ВЕРОНИК. Сама она заканчивает писать ноты – последний из нескольких тактов – на огромном партитурном листе, прикрепленном к доске. Наверху имя композитора: Ван ден Буденмайер. Она переписывает ноты из открытой папки. Поворачивается к классу, который – как настоящий оркестр – настраивает инструменты.
ВЕРОНИК. Попробуйте. Мне очень понравилось. Только теперь выяснилось, какой это замечательный композитор, хоть он и жил двести лет назад в Голландии. С первого такта.
Дети с серьезностью поднимают маленькие скрипки, склоняют головы. ВЕРОНИК подает знак, и они начинают играть. Тридцать или сорок пять секунд музыки. Все очень стараются. ВЕРОНИК ходит по классу, подбадривая музыкантов.
Подойдя к окну, ВЕРОНИК замечает красочно расписанный микроавтобус и АЛЕКСАНДРА. На мгновение он перестает грузить в машину свои ящики и смотрит вверх, прислушиваясь к музыке. ВЕРОНИК и АЛЕКСАНДР смотрят друг на друга.
Потом ВЕРОНИК снова поворачивается к классу. Подходит к маленькой НИКОЛЬ, которая, почувствовав, что ВЕРОНИК стоит рядом, снимает смычок со струны и смотрит на нее снизу вверх.
ВЕРОНИК и КАТРИН выходят из школы. Во дворе шумно – старшие дети разъезжаются на мопедах и велосипедах, младших ждет вереница автомобилей, родители сигналят, а дети тянут время, прощаясь с одноклассниками. ВЕРОНИК машет маленькой НИКОЛЬ и замечает АЛЕКСАНДРА, который грузит ящики в разноцветный микроавтобус. Они с КАТРИН останавливаются в сравнительно спокойном месте.
КАТРИН. Тебя вызовут как свидетеля. Адвокат был в суде и заявил об этом. Ты не передумала?
ВЕРОНИК. Нет… хотя чувствую себя по-дурацки.
КАТРИН. Я тут подумала… собственно, это адвокат меня предупредил… как поведет себя Жан-Пьер, когда узнает? О тебе… Чтo2 ему может прийти в голову?
В этот момент ВЕРОНИК замечает какую-то опасность и кричит.
ВЕРОНИК. Николь!
ВЕРОНИК пробегает несколько метров и в последний момент придерживает дверцу автомобиля, которую собиралась захлопнуть мать НИКОЛЬ. Еще чуть-чуть – и она прищемила бы палец девочке: та высунулась, чтобы сказать что-то однокласснице, и рука ее оказалась как раз там, где дверь захлопывается. МАТЬ девочки бледнеет.
ВЕРОНИК. Осторожнее.
НИКОЛЬ убирает руку.
МАТЬ НИКОЛЬ. Спасибо вам…
ВЕРОНИК. Не за что.
АЛЕКСАНДР, который в окружении детей грузил свои ящики в машину, уже некоторое время следит за ВЕРОНИК.
ВЕРОНИК поворачивается к КАТРИН.
КАТРИН. Ну у тебя и реакция. Как это ты заметила?
ВЕРОНИК. Я оглянулась, потому что показалось, кто-то на меня смотрит. Знаешь… как-то раз дома отец захлопывал дверь, а я держала пальцы в щели. Не знаю почему, я в последнюю секунду убрала руку и закричала, а отец потерял сознание – решил, что сломал мне руку. С тех пор знаю… (Улыбается.) А Жан-Пьер? Что он мне сделает?.. Я не боюсь…
КАТРИН. Не знаю.
ВЕРОНИК. Я не передумаю.
КАТРИН целует ее в щеку, а ВЕРОНИК через ее плечо снова видит АЛЕКСАНДРА – он смотрит на нее. ВЕРОНИК уходит. АЛЕКСАНДР провожает ее взглядом и спрашивает о чем-то МАЛЬЧИКА, который тоже смотрит в ее сторону. ВЕРОНИК идет по аллее между деревьями с чувством, что за ней наблюдают. АЛЕКСАНДР видит, как она то скрывается за большими стволами деревьев, то снова появляется. Когда ей кажется, что она уже достаточно далеко и ее не видно, ВЕРОНИК останавливается. Для АЛЕКСАНДРА это выглядит как будто ВЕРОНИК исчезла за деревом. Мгновение он ждет, продолжая смотреть в ту сторону, но ВЕРОНИК больше не появляется.
ВЕРОНИК идет по коридору больницы. В руках свернутая в рулон бумага. Пересекает вестибюль и выходит из здания.
ВЕРОНИК разворачивает бумагу, изучает результаты медицинского исследования. Ветер треплет длинную бумажную ленту. Мы не знаем, что это за исследование, но, судя по реакции ВЕРОНИК, ничего хорошего она там не прочитала.
ВЕРОНИК идет по улочке Старого города с бумажным рулоном под мышкой. Проходит мимо мастерской по ремонту кукол – на витрине их множество. Останавливается, возвращается и несколько секунд разглядывает их. ВЕРОНИК проходила здесь каждый день, но остановилась только сегодня. Внутри темно, и ВЕРОНИК не видит, как хозяин мастерской беседует с АЛЕКСАНДРОМ. АЛЕКСАНДР замечает стоящую у витрины ВЕРОНИК. Смотрит ей вслед, когда она уходит. На мгновение отвлекается от разговора с ХОЗЯИНОМ и от лежащих на прилавке красивых старинных кукол, разобранных на части.
