А мы расскажем. Дело в том, что заработал он его ну совершенно не романтическим способом: на поставках в русскую армию во время Крымской войны. Сапоги оказывались с картонными подметками, шинели разлезались в руках, крупу можно было сразу выбрасывать. Но зато хорошо хрустело в карманах у самого Шлимана и у тех военных чиновников, которые принимали его поставки. Шлиман был не жадный, делился охотно, и это сделало его аферы долговечными: слишком много людей были в них прямо заинтересованы.
Транссиб. Первый поезд пришел в Иркутск.
На строительстве железных дорог обогащались безумно, но и Россия с невероятной скоростью покрывалась сетью стальных магистралей
Такая вот история, тоже в своем роде назидательная. И вот что интересно: при всем феерическом воровстве поставщиков времен Крымской войны история не сохранила памяти о каком-нибудь поставщике Иванове или ворюге Петрове.
Вопрос, как принято говорить, философский: а сохранилась бы память о ворюге-поставщике Шлимане, если бы он впоследствии не «нашел» Трою? Которая, как выясняется, тоже не совсем Троя.
Можно ли простить энергичному исследователю его «первородный грех»? Нравственно ли развивать науку на деньги, заработанные на лжи, обмане, в конечном счете крови наших солдат?
У вас, читатель, есть ответы на эти вопросы?
Патологически доверчивые миллионеры
Везде и во все времена дельцы, бизнесмены — не самые доверчивые люди. Обмануть их можно. Но трудно. Владелец любого капитала или быстро научится распознавать нечестного человека, или этого капитала лишится. Третьего не дано.
Но вот в России бывало и такое... «Купил » один купец колокольню в Москве. Как? А очень просто. Прибыл он то ли из Самары, то ли из Астрахани...
Неважно откуда. Походил по Москве. И приглянунулась ему колокольня. Ходит купец, прикидывает — как бы ему колокольню эту купить. А к нему подходит человек: что, купец, понравилась тебе башня? Слово за слово и говорит новый знакомый: башня это моя, но мне она вроде и не очень нужна, могу продать.
В ближайшем же трактире сговорились о цене, и стал купец «счастливым обладателем» колокольни Ивана Великого в Кремле. Напомню: вести дела в трактирах, заключать устные сделки на крупные суммы было самой обычной деловой практикой. Вместо нотариата служило использование гербовой бумаги. Самая дорогая стоила 10 рублей за лист. Красивая была бумага, с яркими водяными знаками, снежно-белая, с червонно-багровыми государственными гербами, с золотым обрезом по краю.
На этой бумаге принято было заключать сделки на любые суммы — все они признавались законными. Печати, естественно, не ставились. Зачем? Бумага-то не простая, гербовая. Выпили по случаю заключения сделки. Как же по такому случаю не выпить и не поесть?! В общем и целом — идиллия.
Это на другой день, когда счастливый «владелец» колокольни пришел вступать во владение, было много веселого шума и крика. Самому же купчине было, конечно, не до смеха. Имя купца называют то Акинфиев, то Ануфриев. Как и город, из которого он прибыл в Москву. И сумму, в которую обошлась колокольня: то 5 тысяч рублей, то 10, а то даже 20 тысяч.
Самое же невероятное в этой истории, что все в ней — чистая правда.
Вездесущие газетчики много писали былей и небылиц об аналогичных историях, похожих махинациях с «элитной недвижимостью» в русских столицах.
«Продавали» и Марсово поле в Петербурге... И дом генерал-губернатора (нынешнее место работы мэра Москвы — Тверская, 13) в Москве... Странно, что ни разу не продали Зимнего дворца и Московского Кремля, Это единственная «недоработка» «черных риэлтеров».
Колокольню Ивана Великого покупал Ануфриев из Самары. Марсово поле — Акинфиев из Арзамаса. Особняк генерал-губернатора — некий Фролов из Екатеринбурга. Купец II гильдии, между прочим! Предприниматель с многотысячными оборотами.
Ф. Алексеев «Колокольня Ивана Великого».
Начало XIX в. Трудно проверить, но были времена, когда строить выше этой колокольни в Москве было запрещено. Кто сомневается в мудрости наших предков, советую проехать, например, в Москве на Воробьевы горы, точнее, па улицу Мосфильмовская осмотреть последние высотные шедевры столичного зодчества
Что удивительно, все покупатели и помыслить не могли, что их новый знакомый — просто жулик. Называет себя человек купцом? Значит, купец. Говорит, что владеет этим зданием? На кресте поклялся? Значит, владеет. Оказавшись обманутыми, бедолаги искренне не понимали: как же так?! Им казалось невероятным, что взрослый приличного вида мужчина, православный, да еще столичный, мог вот так нагло врать среди белого дня.
Вывод может быть только один: эти люди и сами не обманывали, и их никогда не подставляли таким наглым образом. Они были решительно не готовы к подобному «лохотрону», потому и попадались на совершенно анекдотические уловки.
