает проявляться описание негативных привычек. В записках иностранных путешественников бытовые неурядицы и единичные проявления описываются как типичные. Со временем исчезает даже ирония, появляется откровенное осуждение.
А что хуже всего, после реформ Петра Первого в самой России появляется немало людей с психологией «исторических подкидышей». Они с восторгом воспринимают черные мифы о России и сами создают новые.
Часть IIМиф о пьянстве
Не жаль молодца ни бита, ни ранена, жаль молодца похмельного.
Глава 1Сравним себя!
Все сущее познается сравнением с себе подобным.
До какой степени все национальные беды ассоциируются у нас самих с пьянством, иллюстрирует хотя бы незабвенная «антиалкогольная кампания» 1985–1986 годов. Тогда заботливый генсек Горбачев предложил гражданам свой радикальный вариант оздоровления общества: искоренить пьянство, для чего ввести мягкий вариант «сухого закона», прекратить производство вина и вырубить виноградники.[129]
Практическая реализация проекта стала явлением настолько ярким и ошеломляющим, что круги по воде расходятся до сих пор.
Никогда не забуду, как в 1988 году проходил практику после первого курса журфака МГИМО в качестве корреспондента районной газеты «Забайкалец». Было это в Читинской области, в городе Забайкальске, стоящем прямо на советской границе. Газета была, как полагается районке, «органом районного комитета КПСС и районного Совета народных депутатов», а редакция располагалась в одном из немногих в Забайкальске 2-этажном каменном доме в 2-х минутах ходьбы от райкома и райисполкома и в 15-ти — от погранзаставы № 16 Хинганского погранотряда Забайкальского Погранвоенокруга. Кстати, то, что я сейчас написал, было в 1988 году страшной военной тайной: само упоминание слов «застава» и «погранотряд» приравнивалось к «разглашению засекреченной структуры погранвойск КГБ СССР» и никогда не могло появиться ни в одном материале на страницах местной прессы. Трудно сейчас в это поверить, но на столе у главреда, опытного и мастеровитого журналиста, всегда лежала книжица, не знаю, кем изданная, в которой содержался «полный перечень терминов, обозначений и выражений военно-технического и организационного характера», недопустимых для публикации в печатных СМИ приграничных районов «особого контроля». Поэтому, например, когда я писал репортажи о товарищеском турнире пограничников по волейболу, это выглядело, в соответствии с рекомендациями сей книжицы, так: «Пограничники НАШЕГО РАЙОНА в полуфинале обыграли всухую ПОГРАНИЧНИКОВ СОСЕДНЕГО РАЙОНА и завтра в финальном матче, на заводском стадионе, встретятся с другой командой воинов-пограничников тоже из НАШЕГО РАЙОНА». В общем, предполагалось, видимо, что все жители Забайкалья, уподобившись тем восточным обезьянкам, которые «ничего не видят, ничего не слышат и ничего никому не говорят», искренне не подозревали, что у них прямо под окнами проходит граница с Китаем. Много еще можно забавного было бы написать о славном городе Забайкальске, чей расцвет пришелся на времена, когда были «русский с китайцем братья навек», но в 1988 году городишко пребывал в довольно запущенном состоянии.
М.С. Горбачев — Президент СССР.
Первый и, к сожалению, последний
Но особенно жестоко ударила тогда по местному населению горбачевская «антиалкогольная кампания». Мне поручили написать большой материал о борьбе местной милиции с расцветшим тогда самогоноварением. О, Боже! Чего только не пришлось повидать, проездив несколько дней с милицейским нарядом по местным «притонам» самогонщиков. Пили всё: розовую воду, тормозную жидкость, просто фруктовую брагу, куда на глаз для эффекта «доливали» технический спирт, ацетон и жидкость от тараканов. Но самое неизгладимое впечатление оставили огромные 20-литровые бутыли, где гнали спиртное из «прошлогодних помидоров». Жаль, что с нами не ездил тогда дорогой Михаил Сергеевич!
