ПЕРЕПИСЧИЦА. Нет. В сущности… я привыкла к мысли, что останусь одна.
ЖЮЛИ собирается уходить с рулоном нот под мышкой.
ЖЮЛИ. Вернется. Как правило, они возвращаются.
Внезапно в голову ПЕРЕПИСЧИЦЕ приходит какая-то мысль. Она останавливает ЖЮЛИ.
ПЕРЕПИСЧИЦА. Вы не встретились?
ЖЮЛИ. С кем?
ПЕРЕПИСЧИЦА. Она здесь была… ушла прямо перед вашим приходом. Мадам Годри из “Мира музыки”. Я думала, вы столкнулись у лифта.
ЖЮЛИ. Нет…
Подходит к окну и выглядывает на улицу, но не замечает ничего заслуживающего внимания. Видит свою машину и разноцветные зонтики кафе. Обычное уличное движение, журналистки не видно.
ПЕРЕПИСЧИЦА. Хотела поговорить со мной о моей работе, но по ходу дела я поняла, что ее интересует совсем другое.
ЖЮЛИ. Это?
Указывает на рулон нот. ПЕРЕПИСЧИЦА кивает: да.
ЖЮЛИ. Вы ей сказали?
ПЕРЕПИСЧИЦА отрицательно качает головой.
ПЕРЕПИСЧИЦА. Это вопрос деликатный.
ЖЮЛИ. Спасибо. Не знаю, увидимся ли еще…
Протягивает ПЕРЕПИСЧИЦЕ руку. Та подает свою, улыбается.
ПЕРЕПИСЧИЦА. Не будем зарекаться.
ЖЮЛИ с рулоном нот в руке сбегает по лестнице. На площадке между этажами останавливается, заметив что-то за окном во дворе. Там рабочие тащат контейнеры к фырчащему посреди двора мусоровозу.
ЖЮЛИс нотным рулоном в руках подбегает к мусорщику, волокущему пластиковый контейнер. В последнее мгновенье, прямо перед тем, как контейнер отправится внутрь машины, ЖЮЛИ бросает в него рулон. Мусорщик усмехается, оценив ее проворность, и тянет за рычаг. Контейнер с мусором и партитурой опрокидывается в чрево машины. ЖЮЛИ с минуту стоит, глядя, как мусоровоз с мерзким хрустом перемалывает содержимое контейнера.
ЖЮЛИ подходит к своей машине и замечает сидящую в кафе ЖУРНАЛИСТКУ. ЖУРНАЛИСТКА улыбается ЖЮЛИ: она явно ее поджидала. ЖЮЛИ колеблется, открывает и закрывает дверцу машины. Подходит к улыбающейся ЖУРНАЛИСТКЕ, здоровается с ней, но не садится.
ЖУРНАЛИСТКА. Забавное совпадение, верно?
ЖЮЛИ. Забавное.
ЖЮЛИ оглядывается. Убеждается, что журналистка не могла видеть, как она бросила ноты в мусоровоз.
ЖУРНАЛИСТКА. Я так и думала, что вы сюда придете. Когда вышла и увидела вашу машину, убедилась, что у меня неплохая интуиция.
ЖЮЛИ кивает, отдавая должное то ли ее уму, то ли проницательности.
ЖЮЛИ. Вас интересует не интервью и не книга.
ЖУРНАЛИСТКА. Угадали.
ЖЮЛИ. А что же тогда?
ЖУРНАЛИСТКА. Если уделите мне полчаса, я все объясню.
ЖЮЛИ. Не уделю, простите.
Поворачивается, собираясь немедленно уйти. Ее останавливает голос ЖУРНАЛИСТКИ.
ЖУРНАЛИСТКА. Шрам.
ЖЮЛИ. Что?
ЖУРНАЛИСТКА. У него на внутренней стороне бедра был шрам.
ЖЮЛИ отодвигает стул, садится.
ЖЮЛИ. Откуда вы знаете?
ЖУРНАЛИСТКА. Подарите мне минутку?
ЖЮЛИ. Откуда вы знаете?!
ЖУРНАЛИСТКА. Вам не о чем беспокоиться, мы с ним играли в одной песочнице. Позже я много о нем читала, потом писала. Ничего больше.
ЖЮЛИ. Что вы хотите узнать?
ЖУРНАЛИСТКА. Как случилось, что способный молодой человек превратился в человека выдающегося.
ЖЮЛИ. Немало.
ЖУРНАЛИСТКА. Я знаю, что вы организовали его жизнь. Платили налоги и составляли договоры. Ему не приходилось думать о сроках, билетах и встречах. Завещание тому свидетельство. Вы унаследовали все.
ЖЮЛИ. Вы неплохо осведомлены.
ЖУРНАЛИСТКА. Да. Я беседовала со многими людьми. В том числе с Оливье.
ЖЮЛИ. С Оливье?
ЖУРНАЛИСТКА. С Оливье. Я заметила, что ему очень нравится говорить о вас. Он достаточно долго работал с вашим мужем и знает, о чем говорит. Сказал, что вы были хорошей парой. И что вы – спокойная, добрая, чуткая женщина…
ЖЮЛИ молчит, отводит взгляд. ЖУРНАЛИСТКА наклоняется к ней.
ЖУРНАЛИСТКА. Вы любили друг друга?
ЖЮЛИ. Да, очень.
ЖУРНАЛИСТКА. И этого было достаточно? Любви?
ЖЮЛИ. Конечно, да…
ЖУРНАЛИСТКА с близкого расстояния внимательно смотрит на ЖЮЛИ.
ЖУРНАЛИСТКА. А если честно, я хочу знать, не вы ли писали музыку Патрика.
