ВЕРОНИК наклоняется и собирает листок за листком, складывает обратно в папку. Несколько страниц испачкались.
В большой, несколько захламленной квартире – шестидесятипятилетний ПРОФЕССОР, в рубашке и брюках на подтяжках. Посреди комнаты рояль, пюпитр. Через плечо ВЕРОНИК ПРОФЕССОР заглядывает в ноты. Они раскрыты на одной из испачканных страниц, ВЕРОНИК растерянно вглядывается в нее.
ПРОФЕССОР. Пожалуйста.
Мы понимаем, что урок уже продолжается некоторое время. ВЕРОНИК молчит. ПРОФЕССОР пропевает несколько первых нот. ВЕРОНИК повторяет за ним и поет дальше. Это фрагмент классического произведения; если оно и похоже на музыку, которую мы уже слышали в фильме, то разве что настроением и стилем. Однако голос ВЕРОНИК нам знаком. Чистый, с чудесным характерным тембром. Через несколько секунд ВЕРОНИК внезапно останавливается. ПРОФЕССОР хлопает рукой по крышке рояля.
ПРОФЕССОР. Вероник!
Он несколько раз нажимает на клавишу.
ПРОФЕССОР. Это “до”! Просто “до”. Вы сто раз это пели.
Ударяет по клавише еще раз, чтобы ВЕРОНИК настроилась. ВЕРОНИК берет “до”, но почти на тон ниже.
ПРОФЕССОР. Выше!
Снова ударяет по клавише. ВЕРОНИК поет немного выше. Она смотрит в ноты и снова видит испачканную страницу. Пытается рукой стереть грязь, но тщетно. Оставляет попытки, отворачивается от ПРОФЕССОРА, который изо всех сил стучит по белой клавише. Он не видит, что в глазу ВЕРОНИК, стоящей к нему спиной, появилась слеза. Она смахивает ее, удивляется, увидев мокрый палец. И, не в силах сдержать слезы, плачет.
ВЕРОНИК сидит на скамейке в парке. Пытается понять причину недавних слез. Раскрывает ноты, но теперь они не вызывают у нее никаких чувств. Пожимает плечами. Встает и, взяв папку с нотами, уходит.
Вероник наливает себе в стакан молока из пакета. Присаживается на подоконник в квартире своей подруги КАТРИН. Прислушивается к разговору КАТРИН и КЛОД. КАТРИН – ровесница ВЕРОНИК или чуть ее старше, спокойная, улыбчивая. Она живет в небольшом доме. Лестница из гостиной ведет на второй этаж.
КАТРИН. …Он говорит: “Меня не интересует, с кем ты спишь и кого мой ребенок будет называть папой. Но я хочу заработать на нашем разводе. Денег у тебя нет, так что подождем, пока умрет твоя мамаша. Тогда и получишь свободу. А пока что…”
КЛОД. Вот гад.
КАТРИН. Именно. Когда он ко мне прикоснулся… я думала, меня вырвет.
КАТРИН содрогается при одном воспоминании об этом. В руке у нее полный стакан, молоко расплескивается на пол. Все три девушки улыбаются.
ВЕРОНИК. Не держи стакан, когда говоришь о нем. Или отпей немного.
КАТРИН машет рукой. И продолжает, присаживаясь на корточки рядом с КЛОД.
КАТРИН. Я разговаривала с адвокатом. Он встретился с пятью или шестью… уверена, что баб у него были десятки, но я знаю только этих. Ясное дело, все отказались.
КЛОД разводит руками.
КЛОД. Я тоже не могу, Катрин. Я об этом думала. Я не могу.
КАТРИН встает, отходит в глубину комнаты.
КАТРИН. Я понимаю.
КЛОД. Мне очень жаль.
КАТРИН. Я понимаю.
Она кивает: ничего другого она не ждала. Пауза. Внезапно отзывается со своего подоконника ВЕРОНИК.
ВЕРОНИК. Могу я.
КАТРИН и КЛОД оборачиваются к ней. КЛОД недоверчиво улыбается. КАТРИН подходит к ВЕРОНИК.
КАТРИН. Ты?
ВЕРОНИК. А почему бы и нет?
КАТРИН. И в суд придешь? Скажешь “я спала с этим мужчиной тринадцать раз в прошлом году и в этом тоже”?
ВЕРОНИК. Скажу.
КАТРИН, потрясенная, широко улыбается ВЕРОНИК.
КАТРИН. Мне бы даже в голову не пришло тебя просить… Вероник!
Она целует ее в обе щеки и увлекает за собой на тахту. Теперь они сидят напротив КЛОД.
ВЕРОНИК. Наверное, мне нужно что-то о нем знать. Я же с ним не знакома.
КАТРИН. Ты его однажды видела.
ВЕРОНИК. Нет, то, что обычно знают любовницы. Какой он…
КАТРИН. У него шрам под левой подмышкой – занимался мотокроссом… Обожает…
КАТРИН хихикает. Предусмотрительно ставит стакан с молоком на стол.
ВЕРОНИК. Что?
КАТРИН. В постели он вполне. Любит…
ВЕРОНИК тоже начинает смеяться.
КЛОД. Что?
КАТРИН смотрит на них обеих и хихикает.
ВЕРОНИК. Ну так что же он любит, черт возьми?!
