УЛЯ. Ты никогда так не надевал.
ЯЦЕК. Надевал. Ты не помнишь, мне с утра папа помогал.
Уля и Яцек завтракают.
ЯЦЕК. На машине?
УЛЯ. Бензина нет. Я потратила все талоны.
Антек с завистью смотрит на стакан, полный кофе, который Уля наверняка, как обычно, не допьет.
УЛЯ. Мне бы не хотелось, чтобы ты обсуждал это с ребятами.
ЯЦЕК. Не буду. И играть сегодня не буду. Приеду сразу после уроков.
Уля отворачивается.
ЯЦЕК. Мама…
Ждет, когда Уля повернется к нему.
ЯЦЕК. Лабендский принес в школу хомячка. На польском подсунул его учительнице под стол.
УЛЯ. Когда это?
Яцек задумывается, как обозначить время, чтобы не сказать “до того, как папа умер”.
ЯЦЕК. В… среду. Хомячок вылез через дырку для чернильницы, а там лежал журнал. И журнал так… (показывает, как зашевелился журнал). Учительница журнал подняла, а там ничего, хомяк спрятался. Она журнал положила, а он опять… (показывает, оба смеются). Учительница встала, а он выбежал. Учительница возвращается – он шмыг обратно…
Яцек показывает, как все было, – он и за хомяка, и за учительницу. Смеются. У Яцека по подбородку течет молоко из чашки, которую он от смеха не может удержать у рта. Второй раз за утро звонит телефон. Антек порывается снять трубку, но отдергивает руку. Уля не хочет отвечать. Яцек смотрит на нее вопросительно. Телефон звонит еще несколько раз и замолкает.
УЛЯ. И что? Она его заметила?
Телефон звонит снова. На сей раз настойчивее.
ЯЦЕК. Так и не поняла, почему мы хохочем…
Уля берет трубку. На том конце – женский голос, тихий и спокойный.
ГОЛОС АСИ. Здравствуйте.
УЛЯ. Здравствуйте.
ГОЛОС АСИ. Простите за беспокойство. Вам сейчас, наверное, не до разговоров.
Уля молчит.
ГОЛОС АСИ. Меня зовут Иоанна Стах. Не знаю, слышали вы такое имя?
УЛЯ. Нет.
ГОЛОС АСИ. Я звоню по поводу моего мужа… Хотела бы с вами встретиться.
УЛЯ. Подождите, пожалуйста.
Идет в спальню за сигаретами. Возвращается с сигаретой и пепельницей, в которой с удивлением обнаруживает окурок.
УЛЯ. Алло.
ГОЛОС АСИ. Я хотела бы с вами встретиться по поводу моего мужа, Дарека. Ваш муж должен был вести его дело.
УЛЯ. Позвоните в коллегию… Я не в курсе…
ГОЛОС АСИ. Да, знаю… Но это первый раз. Я хотела бы с вами встретиться…
УЛЯ. Приходите. Я только отвезу ребенка в школу, потом буду дома. У вас есть адрес?
ГОЛОС АСИ. Да. В книжке. Я приеду.
Уля вешает трубку и стряхивает пепел, смотрит на окурок. Яцек ловит ее взгляд. Минуту оба молчат.
ЯЦЕК. Выбросить?
Уля качает головой.
Антек сидит на скамейке перед школой. Вероятно, звонок уже был, дети стайками забегают внутрь. Останавливается автобус, выходят Уля с Яцеком. Подходят к скамейке, и прямо над Антеком Уля целует Яцека, удерживая его немного дольше обычного. Садится на скамейку рядом с Антеком, и оба смотрят, как Яцек сосредоточенно, не оглядываясь, идет в школу. Дверь за ним закрывается, через мгновение открывается снова. Яцек, уже держа ранец в руке, кричит.
ЯЦЕК. Мама! Пока!
УЛЯ. Пока!
Яцек исчезает за дверью. Возле скамейки крутится пес, большая черная дворняга. Подходит, виляет хвостом. Уля не любит собак, она встает и уходит. Пес подходит ближе, кладет голову на колени Антека и зажмуривается, когда тот начинает его гладить.
Ася Стах, жена Дарека, – худая блондинка в джинсовой юбке, с гладко зачесанными волосами, усталая и нервная. Пятилетняя Сильвия сидит за столом и смотрит на разговаривающих с серьезным выражением лица, не мешает, ни с чем не играет, сидит и смотрит. Улю слегка смущает присутствие ребенка.
УЛЯ. У меня сын немного старше. Может, хочешь пойти в его комнату, поиграть?
Девочка отрицательно качает головой. На столе стоят два стакана чая.
АСЯ. Пусть слушает. Она любит слушать взрослые разговоры.
УЛЯ. Вряд ли я могу быть полезна. Антек мало рассказывал мне о работе… редко… Я не знаю его коллег, его дел. Все как-то так расползлось.
АСЯ. Не знаю, как сказать… поэтому хотела с вами… Мне нужен такой человек, как ваш муж. Он все объяснил Дареку, и Дарек понял. Они хорошо друг друга понимали… простите, я хотела сказать, ваш муж понимал Дарека. Понимаете, это не обычное дело. Тут речь о забастовке.
УЛЯ. Да, я слышала. Он вел такие дела.
АСЯ. Муж на следствии ничего не сказал. Вообще не хотел вступать в разговоры. Я считала, так и нужно. И муж ваш тоже сказал, что он правильно сделал. Поэтому я ему поверила. Он и мне, и Дареку объяснил, что тот не сделал ничего плохого, и тем более не совершил никакого преступления. И он такое слово употребил, сказал, что тут нет состава. Он помог мне, был к нам добр…
УЛЯ. Он состоял в “Солидарности”? Ваш муж?
