Причины фибромиалгии точно неизвестны, но для нас это и не главное. Самое главное – лечится фибромиалгия совсем по-другому, чем остеохондроз, обезболивающие играют при этом весьма ограниченную роль. Поэтому у нас так много больных с «остеохондрозом» мыкаются по врачам без результата, и уж точно остаются без помощи те больные фибромиалгией, на которых стоит «клеймо» ВСД!
Это далеко не полный список состояний, которые традиционно подведены под диагноз вегетососудистой дистонии. В эту «мусорную корзину», не разбираясь, сбрасывают многие настоящие заболевания, в то время как разобраться в них – это искусство и прямая обязанность врача. Если у вас стоит диагноз «вегетососудистая дистония», поинтересуйтесь у доктора, что, собственно, он под этим понимает. Не стесняйтесь, может, хоть это даст толчок к началу правильного диагностического процесса.
7. Гепатиты В и С
Среди всего разнообразия вирусных гепатитов – А, В, С,? – частица, а дальше еще Е, F – нас в рамках этой книги будут интересовать те, которые могут повлиять на качество нашей жизни и на ее продолжительность. Это гепатиты В и С – те, которые после острой формы могут перейти в хроническую.
Гепатит В переходит в хроническую форму в более чем 30 % случаев, гепатит С составляет бо́льшую часть всех хронических гепатитов, при том что его острая фаза обычно пропускается из-за скудности и неспецифичности симптомов. Оба гепатита передаются с кровью и путем смешения различных физиологических жидкостей организма, например половым путем. Однако скорость передачи и ее вероятность все-таки у них разные.
Риск передачи гепатита В половым путем составляет 30 % случаев, тогда как гепатит С передается этим способом только в 5–7 %. Известны многие супружеские пары, которые по 20 лет, не предохраняясь, ведут половую жизнью, и гепатит С не переходит у них от одного к другому.
То, что в быту мы привыкли называть желтухой, является проявлением острого гепатита, как правило, это гепатит А, но это может быть и желтушная фаза острого гепатита В. Острый гепатит мы сейчас разбирать не будем, потому что его пропустить незаметно невозможно. Эту определенную симптоматику – упомянутую желтушность, изменение цвета кала, мочи – ни с чем не спутаешь.
Что делать человеку, который вдруг оказался носителем вируса, потихоньку подтачивающего печень? Как с этим жить? Такая ситуация типична для гепатита С, передающегося при манипуляциях с кровью не только во время операций, но и с инъекциями, при нанесении татуировки, посещении маникюрного салона или стоматологии.
Даже при тщательной дезинфекции все равно подобные случаи регистрируются. Например, один мой личный друг получил гепатит С в стоматологии, причем у знакомого врача. Потом ходили, проверяли, как стерилизуют там материал, – все нормально – и на тебе!
Что касается салонов тату и маникюра, то риск заразиться присутствует, даже если ходить туда со своими инструментами. Если врач видит человека, покрытого татуировками, то такого пациента стоит на всякий случай проверить на гепатит С.
Конечно, анализ на гепатит С не входит в общий скрининг; считается, что обследовать всех слишком дорого и необоснованно, но группу риска, а именно людей с пирсингом, татуировками, тех, которые регулярно посещают маникюрные салоны, ставили себе импланты и т. д., необходимо проверять на наличие гепатита С.
Я уже говорил, что острая фаза гепатита С, как правило, пропускается, потому что это заболевание протекает с неспецифичными симптомами: усталостью, небольшим ознобом, слабостью. Обычно все это не замечается, списывается на обычные функциональные изменения: не выспался человек или простыл…
Только анализы крови могут выявить наличие болезни, ее течение и прогноз лечения. Тесты на наличие хронических гепатитов, как В, так и С, делаются методом исследования антител. Метод несовершенен, возможны как ложноотрицательные, так и ложноположительные результаты. Поэтому если тест положительный, то его повторяют еще раз в лаборатории из того же образца крови. Если тест опять положительный, тогда результаты могут быть выданы больному. Но положительный тест на антитела (ELISA test) должен быть подтвержден другими анализами, потому что до 20 % положительных результатов могут быть ложноположительными, как уже упоминалось выше.
Но тревогу все равно бить еще рано. Кровь отправляется на значительно более дорогостоящее, но практически стопроцентно чувствительное исследование, которое называется ПЦР (PCR – полимеразная цепная реакция). Оно уже непосредственно показывает признаки вирусов либо ДНК, либо РНК. В этот момент диагноз окончательно устанавливается.
Дальше определяется так называемая вирусная нагрузка. Необходимо понимать, сколько собственно вирусов в крови, какова их концентрация. По этой величине врач решает: вирусов мало, и лечение пока не требуется, или от лечения уже деваться некуда.
