Крестьянской ассигнации.
Ефмило брал — не брезговал
И медным пятаком.
Еще бы стал он брезговать,
Когда тут попадалася
Иная гривна медная
Дороже ста рублей!
Ермил народу кланялся
На все четыре стороны,
В палату шел со шляпою,
Зажавши в ней казну.
Сдивилися подьячие,
Позеленел Алтынников,
Как он сполна всю тысячу
Им выложил на стол!..
А деньги народу — после этого своего рода «народного IРО» Ермил, конечно вернул:
Глядеть весь город съехался,
Как в день базарный, пятницу.
Через неделю времени
Ермил на той же площади
Рассчитывал народ.
Упомнить где же всякого?
В ту пору дело делалось
В горячке, второпях!
Однако споров не было,
И выдать гроша лишнего
Ермилу не пришлось.
Еще, он сам рассказывал,
Рубль лишний — чей бог ведает!
— Остался у него.
Весь день с мошной раскрытою
Ходил Ермил, допытывал:
Чей рубль? да не нашел.
Уж солнце закатилося,
Когда с базарной площади
Ермил последний тронулся,
Отдав тот рубль слепым...[44]
Вот и разберись с этой Россией... То — «воруют-с...», а то — Ермил Гирин...
То — глумливое хихиканье интеллигенции, а то вдруг — купцы, рукобитием решающие сделки на перевозку «десятков тысяч четвертей зернового хлеба». Чему верить?!
«По закону или по понятиям?» Рябушинскйй и Шлиман
Простой и добрый семьянин, чиновник непродажный,
Он нажил только дом один — Но дом пятиэтажный.
Как мы видим, и биржа в трактире, и устные сделки продолжают существовать весь XIX век. Более того, русским купцам решительно не нравился нотариат. Многим из них казалась обидной необходимость «излишне» фиксировать на бумаге то, о чем уже договорились, Тем более заверять написанное. А то как получается?! Мало того, что я и так дал слово. Еще и бумагу подписал — уже великая крайность. А тут договор еще заверяют, ставят печати, и выходит — окружающие сомневаются в моем слове?! Кому-то надо доказывать, что я намерен исполнить сказанное?! А кто-то еще будет перепроверять меня, сверяя сделанное по написанной бумаге?! Обидно-с...
Мне не удалось установить, какая часть сделок еще в начале XX века проходила без юридического оформления, но было их очень, очень много. Рассказывая о вороватой по своей природе России, теоретики нашего воровства в упор не видят разбросанных по всей нашей классике упоминаний колоссального веса «честного купецкого слова».
Герой Шишкова Прохор Громов — убийца, преступник, полуделец-полубандит. Но и он, внук грабителя на больших дорогах, дает — и сдерживает! — честное купецкое слово. Наверное, никак нельзя иначе[45].
Другой регион, другой климат, другие люди. Не Сибирь, а Волга. Но и в «Бесприданнице» Островского звучит «честное купеческое слово». Герои могли бы давать его по более приличному поводу.
Речь, собственно, шла о том, кому и на каких условиях достанется обесчещенная очаровательным негодяем — героем Никиты Михалкова «девица-бесприданница». Купцы рассуждали о несчастной женщине как о предмете чисто торговых операций, в правовых понятиях — как о переуступке (продаже) права пользования собственностью.
Но это уже второй вопрос. Дал купец такое слово — и держит. И никому не приходит в голову, что он может вести себя иначе[46].
Так же ведут себя московские купцы у Ивана Шмелева[47].
Проходной герой Куприна, молодой неопытный помещик, заключил невыгодный договор, сильно переплатил за погрузку арбузов на баржу. Хотел бы он расторгнуть договор, отказаться, нарушить уже данное слово, «кинуть», современным языком, схитрившего подрядчика...
— Бросьте, убьют, — сказали ему.
Вот так. За нарушенное слово можно заплатить и собственной жизнью[48].
Неужто купцы не совершали нечестных поступков, не врали и не присваивали чужих денег?! Наверняка бывало и это. И бывало на каждом шагу. В семейной хронике Гарин-Михайловский прекрасно описывает сложные чувства молодых инженеров, которые должны принимать выполеннные подряды при строительстве железной дороги. И очень хочется быть мелочно-честными, и — подведешь хороших людей. После того как вешается разоренный ими мелкий подрядчик, парни начинают и приписывать, и раздувать объемы сделанного... Жульничество, конечно[49].
Но здесь принципиальный вопрос: а что более характерно? И что важнее? Мелкие приписки или мужественный, тяжелый труд по строительству полотна железной дороги? А ведь без этого колоссального труда железных дорог в России не было бы.
Это, конечно, непростой вопрос... Воровать-то, конечно, воровали... Но тем не менее за считанные годы Россия стала могучей железнодорожной державой!