КАТРИН. Его возбуждают всякие такие места… под мышками, ягодицы. Как-то ночью я проснулась от того, что у меня попа влажная. Жан-Пьер держал в руке бутылку с маслом и мазал меня. Даже очки надел, чтобы ничего не пропустить…
Теперь все три смеются до слез. КАТРИН зачем-то наклоняет свой стакан, и молоко капает на ковер.
ВЕРОНИК несет небольшой музыкальный инструмент: трубочки-колокольчики. Высотой сантиметров пятьдесят. Трубочки, соприкасаясь, позванивают. ВЕРОНИК приходится нести их в вытянутой руке – подставка у инструмента широкая. Возле школы – велосипеды, небольшие автомобильчики, у входа – французский флаг. Крики детей во дворе. Погожий зимний день, немного снега. Устав, ВЕРОНИК ставит инструмент на землю. Трубочки позванивают еще мгновение, потом умолкают.
Дверь школьного зала открывается, входит ВЕРОНИК, неся перед собой инструмент. Однако тут же с удивлением опускает его на пол. На окнах большого и обычно светлого зала опущены жалюзи. Глаза недоумевающей ВЕРОНИК привыкают к темноте, трубочки позванивают. ВЕРОНИК видит незнакомого мужчину (его зовут Александр) – он достает из ящиков какие-то непонятные предметы. Услышав звон, АЛЕКСАНДР отрывается от своего занятия. На шее у него болтаются очки на шнурке. Надевает их, чтобы посмотреть, кто вошел. АЛЕКСАНДР стоит у небольшой сцены.
ВЕРОНИК. Простите… у меня здесь должны быть занятия…
АЛЕКСАНДР. Я не знаю.
ВЕРОНИК. Простите.
Мужчина возвращается к своим ящикам, но когда ВЕРОНИК уносит позванивающие трубочки, он – то ли из-за этого звука, то ли по другой причине – внимательно смотрит ей вслед. Еще раз на мгновение надевает очки и не отводит взгляда, пока за ВЕРОНИК не закрывается дверь. Заинтригованная увиденным, ВЕРОНИК несколько мгновений стоит в коридоре и прислушивается к звукам за дверью. Внезапно кто-то обнимает ее за талию. Красавец УЧИТЕЛЬ, немного старше ВЕРОНИК, привлекает ее к себе. ВЕРОНИК поначалу не сопротивляется. УЧИТЕЛЬ втягивает носом воздух.
УЧИТЕЛЬ. Хорошо пахнешь… Хорошо выглядишь и хорошо звенишь (или: и у тебя хорошие колокольчики).
ВЕРОНИК. Спасибо.
УЧИТЕЛЬ. Хорошо провела ночь?
ВЕРОНИК мягко высвобождается. Она привыкла к шуткам УЧИТЕЛЯ, и ей не смешно.
УЧИТЕЛЬ. Если понесешь эти трубки обратно домой, я охотно тебе помогу. Сегодня короткий день.
ВЕРОНИК. Почему?
УЧИТЕЛЬ. Ты не в курсе? Марионетки!
ВЕРОНИК. Что?
УЧИТЕЛЬ. Марионетки.
УЧИТЕЛЬ делает приглашающий жест в сторону зала, из которого только что вышла ВЕРОНИК, и шевелит пальцами, как будто управляя марионетками. Когда ВЕРОНИК, пожав плечами, уходит, УЧИТЕЛЬ еще мгновение любуется ее ногами.
Вся школа собралась в зале с затемненными окнами. На маленькой сцене идет представление кукольного театра. История танцовщицы – драматическая, но со счастливым концом. Выразительность марионеток, точность подробностей, а главное – удивительное мастерство кукольника, под руками которого куклы оживают, производит на детей и учителей огромное впечатление.
ВЕРОНИК сидит среди участников школьного оркестра, неподалеку – КАТРИН со своим классом; она понимающе улыбается, когда маленькая НИКОЛЬ в драматический для танцовщицы момент испуганно жмется к ВЕРОНИК. ВЕРОНИК обнимает девочку и коротко отвечает на улыбку КАТРИН, захваченная, как и все зрители, происходящим на сцене. Прижимая к себе НИКОЛЬ, ВЕРОНИК бросает взгляд в сторону и в окне, закрытом снаружи черными жалюзи, замечает отражение АЛЕКСАНДРА, которого видела, когда тот распаковывал свои ящики. ВЕРОНИК внимательно наблюдает за ним – и зрелище впечатляет ее не меньше, чем действие на сцене. АЛЕКСАНДР с удивительной ловкостью шевелит пальцами, заставляя двигаться своих героев. Говоря на разные голоса, в одиночку управляет всеми. Он одновременно и танцовщица, и преследователь, и друзья героини. ВЕРОНИК не может оторвать глаз, завороженная его мастерством. Лишь когда АЛЕКСАНДР останавливается и аплодисменты возвещают о конце представления, ВЕРОНИК удается очнуться, тем более что АЛЕКСАНДР теперь тоже смотрит на ВЕРОНИК (через отражение) – возможно ощутив на себе ее взгляд. ВЕРОНИК с небольшим опозданием присоединяется к аплодисментам и хлопает куклам, замершим неподвижно.
Класс выглядит необычно. Парты сдвинуты в угол, все просторное помещение занято пюпитрами, за которыми сидят девяти– и десятилетние музыканты с небольшими инструментами. Сзади стоят трубочки-колокольчики, которые принесла