Что немаловажно: никогда за всю историю Европы никто не ухитрился всучить приехавшему из глуши графства Норфолк коммерсанту ни Вестминстерского аббатства, ни Лондонского моста, ни крепости-тюрьмы Тауэр.
И во Франции не замечено, чтобы провинциальный купец из Бретани прикупил по дешевке сады Тюильри или Малый Трианон в Версале.
Был, правда, один международный аферист, который после Первой мировой войны от имени французского правительства продал «обветшавшую» Эйфелеву башню на металлолом. Но там были и фальшивые документы, и «закрытый тендер», все атрибуты строгой юридической сделки, никакого доверия — и вообще это была классическая «Афера» в стиле знаменитого одноименного голливудского фильма. Правда, в главной роли был не Пол Ньюмен и не Роберт Редфорд, а некто Виктор Люстиг.
И в США не было случая, чтобы продали лопуху из Орегона или Кентукки Капитолийский холм с постройками или левое крыло Белого дома.
С чего бы это?
Глава 5Панама
Фишеры опять атаковали Конгресс и обчистили его на круглую сумму.
Предыстория
Сейчас слово «панама» забыто. Сейчас про панаму знают только, что это такая летняя шапочка. И еще маленькая далекая страна. Но еще в начале XX века «панама» была синонимом жульничества в особо крупных масштабах. Связано оно и правда с маленькой латиноамериканской страной, лежащей на Панамском перешейке. В этом месте Атлантический океан ближе всего к Тихому — между ними всего 65 километров суши.
Идея прокопать в этом месте канал возникла чуть ли не сразу после Колумба — что и не удивительно: плавание вокруг южной оконечности Америки, мыса Горн, было делом не только долгим, но и опасным. Одно дело — гонять парусники и пароходы вокруг всего материка, тратить впустую несколько недель, а то и месяцев. Совсем другое — не покидая ласковых тропиков, проплыть рукотворным каналом из Атлантики в Тихий океан или обратно. Выгодность мероприятия очевидна.
Панамский канал. Вид из космоса.
В этот перешеек закопали свои золотые многие тысячи богатеньких Буратино
Сложность в том, что принадлежал Панамский перешеек Колумбии. Эта латиноамериканская республика возникла еще в начале XIX века, и колумбийское правительство категорически не хотело пускать в свою страну американцев и европейцев.
Множество агентов европейских держав шныряли вокруг присутственных мест Колумбии... Но безнадежно: колумбийское правительство бдительно приглядывало, чтобы никому ничего не досталось.
Трудно сказать, почему колумбийцы так не хотели давать никаких концессий «проклятым гринго», допускать их в свою страну на любых, даже самых, казалось, выгодных условиях. Наверное, сильно подозревали, что им самим от этого ничего хорошего не перепадет.
Гордая песнь об аристократе де Лессепсе
Пробить брешь в этой колумбийской стене смог человек по заслугам известный и в высшей степени достойный — французский аристократ Фердинанд де Лессепс. Де Лессепсы служили королям несколько столетий, дав миру несколько действительно выдающихся военачальников и дипломатов. Семья эта известна так же, как в России — Голицыны или Долгорукие[54].
Фердинанд Лессепс уже прославился ранее таким грандиозным проектом, как сооружение Суэцкого канала. В 1854 году паша Египта подарил Фердинанду де Лессепсу концессию на прорытие канала между Красным и Средиземным морями. Дело громадной, поистине мировой важности! Не плавать вокруг Африки, как плыли из Санкт-Петербурга, например, на Аляску корабли кругосветной экспедиции Резанова-Крузернштерна-Лазарева в начале XIX века, а из Европы — через Средиземное море, через канал в Красное море и далее прямо в Индийский океан!
Фердинанд де Лессепс.
Только истинный аристократ мог с таким блеском и так долго водить за нос всю Европу
Лессепса активно поддерживал Император Франции Наполеон III, в общем деньги на строительство канала собрали легко. Расчеты оказались верными — и инженерные, и коммерческие. Строительство шло быстро. С 1870 года канал запустили в эксплуатацию. Всего через 4 года эксплуатации ровного как стрела 161-километрового канала затраты на строительство полностью окупились, и проект начал давать чистую прибыль.
Это было невероятно выгодным делом, и к тому же — частью преобразования мира, прогресса, торжеством европейской науки и техники, власти человека над природой, передовой Европы над сонным Востоком.
Слава Лессепса гремела больше, чем в наше время — Билла Гейтса.
...А вскоре Лессепс загорелся новой идеей: идеей Панамского канала! Отказать ТАКОМУ человеку Колумбийский конгресс не смог. В 1878 году Лессепс созвал в Париже Международный географический конгресс, на котором обсуждались разные проекты создания канала.
Задача была не так проста, как кажется: Суэцкий-то канал рыли на плоской, как стол, местности. А Панамский перешеек — это джунгли, пересеченная местность, болота, скалистые холмы.