Колоссальный Транссиб от Урала до Тихого океана построили за рекордно короткий срок.
При строительстве БАМа не было частных подрядов, хапуг-поставщиков и хитрованов— строителей... Не было. А строили БАМ в десятки раз медленнее Транссиба, при том, что техника в 1960-70-е была совсем не та, что в начале XX века.
Набирали энтузиастов, выдавали комсомольские путевки, на самые тяжелые участки бросали вовсе бесплатную рабсилу — армию и зэков. Только вот строительство почему-то еле двигалось.
Но и советские темпы — не худшие...
В наше время... Страшно сказать... Мы вообще за 20 лет с начала реформ 1985 года что построили? Кроме узкоколейки из Челси в Ноттинг-Хилл для более удобного общения наших лондонских переселенцев, вообще способны мы хоть на что-то?!
Что же до купцов — лидеров воровства... Действительно, золотым дном были подрядные работы. Но только почему-то больше всех воровали... Ах, как это неприлично... Как это политически некорректно... Но воровали чаще всего — не русские. Точнее выразимся: не православные. Вот ведь как...
Чуть ли не величайшего подрядчика-вора за всю историю Российской империи звали Генрих Шлиман. Имя, хоть убейте, не нашенское.
Генрих Шлиман
Его судьба — пример верности избранной в юности мечте. И нечистоплотных методов в ее достижении
Генрих Шлиман, сын бедного священника из немецкого городка Нойбуков (Neubukow) (род. 1822 г.), с детства истово мечтал о двух вещах: о богатстве и о том, чтобы найти Трою. Да, ту самую Трою в Древней Греции, о которой писал слепой Гомер. Трою, которую осаждали ахейцы 10 лет, пока не захватили ее с по мощью небезызвестного деревянного коня. Стихи Гомера он слышал в лавке, где работал еще мальчиком. В лавку заходил вечно нетрезвый клиент, бывший учитель греческого и латыни. Маленький Генрих подливал ему винца, и пьяница читал наизусть «Илиаду». Красота стихов покорила Шлимана, заставила его навсегда увлечься Гомером, Древней Грецией и Троей.
Чтобы искать Трою, нужны деньги. Юноша работает в торговой конторе в Амстердаме и истово учит иностранные языки. Учит изнурительным, варварским способом, заучивая наизусть непонятные для него тексты. За два с половиной года с таким ноу-хау, от которого бы рыдали все профессора МГИМО, но — все же, что значит немецкое упорство — осваивает русский, английский, французский, голландский, испанский, португальский и итальянский!!! В 1846 году Генрих Шлиман отправляется в качестве агента крупной торговой фирмы в Петербург, где, спустя год, открывает свое собственное дело.
Двадцать лет потребовалось Шлиману для того, чтобы добиться осуществления своей первой мечты: сколотить состояние. За эти годы он выучил еще польский, шведский, новогреческий, арабский и латынь. В 1863 году купец I гильдии Генрих, или Андрей Аристович, Шлиман отходит от дел.
Довольно! Пора осуществлять вторую великую мечту!
В 1868 году Генрих Шлиман едет в Малую Азию и начинает искать Трою.
Для него Гомер — высший авторитет, он ищет Трою, понимая буквально его описания местности. Холм Гиссарлык идеально соответствует описаниям...[50] В апреле 1870 года Шлиман начинает раскопки[51] и обнаруживает останки городов, расположенные один над другим.
15 июня 1873 года, в последний день раскопок Трои, Генрих Шлиман обнаружил клад с множеством золотых изделий. Эту находку он назвал «Кладом Приама»[52].
Даже погребен Шлиман как истинный грекофил и илиадоман, естественно, в Греции, в Афинах.
Все эти факты повторяются во множестве биографических книг[53].
Кадр из фильма «Оборона Севастополя».
Режиссеры В. М. Гончаров и А. А. Ханжонков. 1911 (!) г. При Ющенко Украина, говорят, хотела снять свое кино об обороне Севастополя. Что ж, боюсь, из него мы узнали бы новую версию этой истории. О том, как героические украинские моряки, такие, як гарный хлопец матрос Кошка, насмерть бились с врагами за ридный украинский Севастополь под неумелым командованием царско-москальских сатрапов Корнилова и Нахимова
Шлиман — пример целеустремленности и мужества, верности раз выбранной цели и энергии и последовательности, мужских качеств и природных способностей. Совершеннейший человек! Образчик всех добродетелей. Нравственный и умственный гигант. О «подвиге Шлимана» частенько рассказывают немецким школьникам, явно имея в виду назидательное: будешь себя вести правильно, станешь как Шлиман. Вот только об одном не написал ни один из официальных биографов «Андрея Аристовича». О том, откуда именно взял он свой стартовый капитал.