Горбачев приобрел тогда в народе несмываемое прозвище «минеральный секретарь» во многом благодаря «антиалкогольной кампании». Горбачев многое успел: затеял перестройку и glasnost, вел активную международную политику, отсиживался в Форосе в дни ГКЧП. Но война с зеленым змием в памяти народной, пожалуй, перевесила все упомянутые деяния. Наступил-таки на больную мозоль. Откуда же эта вера в то, что основная проблема Руси — именно повальное пьянство? Такая сильная вера, что Горбачеву искренне казалось: «вытрезви» страну — и все получится.
Как-то постепенно, исподволь укоренилась в общественном сознании идея традиционного российского пьянства. Эдакая историческая национальная особенность, отличительная черта, умилительная, как матрешка: «Россия — водка, валенки, Сибирь!» Большинство иностранцев полностью, кстати, солидарны с нами в такой самооценке, добавляя, будучи в хорошем настроении, к «трем китам» баню, балет и Гагарина.
Удивительное это дело — процесс маркировки и раздачи ярлыков. Отчего те или иные черты и отметины остаются на народном лице, наследуются поколениями как данность? Чем, как говорится, обязаны?
Крайне занимателен этот процесс, если задуматься и осмыслить! Знаменитые пивные фестивали наших тевтонских соседей, большие кружки и характерные животы вовсе не сделали немцев, по общему мнению, закоренелыми пьяницами.[130] Напротив, в этих народах отмечается педантичность, деловое усердие, экономность и аккуратность.
В 1960-е годы в Финляндии пытались ввести «сухой закон».
И результат? «Горячие финские парни» регулярно посещали город трех революций. Целые караваны автобусов привозили паломников в Ленинград, но отнюдь не на экскурсии в Эрмитаж или в другие музеи. Финны приезжали пить «Московскую», «Столичную», «Пшеничную» и показывали в этом деле такое мастерство и неуемность, что бывалые ленинградские выпивохи уважительно снимали кепочки.
Более того! Отдельные, особо дружелюбные советские люди встречали страждущих прямо у пограничного контроля и по трассе на Выборг. Ведь финны готовы были платить валютой! Хоть своими марками, хоть долларами!
Так что не всякая «финская птица» добиралась в здравом уме и твердой памяти до Северной Пальмиры, не всякая…
И вели себя финны так активно, до такой степени орали и сквернословили, что возмущенные горожане требовали принять меры: наши пьяницы выглядели тише и спокойнее.
Удалось ли финнам за годы трудов праведных убедить мир, что именно они и есть алкогольные чемпионы? Куда там! Так и остались финны в представлении всех людей флегматичными, трудолюбивыми и основательными: телефоны Nokia — самые основательные и надежные «Нокии» в мире!
Предвзятость постоянно дает о себе знать. В качестве иллюстрации небольшой сюжет. Побережье Эстонии, маленький курортный городок Пярну. Лето. В местном парке под кустами, на некотором расстоянии друг от друга среди бела дня лежат два очень пьяных человека. Эстонцы проходят мимо, многие — с комментариями. Под один куст говорят снисходительно и с симпатией: «Турмалайнен отдыхает!» Под другой — брезгливо и раздраженно: «Русская свинья валяется!» Каким острым «национальным» зрением надо было обладать, чтобы отличить одного выпивоху от другого!
Это привет нам через века от старых и глубоко укоренившихся мифов. Огромно количество наших анекдотов на алкогольную тематику, в которых присутствует, конечно, самоирония, но главное в них — подчеркнуть свое особое почетное место среди всемирных пьяниц: типа «собрались выпить русский, немец и поляк…» Ну и далее — тысячи возможных продолжений, главное, — русского в этих анекдотах никому не перепить![131]
Даже если принять во внимание, что все вышесказанное — это эмоции, то что же делать со статистическими данными? Вдруг мы и правда впереди планеты всей. Так вот: по потреблению вина на душу населения мы занимаем 20-е место в мире. Такие данные были приведены в апреле 2006 года в Париже на пресс-конференции в Международной организации винограда и вина (МОВВ).
Если водка — «национальный» напиток русских, то по потреблению другого алкогольного напитка — вина, европейские страны намного опережают Россию. В среднем россияне потребляют в год 6,1 литра вина на человека. Возглавляет таблицу Франция с 55,4 литра на душу населения в год, за ней следует Португалия — 52,6 литра, на третьем месте Италия — 51,1 литра.