КШИШТОФ КЕСЬЛЁВСКИЙ
КШИШТОФ ПЕСЕВИЧ
Три цвета. Синий
Сценарий (четвертая версия)
Перевод Ирины Адельгейм и Ксении Старосельской
Переполненная автострада. Восемь полос битком забиты автомобилями, несущимися в обе стороны. Грохот грузовиков, рев моторов, треск мотоциклов, лавирующих между машинами. Ад.
На этом фоне: ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ТИТРЫ.
КАМЕРА панорамирует сверху и постепенно, но определенно выбирает среди автомобилей быстро едущий темно-синий “сааб”. Когда “сааб” оказывается совсем близко, прямо под камерой, – СТОП-КАДР. Тишина. Пауза длится мгновенье, но этого достаточно, чтобы мы успели, пусть и не очень четко, разглядеть часть лица мужчины, сидящего за рулем, столь же нечетко – смеющуюся женщину рядом и, между ними, позади, очертания детского лица. Через секунду движение возобновляется, проезжают следующие машины.
АНТУАН, молодой парень, сидит на рюкзаке на обочине загородной дороги, обсаженной деревьями. Наклонив голову, подбрасывает и пытается поймать на острие палочки деревянный шарик, привязанный к ней. К рюкзаку приторочен большой профессиональный скейтборд. АНТУАН голосует давно и уже потерял надежду, что кто-нибудь остановится. Издалека стремительно приближается темно-синий “сааб”. АНТУАН без особого энтузиазма, не поднимаясь с рюкзака, машет рукой. Машина, не сбавляя скорости, проезжает мимо. АНТУАН понимающе кивает. Возвращается к прерванной игре. Еще несколько попыток – и шарик с деревянным стуком попадает на палочку. В то же мгновенье раздается грохот. АНТУАН отрывает взгляд от игрушки. Поворачивается. В нескольких сотнях метров, на повороте, виден врезавшийся в дерево синий “сааб”. Оседает поднятая с обочины пыль. Автомобиль еще мгновение покачивается и замирает в облаке пара из разбитого радиатора. С дерева падает сломавшаяся от удара ветка. АНТУАН со скейтбордом под мышкой быстро бежит к месту аварии. Мы видим издалека, как он подбегает к машине и пытается открыть дверцу.
Помещение со множеством медицинских мониторов. СТАРШИЙ ВРАЧ, МОЛОДОЙ ВРАЧ и МЕДСЕСТРА склонились над одним из них. Организм, за которым ведется наблюдение, функционирует хорошо. Некоторое время внимательно следят за показаниями.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Пойду к ней.
Выходит из помещения. МОЛОДОЙ ВРАЧ и МЕДСЕСТРА остаются у монитора.
СТАРШИЙ ВРАЧ склоняется над ЖЮЛИ. Смотрит на нее внимательно, с тревогой. У ЖЮЛИ плечо в гипсе и разбито веко.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Как вы себя чувствуете?
ЖЮЛИ кивает – неплохо. Выглядит она хорошо, несмотря на опутывающие ее провода и капельницу. Врач, не меняя позы, стоит, склонившись у изголовья. Набирает в легкие воздух.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Во время… Вы были тогда в сознании?
ЖЮЛИ снова кивает: да, в сознании.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Я обязан сообщить вам… Вы знаете?
ЖЮЛИ подтверждает легким кивком. Однако врач хочет убедиться, что ЖЮЛИ знает именно то, что должна знать.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Во время аварии погиб ваш муж.
ЖЮЛИ прикрывает веки, давая понять: она знает. Потом внезапно открывает глаза и пристально, с тревогой вглядывается в лицо врача. ВРАЧ прикусывает губу.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Все это время вы были без сознания…
ЖЮЛИ. Не знаю… Анна?
На мониторе, отображающем показатели жизненных функций пациента, картинка резко меняется. МОЛОДОЙ ВРАЧ и МЕДСЕСТРА напряженно следят за взметнувшимися кривыми.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Да. Ваша дочь тоже.
ЖЮЛИ закрывает глаза и сильно сжимает веки. СТАРШИЙ ВРАЧ смотрит на нее еще мгновение и отходит, потом тихо хлопает дверь, ЖЮЛИ лежит, не открывая глаз.
СТАРШИЙ ВРАЧ входит в комнату. Подходит к МОЛОДОМУ ВРАЧУ и МЕДСЕСТРЕ, склонившимися над монитором. Беспокойные линии на экране постепенно успокаиваются, затем снова начинают тревожно метаться.
ВРАЧ ПОСТАРШЕ. Это нормально.
МОЛОДОЙ ВРАЧ кивает.
СТАРШИЙ ВРАЧ. Вечером отменяем.