АСЯ. Нет. Он еще служил в армии, когда это началось. Потом, после армии… после армии он не очень в это верил, а у них туда вошли малоприятные люди, так что тем более… А я состояла. У себя, в администрации. После декабря меня выгнали. Ему это не понравилось, но он ничего не говорил, только наблюдал. А вот когда к ним вернулись те, кто ушел после августа, снова начали делить машины, что-то мудрить с премиями, люди возмутились, несколько человек выгнали из отдела Дарека… У меня в то время как раз тоже брата арестовали. Вот тогда он решил действовать. Главное, что его волновало, – что выгоняют людей без причины. Никто его не подозревал, потому что он не состоял в “Солидарности”, ему было проще. Он был спокойный, люди его любили, может, даже уважали. Когда началась забастовка отдела, он был там, и получилось, что он вроде как оказался зачинщиком, хотя не знаю, мог ли он кого-то вести за собой, он не такой.
Пока мама рассказывает об отце, Сильвия смотрит в какую-то точку у двери. Там стоит Антек. Может, она видит его – как пес чувствовал его руку на своей спине?
Ася считает, что рассказала все, что могло быть интересно Уле.
АСЯ. А от чего умер ваш муж?
УЛЯ. Не знаю. Сердце…
АСЯ. Курил много…
УЛЯ. Нет, не поэтому. У него был порок сердца, судя по всему. Никто не знал, он сам, видимо, тоже… Не знаю. Он никогда не говорил…
АСЯ. Вы с ним не разговаривали?
УЛЯ. Разговаривала, всегда на бегу… о всякой ерунде. Столько всего ему не сказала, теперь не знаю, кому смогу сказать… Почему он так спешил? Всегда – нужно туда, нужно сюда, что-то нужно сделать, кому-то позвонить. Зачем? Какой смысл?
АСЯ. Но ведь что-то осталось, люди помнят…
УЛЯ. И что мне с того?
АСЯ. Сколько лет вашему сыну?
УЛЯ. Девять… Он всегда любил яйца. Сегодня утром говорит: “Мама, не готовь мне яйца, я их не люблю”.
АСЯ. И муж не любил?
УЛЯ. Нет… Он любил кофе и много молока…
Сильвия встает и подходит сзади к матери. Шепчет что-то на ухо. Ася оглядывается.
УЛЯ. По коридору налево.
Сильвия выходит. Проходит мимо Антека, исчезает в коридоре.
УЛЯ. Я вспомнила… Он проходил практику у одного старого адвоката. Может, он?
АСЯ. Старый?
УЛЯ. Да. Антек его любил, мы даже как-то ужинали вместе. Он был вчера на похоронах. Лабрадор.
АСЯ. Его так зовут?
УЛЯ. Адвокат Лабрадор. Могу ему позвонить, чтобы он с вами поговорил, что-то посоветовал… Или, если хотите, чтобы взял это дело, которое вел Антек.
Ася прислушивается, обеспокоенная тишиной.
АСЯ. Сильвия?
Обе встают. В коридоре Сильвия стоит на коленях, всунув обе руки в большие кожаные тапки. Примеряет их, один заметно, на два размера, больше другого. Сильвия смотрит на мать.
УЛЯ. А я и не замечала, что они не парные.
Ася снимает у девочки с рук тапки, ставит их на место рядом с красивыми темно-синими теннисками.
АСЯ. Наши?
УЛЯ. Да, продавались когда-то у нас в магазине. Я поищу телефон, хорошо? Должен быть какой-нибудь справочник адвокатов.
Уля идет в кабинет Антека. Среди разбросанных по столу бумаг лежит справочник адвокатов. Она ищет на букву “Л”, находит, переписывает на листок номер телефона и выходит. Антек склоняется над справочником, листает, возвращается к букве “Л”. Уля в другой комнате, вероятно, звонит по телефону: слышен ее голос, затем тишина – на том конце провода отвечают. Антек снова листает к концу алфавита. Потом возвращается к “Л” и оставляет справочник в том виде, как его смотрела Уля, открытым на Лабрадоре.
Лабрадор, похоже, не такой уж и старый. Держа пузатый кожаный портфель, он перекидывает с руки на руку неудобную, тяжелую мантию с зеленой каймой. У него живой, проницательный взгляд, который делается мягче, когда он улыбается проходящим по коридору суда знакомым судьям, адвокатам и прокурорам. Ася сидит у окна и ждет. Разговор уже начался, но Лабрадора то и дело отзывают в сторону. Теперь он возвращается к Асе.
АСЯ. Жена адвоката Зиро сказала мне, что он когда-то проходил у вас практику…
ЛАБРАДОР. Да, она мне звонила. Думаю, вы понимаете, что Антек был бы недоволен. Мы с ним люди совершенно разные, из разных поколений, с разными темпераментами… Я всегда ему советовал поостыть. Уж не знаю, правильно или нет, – в любом случае он не успел.
Над Лабрадором склоняется Метек, его стажер. Только что окончивший вуз молодой человек в плохо пошитом костюме.
МЕТЕК. Залевская не будет давать показания.
ЛАБРАДОР. Почему?
МЕТЕК. Уехала за границу. Вернется ли – неизвестно.
ЛАБРАДОР. Такси. В тюрьму. Пусть отказывается давать разъяснения.