Доктор: Детям рассказали?
Пациентка: Да, обоим. Не знаю, поняли они или нет. Имею в виду, что они знают – это серьезно, но понимают ли насколько – не могу сказать.
Капеллан: А что другие родственники? Им вы рассказывали? Есть у вас еще родня?
Пациентка: У меня есть приятель. Дружим уже лет пять. Замечательный человек, хорошо и ко мне относится, и к мальчикам. Когда мне случалось уезжать, он за ними присматривал, следил, чтобы у них всегда был ужин, чтобы с ними кто-то занимался. Я имею в виду, они не оставались совсем уж одни, без пригляда, понимаете? Конечно, на старшего можно было бы положиться, но все равно он же еще не взрослый, несовершеннолетний.
Капеллан: Разумеется, вам спокойнее, когда с ребятами кто-то занимается.
Пациентка: Да. Есть еще соседка. У нас что-то вроде таунхауса, она живет в другой половине дома. Постоянно снует туда-сюда. Очень мне помогала с домашними делами, пока я два месяца была дома после госпитализации. Обо мне заботилась, знаете – помогала принять ванну, с питанием выручала. Чудесная женщина! Очень религиозная, хотя у нее, видите ли, своя конфессия. Столько для меня сделала!
Доктор: Какого она вероисповедания?
Пациентка: Боюсь, точно не знаю, в какую церковь она ходит.
Капеллан: Протестантка?
Пациентка: Да.
Капеллан: У вас есть еще родственники или…
Пациентка: Брат, тоже здесь живет.
Капеллан: Кажется, вы не слишком с ним близки?
Пациентка: Нет, не слишком. Наверное, самый близкий человек – соседка, хотя я и не так давно ее знаю. Хочу сказать, что с ней всегда можно поговорить, сразу легче становится.
Доктор: Гм… Что ж, вам повезло.
Пациентка: Замечательная женщина! Таких, как она, даже и не встречала. Чуть не каждый день получаю от нее открытку или несколько строк письмом. Может, это глупо, может – нет, но жду с нетерпением, когда от нее придет весточка.
Доктор: Приятно думать, что ты кому-то небезразличен.
Пациентка: Вот именно.
Доктор: Давно расстались с мужем?
Пациентка: В сентябре 59-го.
Доктор: В 59-м… А когда у вас начался туберкулез?
Пациентка: Первый раз – в 1946-м. Я как раз потеряла маленькую дочь, ей было два с половиной годика. Муж тогда был на службе. Дочка болела, и мы отвезли ее в больницу, к врачу. Мне не давали с ней видеться – так было тяжело! Она впала в кому, так и не вышла из нее. Меня спросили, можно ли сделать вскрытие. Я дала разрешение – вдруг кому-то это в будущем поможет. Вскрытие показало, что у дочки был, как они сказали, милиарный туберкулез. Эта болезнь распространяется в крови. Когда муж ушел служить, с нами жил мой отец. После этого случая с дочкой мы все проверились. У отца оказалась довольно большая каверна в легком, у меня тоже обнаружили туберкулез, но не такой серьезный. Мы с папой тогда вместе поехали в санаторий. Я лечилась три месяца. Отдых да уколы – вот и все лечение. Хирургического вмешательства мне не требовалось. Прошло несколько лет, и я в том санатории лечилась еще, до и после рождения каждого из сыновей. С тех пор как родился младшенький, в 53-м, я больше туда не ездила.
Доктор: Девочка была вашим первенцем?
Пациентка: Да.
Доктор: Единственная дочка… Наверное, это было ужасно. Как вам удалось оправиться?
Пациентка: Да, тяжко было…
Доктор: Что дало вам сил?
Пациентка: Больше всего помогали молитвы. Мы с дочкой… ну, вы знаете, она была для меня всем на свете. Ей было всего три месяца, когда муж уехал. Она… я действительно жила для нее, понимаете? Думала, не перенесу, но все-таки справилась.
Доктор: Теперь, когда муж ушел, вы живете для мальчиков?
Пациентка: Да.
Доктор: Вам и в самом деле тяжело пришлось. Помогает ли вера, молитва или, может быть, что-то еще, когда у вас плохое настроение, когда вы подавлены из-за болезни?
Пациентка: Наверное, в основном – молитвы.
Доктор: Задумывались, что будет, если вы умрете? Обсуждали с кем-нибудь? Или стараетесь не вспоминать об этом?
Пациентка: Ммм… нет, особо не задумываюсь. Разве только с соседкой можем поговорить. Ну, знаете – насколько все это серьезно и так далее. Кроме нее, больше ни с кем не обсуждаю такие вещи.