Вечереет; желтоватый свет заходящего зимнего солнца. ВЕРОНИК держит в руке темную бутылочку из-под лекарства с самодельной этикеткой. Переворачивает и втирает жидкость в предплечье. Закончив, через мгновенье нюхает ладонь, приближая и отдаляя. Задумывается, прикрывает глаза, чтобы лучше понять то, что пришло ей в голову. Берет телефонную трубку, набирает номер.
ГОЛОС (за кадром). Алло?
ВЕРОНИК. Это опять я. Я кое-что вспомнила. Так пахло когда-то в вашей комнате, когда я приходила по утрам.
ГОЛОС (за кадром). Когда?
ВЕРОНИК. Мне было три или четыре года. Еще при маме… Мне вдруг пришло в голову.
ГОЛОС (за кадром). Что ты сейчас делаешь?
ВЕРОНИК. Ничего особенного. Сижу за столом.
ГОЛОС (за кадром). Плохо себя чувствуешь?
ВЕРОНИК. Нет, хорошо. До свидания.
Кладет трубку. Несколько секунд сидит неподвижно. Закрывает бутылочку и снова замирает.
Ночь. ВЕРОНИК будит телефонный звонок. Сонная ВЕРОНИК зажигает ночник, смотрит на наручные часы (циферблат перевернут на нижнюю сторону запястья) и с тревогой поднимает трубку.
ВЕРОНИК. Алло…
Никто не отвечает, но ВЕРОНИК слышит в трубке какие-то звуки; далекий шум проезжающих машин и, кажется, чье-то дыхание.
ВЕРОНИК. Кто это? Не молчите…
Раздается щелчок, как будто кто-то нажал на кнопку, и почти сразу звучит музыка – из магнитофона, к которому приставили трубку. Музыка знакомая. Это ее Вероник пыталась сегодня исполнить с детским оркестром. Ван ден Буденмайер. ВЕРОНИК говорит без уверенности.
ВЕРОНИК. Я кладу трубку.
МУЖСКОЙ ГОЛОС (за кадром). Нет.
ВЕРОНИК ждет продолжения, но продолжения не следует. Только музыка. Через довольно продолжительное время ВЕРОНИК говорит.
ВЕРОНИК. Тогда вы сами повесьте. Повесьте трубку. Я спала.
Слышно, как на том конце провода вешают трубку, наступает тишина. ВЕРОНИК тоже кладет трубку. Мгновение лежит с открытыми глазами. Находит на тумбочке сигарету. Закуривает.
ВЕРОНИК с сигаретой в руке стоит в конце школьного коридора, у окна. Коридор пуст. Звенит резкий звонок на перемену, двери распахиваются, и коридор мгновенно наполняется детьми и гамом. Из двери в конце коридора вместе с детьми выходит КАТРИН. ВЕРОНИК тушит сигарету. КАТРИН замечает ее и подходит.
КАТРИН. У тебя сегодня репетиция?
ВЕРОНИК. Нет. Тебя жду.
КАТРИН. Меня?
ВЕРОНИК. Да. Знаешь… кто-то позвонил в три часа ночи. Ты вчера говорила…
КАТРИН. Кто?
ВЕРОНИК. Не знаю. Я подумала, может, Жан-Пьер?
КАТРИН. Он что-то сказал? Что?
ВЕРОНИК. Нет… в общем-то, ничего.
КАТРИН. Он уехал три дня назад на какой-то математический конгресс. Он еще не мог узнать… нет… Ты испугалась?
ВЕРОНИК. Да нет. Просто хотела понять. Он меня разбудил…
Через толпу детей – возвышаясь над ними – протискиваются учителя. Улыбаются, машут стоящим у окна ВЕРОНИК и КАТРИН. Мимо проходит и тот УЧИТЕЛЬ, которого мы уже знаем – он обнимал ВЕРОНИК накануне.
КАТРИН. Кто это мог быть? Может, просто ошибся номером…
ВЕРОНИК. Нет.
КАТРИН. Мне в голову приходит несколько человек. Например, он.
КАТРИН кивает на исчезающего за дверью учительской красавца учителя. ВЕРОНИК качает головой: вряд ли.
КАТРИН. В Кракове ты была с ним мила.
ВЕРОНИК. Была…
При воспоминании об этом ВЕРОНИК улыбается.
ВЕРОНИК. Из-за него я в Польше помню только потолок в отеле, замок на Градчанах и девушку, у которой рассыпались ноты на площади во время какой-то демонстрации. Но это не он звонил.
КАТРИН. Есть еще пара кандидатур…
КАТРИН зевает, улыбается. Раздается звонок на урок. ВЕРОНИК хмурится, словно до нее только сейчас дошел смысл того, что она рассказала КАТРИН.
ВЕРОНИК на своем “Моррисе Мини” подъезжает к светофору перед съездом на автостраду: отсюда есть также полоса в город, и ВЕРОНИК стоит именно на ней. Достает сигарету и зажигалку. Вставляет сигарету в рот – обратной стороной. Уже собирается поджечь фильтр, но раздается гудок. Сперва