ЖЮЛИ встает с кровати; движения у нее еще неуверенные. Вынимает из стоящей на столе вазы букет (очень красивый, из синих цветов), взвешивает вазу в руках: она довольно тяжелая. Выходит из палаты. Ночь, в коридорах пусто. Виден свет в комнате медсестер и поворот коридора за этой светлой полосой. ЖЮЛИ, чуть прихрамывая, проходит мимо. Замечает МЕДСЕСТРУ, склонившуюся над подносом с лекарствами. Сворачивает за угол, минует туалет; там еще один коридор, заканчивающийся окном. ЖЮЛИ приближается к окну, с трудом (плечо у нее в гипсе) размахивается и бросает вазу в окно. Грохот, звон бьющегося стекла. ЖЮЛИ прячется в туалете. Через щель в двери видит пробегающую мимо МЕДСЕСТРУ. Выходит из туалета и входит в комнату медсестер. Оглядывается по сторонам, находит шкафчик с лекарствами. Он заперт. ЖЮЛИ снова оглядывается, замечает рядом с подносом маленький ключик. Он действительно подходит. ЖЮЛИ открывает шкаф, берет флакон со снотворным, отсыпает полную горсть таблеток. Теперь она уже не спешит. Запирает шкафчик и кладет ключ на место. Слышит торопливые шаги МЕДСЕСТРЫ. Отступает к двери. МЕДСЕСТРА вбегает в комнату; она взволнована и не замечает ЖЮЛИ. Хватает телефонную трубку, набирает номер. Говорит чуть громче обычного.
МЕДСЕСТРА. Позвоните в полицию, месье Лерой. Кто-то разбил окно в коридоре на втором этаже. Пожалуйста, немедленно…
Воспользовавшись волнением МЕДСЕСТРЫ, ЖЮЛИ выскальзывает в приоткрытую дверь. Возвращается в палату. Снова ложится в постель. Какое-то время прислушивается к доносящимся из коридора шагам и голосам. Потом разжимает слегка вспотевшую ладонь. Медленно подносит к губам. Нам уже кажется, что сейчас ЖЮЛИ проглотит все таблетки, однако она внезапно сжимает ладонь. Тянется к звонку. Появляется МЕДСЕСТРА. Все еще взволнованная, останавливается на пороге.
ЖЮЛИ. Подойдите.
МЕДСЕСТРА подходит. ЖЮЛИ показывает ей горсть таблеток.
ЖЮЛИ. Я взяла… Но не сумела. Не могу.
МЕДСЕСТРА осторожно, одну за другой, забирает таблетки. ЖЮЛИ не смотрит на нее. Мгновение спустя открывает глаза.
ЖЮЛИ. Я разбила окно в коридоре.
МЕДСЕСТРА. Не беда. Вставят новое стекло.
ЖЮЛИ. Простите.
МЕДСЕСТРА идет к двери, открывает ее. Поворачивается к ЖЮЛИ.
МЕДСЕСТРА. Я оставлю дверь открытой.
ЖЮЛИ кивает, но, когда медсестра уходит, встает и тихонько закрывает дверь. Возвращается в постель, утыкается головой в подушку. Плечи ее вздрагивают: мы понимаем, что она плачет. Звонит стоящий на столике телефон. ЖЮЛИ не реагирует. После нескольких звонков телефон умолкает. ЖЮЛИ горько плачет.
ПРОДАВЩИЦА в отделе телевизоров достает из коробки портативную модель. Включает и показывает ОЛИВЬЕ. ОЛИВЬЕ 35 лет, у него спокойное лицо. ПРОДАВЩИЦА поворачивает антенну, настраивая изображение.
ПРОДАВЩИЦА. Тут переключение каналов. Регулировка яркости, цвета, громкости.
ПРОДАВЩИЦА показывает переключатели. ОЛИВЬЕ внимательно слушает, но внезапно отводит глаза. Прикрывает на мгновенье веки, словно покупка телевизора – тяжкое бремя.
ЖЮЛИ спит. Просыпается от чувства, что кто-то на нее смотрит. Возле кровати сидит ОЛИВЬЕ. Склоняется к ЖЮЛИ и берет ее за руку. ЖЮЛИ смотрит на него, не поднимая головы от подушки и не отнимая руки. Еще немного подержав Жюли за руку, ОЛИВЬЕ встает. Потом лезет в карман и достает портативный телевизор, протягивает Жюли. ЖЮЛИ не разбирается в технике и не понимает, что это за вещь. ОЛИВЬЕ нажимает на кнопку: через мгновенье на экранчике телевизора появляются скалолазы в разноцветной экипировке на отвесном склоне – показывают соревнования. Почувствовав явную неуместность зрелища, ОЛИВЬЕ выключает телевизор. ЖЮЛИ смотрит вопросительно.
ЖЮЛИ. Сегодня?
ОЛИВЬЕ кивает.
ОЛИВЬЕ. Вечером…
ЖЮЛИ берет телевизор. ОЛИВЬЕ, чувствуя, что пора уходить, встает и подходит к двери.
ОЛИВЬЕ. Я могу что-нибудь для вас сделать?
ЖЮЛИ. Заберите телефон.
ОЛИВЬЕ возвращается, берет с тумбочки телефон, вытаскивает из розетки провод, аккуратно наматывает на аппарат. На мгновение задумывается и ставит телефон обратно, снова включает в розетку.
ОЛИВЬЕ. Он может вам понадобиться.
Рука ЖЮЛИ тянется к портативному телевизору, лежащему на тумбочке. С трудом шевеля плечом в гипсовом панцире, ЖЮЛИ натягивает на голову одеяло. Устраивает маленькую палатку. Внутри нее ЖЮЛИ включает телевизор. Слегка поворачивает его из стороны в сторону, пока изображение не становится четким. Идет репортаж с похорон. На катафалке два гроба, большой и маленький. Рядом с большим – подушка с орденами и наградами. Шестеро молодых музыкантов исполняют проникновенную мелодию.