Помимо этих анализов очень часто приходится делать ультразвуковую оценку состояния печени пациента или даже биопсию печени, потому что именно по состоянию гепатоцитов (клеток печени), т. е. по наличию начинающегося фиброза или его отсутствию, мы определяем, что лечение человеку не показано или, наоборот, лечение необходимо, чтобы предотвратить исход в цирроз.
Упомянутая биопсия печени, надо сказать, процедура нестрашная, хотя, как и многие манипуляции, не особо приятная. Как правило, она делается в амбулаторных условиях и очень полезна для понимания, как течет болезнь и как далеко она зашла.
В Анголе я работал старшим группы советских врачей-консультантов в тамошнем правительственном госпитале. Устроен он был немного иначе, чем наши подобные заведения. Ангольское правительство посчитало невозможным иметь отдельный госпиталь, поэтому это была одновременно обычная больница, куда шел непрерывный поток обыкновенного страдающего люда, при этом один этаж был отведен для спецконтингента, и доступ туда был ограничен.
Как-то ночью привозят жену высокопоставленного военного с огнестрельным ранением живота. Мы оперируем, достаем пистолетную пулю, я выхожу к ожидающим с вестью о благополучном исходе. Тут меня в сторону отзывает адъютант и нейтральным голосом говорит: «Доктор, у мадам был аппендицит, не так ли?». Я посмотрел в его абсолютно безмятежные глаза и ответил: «Ну конечно, что же еще!». Выбросил пулю и переписал историю болезни.
Осуждаете? За годы работы в Африке я не раз рисковал жизнью, но стать жертвой семейных разборок местной элиты – увольте!
Хорошая новость : в последнее время медицина серьезно продвинулась вперед в лечении гепатита С. Появились новые виды интерферона (это основное лекарство), новые виды антивирусных препаратов, и их появляется все больше и больше. Первые препараты были с массой побочных действий и не очень высокой эффективностью. И мы говорили, что, если у нас результат 50 % выздоровевших или даже 40 %, это хорошо, но сегодня выздоравливают уже 70 %! 70 % или 40 % – это большая разница. И все это произошло за последние пять-шесть лет.
Продвижение вперед есть, но многое в успехе лечения еще зависит от генотипа человека. Есть три разных генотипа человека по набору своих генов, и некоторые из них являются неблагоприятными в плане прогноза лечения.
Если больной принадлежит к одному, «благоприятному» генотипу, то в первый раз его лечат полгода. Смотрят: не помогает. Тогда лечат вторые полгода. Если опять не помогает, то лечение больше не повторяют, так как оно не имеет смысла.
Но если у больного другой генотип – «неблагоприятный», то лечат первые полгода, и если не помогает, то лечение больше не повторяют, так как понятно: уже не поможет. Поэтому тактика лечения зависит от определения генотипа.
Современное лечение противовирусными препаратами и интерферонами крайне эффективно. Чего из того, что обычно делаем мы, делать не стоит? Не надо принимать гепатопротекторы. Повторю: не надо принимать гепатопротекторы! Еще раз: НЕ НАДО ПРИНИМАТЬ ГЕПАТОПРОТЕКТОРЫ!!!
Идеального гепатопротектора не существует. Здоровому человеку они могут навредить, а могут и нет, а вот больному гепатитом они навредят точно!!! Более того, количество гепатопротекторов, которые рекламируются как вещества, защищающие печень, сегодня в России достигает (я где-то прочитал) 175 наименований, включая растительные препараты.
Сказать вам, сколько из них на Западе, допустим американский FDA (аналог Минздрава), разрешает к применению? Ни одного!!! Из используемых у нас 175 всего три-четыре имеют хотя бы слабое оправдание, что они могут быть перспективны при проведение дальнейших исследований.
К единичным исключениям относятся препараты расторопши. Сейчас проводятся исследования, которые оставляют первое благоприятное впечатление.
Например, всем известный эссенциале. В некоторых клинических испытаниях было показано, что этот препарат может у некоторых больных сокращать период лечения интерферонами. Такие работы есть, хоть их качество подвергается критике.
Но ведь те, кто торгует этим препаратом, утверждают, что его эффективность доказана для всех! Между «у некоторых» и «у всех» – большая разница! Мы говорим, что те, кто лечится от гепатита С, В и находится на интерфероне, возможно, получат положительный эффект от эссенциале. Только помните: американский FDA никакое эссенциале в Америку не пускает!!! (Тупые, наверное!) А наши наслушавшиеся рекламы пациенты говорят, что если после выпитой водки принять эссенциале, то печень «поправится».
То же самое относится к препарату под названием гептрал. Это хороший препарат, но он не гепатопротектор! Он показан для алкоголиков. Гептрал применяется для алкоголиков, для лечения абстинентного синдрома и, возможно (только возможно!), алкогольного повреждения печени алкоголиков. Во всяком случае, есть определенные работы, в которых об этом говорится. Они тоже не очень правильно проведены, к их качеству у специалистов есть претензии, их тоже мало, но, во всяком случае, они есть.