ЖЮЛИ не колеблется ни секунды.
ЖЮЛИ. Нет.
Из дома уже вынесена вся мебель. При свете стоящей на полу лампы ЖЮЛИ высыпает из сумки все, что обычно носят с собой женщины. Аккуратно раскладывает содержимое на две кучки – то, что планирует оставить (паспорт, сложенный листок с нотами, маникюрный набор), и то, что намерена выбросить (разные ключи, телефонные книжки, записки, портативный телевизор, подаренный Оливье). Приносит мусорную корзину и все, что решила выбросить, отправляет туда. Переворачивает сумку вверх дном, вытряхивает – вылетает немного пыли и цветной леденец. ЖЮЛИ замирает. Наклоняется и поднимает леденец, шелестит целлофановая обертка. ЖЮЛИ закрывает глаза на несколько мгновений, снова открывает. Разворачивает обертку с ценником. Несколько раз облизывает леденец, потом вдруг с хрустом разгрызает и проглатывает. Откладывает сумочку и берет телефон. Из мусорной корзины вынимает телефонную книжку, находит номер. Набирает его и, услышав гудки, бросает телефонную книжку обратно в корзинку. В трубке раздается мужской голос.
ОЛИВЬЕ (за кадром). Алло…
ЖЮЛИ. Это ЖЮЛИ. Я хотела вас спросить… Вы меня любите?
Несколько секунд тишины.
ОЛИВЬЕ (за кадром). Да.
ЖЮЛИ. Давно?
ОЛИВЬЕ с телефонной трубкой у себя дома. Позади виден рояль. Квартира просторная, хорошая.
ОЛИВЬЕ. С тех пор, как начал работать с Патриком.
ОЛИВЬЕ вытирает вспотевшую ладонь о рубашку. Тянется за сигаретой.
ЖЮЛИ у телефона.
ЖЮЛИ. Вы считаете меня красивой?
ОЛИВЬЕ (за кадром). Да.
ЖЮЛИ. Замечательной?
ОЛИВЬЕ (за кадром). Да.
ЖЮЛИ. Вы обо мне думаете? Вы станете обо мне скучать?
ОЛИВЬЕ (за кадром). Да…
ЖЮЛИ. Тогда приезжайте.
ОЛИВЬЕ (за кадром). Сейчас?
ЖЮЛИ. Да, сейчас.
ОЛИВЬЕ мгновение молчит в трубку. Спрашивает ровным голосом.
ОЛИВЬЕ (за кадром). Вы уверены?
Теперь ЖЮЛИ медлит, прежде чем ответить.
ЖЮЛИ. Приезжайте.
ОЛИВЬЕ кладет трубку. Видно, как на ее черной пластмассе постепенно тает влажный след его руки.
На улице, вероятно, ливень, потому что ОЛИВЬЕ стоит на пороге совершенно мокрый. Волосы слиплись под дождем, пальто тяжелое от воды, правая штанина испачкана. ЖЮЛИ разглядывает его, склонив голову набок. Она в коротком темном обтягивающем платье, босиком.
ОЛИВЬЕ. Я поскользнулся и упал…
ЖЮЛИ. Снимите это.
ОЛИВЬЕ, не сводя с ЖЮЛИ глаз, расстегивает и снимает пальто, ищет взглядом, куда повесить, но из дома уже вынесли всю мебель. Повинуясь жесту ЖЮЛИ, просто бросает пальто на пол. Ощутимое с начала сцены напряжение между ними растет.
ЖЮЛИ. Остальное тоже…
ОЛИВЬЕ расстегивает пуговицы рубашки и вытаскивает ее из брюк. Раздеваясь под взглядом ЖЮЛИ, он испытывает неловкость. Чтобы расстегнуть ремень, ему приходится посмотреть вниз. В то же мгновенье ЖЮЛИ одним движением снимает через голову свое темное обтягивающее платье. ОЛИВЬЕ поднимает глаза, замирает, держа руку на ремне. ЖЮЛИ позволяет ему смотреть на себя.
ЖЮЛИ. Кровать уже увезли, есть только матрас.
Подходит к ОЛИВЬЕ и прижимается к нему так, что он совершенно естественно берет ее на руки. ЖЮЛИ обнимает его за шею. ОЛИВЬЕ идет к матрасу и медленно укладывает на него ЖЮЛИ.
ЖЮЛИ рассматривает лицо спящего ОЛИВЬЕ. Через мгновение спрашивает шепотом.
ЖЮЛИ. Оливье, вы спите? Оливье…
ОЛИВЬЕ не отвечает и не двигается. ЖЮЛИ переводит взгляд, теперь она смотрит прямо перед собой, вдаль. По-прежнему говорит шепотом.
ЖЮЛИ. Все могло бы быть и так. Но не будет.
ОЛИВЬЕ не шевелится. ЖЮЛИ, подперев голову рукой, закрывает глаза. Делает глубокий вдох и задерживает дыхание, как будто хочет проплыть под водой как можно дольше.
ЖЮЛИ в джинсах и футболке ставит кружку рядом с матрасом. Почувствовав запах горячего кофе, ОЛИВЬЕ открывает глаза. Еще не до конца проснувшись, видит перед собой одетую ЖЮЛИ.
ЖЮЛИ. Это было очень мило с вашей стороны. Надеюсь, вы не будете по мне скучать. Теперь сами видите – для этого никаких оснований. Я обычная женщина. Потею. Кашляю по ночам. Под утро разболелся зуб, в нем дырка.
ЖЮЛИ слегка улыбается, берет большую кожаную сумку и выходит из комнаты. С порога бросает.