Капеллан: К вам приходит священник? Или вы сами посещаете церковь?
Пациентка: Да, раньше посещала. Видите ли, я уже давно не чувствовала себя хорошо, даже до того, как сюда попала. Не особо могла ходить в церковь. Но…
Капеллан: Был ли у вас священник, пока вы лежите в больнице?
Пациентка: Приходил, еще в ту больницу, в нашем городе. Потом планировал навестить, но, наверное, я так неожиданно собралась сюда, что он просто не успел. А уже здесь, через пару-тройку недель после поступления, у меня был преподобный Д.
Капеллан: Значит, в основном вы поддерживаете веру самостоятельно, раз нет возможности поговорить по душам в храме.
Пациентка: Такой возможности нет.
Капеллан: Но вам в этом помогала подруга.
Доктор: Насколько я поняла, с соседкой вы дружите не так давно. Она переехала, когда вы уже жили в этом таунхаусе, или наоборот?
Пациентка: Я знаю ее где-то года полтора.
Доктор: И только-то? Удивительно, как вам удалось сойтись так быстро.
Пациентка: Даже не знаю. Правда, сложно объяснить. Она мне как-то сказала, что всю жизнь хотела иметь сестренку. Я ответила, что ведь и мне хотелось того же самого, потому что у меня был только брат. Ну, она и говорит, что мы, значит, нашли друг друга, так что у нас обеих теперь есть сестра. Когда она просто заходит в комнату, мне становится так хорошо! Действительно, как одна семья.
Доктор: У вас же не было сестры?
Пациентка: Нет-нет, только брат.
Доктор: Значит, только брат. А какими были ваши родители?
Пациентка: Отец с мамой развелись, когда мы были еще детьми.
Доктор: Сколько лет вам было?
Пациентка: Мне – два с половиной года, брату – около трех с половиной. Нас воспитывали дядя с тетей.
Доктор: Что можете о них сказать?
Пациентка: О, они к нам прекрасно относились!
Доктор: Расскажите нам о родителях.
Пациентка: Мама еще жива. Она живет неподалеку, а отец умер вскоре после того, как мы с ним лечились в санатории от туберкулеза.
Доктор: От туберкулеза он и умер?
Пациентка: Да.
Доктор: Понятно. С кем из них вы были ближе?
Пациентка: Ну, на самом деле, ближе всего мне были дядя с теткой, будто настоящие родители. То есть мы же с детства с ними жили. Они… они никогда не говорили, что они – наши мама и папа; мы знали, что это тетя и дядя. Но все равно они для нас оставались родителями.
Доктор: Ну что ж, никакого обмана. Они были честны с вами.
Пациентка: Да, да!
Капеллан: Они еще живы?
Пациентка: Дядя несколько лет как умер. А тетка еще жива. Ей восемьдесят пять.
Капеллан: Она знает о вашей болезни?
Пациентка: Знает.
Капеллан: Вы с ней часто общаетесь?
Пациентка: Да, постоянно. То есть она нечасто выбирается из дома – не очень хорошо себя чувствует. В прошлом году у нее обострился артрит, болел позвоночник, довольно долго даже лежала в больнице. Не была уверена, что она выживет. Но она справилась, сейчас все хорошо. У нее свой маленький домик, живет одна. Сама за собой ухаживает, – думаю, это здорово.
Доктор: Вы говорите – ей восемьдесят четыре?
Пациентка: Восемьдесят пять.
Доктор: Чем зарабатываете на жизнь? Работаете?
Пациентка: Работала на полставки, пока не попала в больницу.
Доктор: То есть до апреля?
Пациентка: Да. Но бывший муж каждую неделю перечисляет нам довольно приличные деньги.
Доктор: Понимаю. Значит, работа – не единственный источник дохода?
Пациентка: Верно.
Доктор: Общаетесь с бывшим супругом?
Пациентка: Ну, он видится с ребятами, когда захочет. Я всегда… то есть никогда не препятствовала им встречаться, когда ему надо. Мы живем в одном городе.
Доктор: Гм… Он женился повторно?
Пациентка: Да, женился. Примерно через год после того, как ушел.
Доктор: Он знает о вашей болезни?
Пациентка: Да.
Доктор: Что ему известно?
Пациентка: Ну, точно не могу сказать. Я имею в виду – ребята ему что-то говорили.
Доктор: Значит, вы не общаетесь?
Пациентка: Нет.
Доктор: Могу вас понять. И не видитесь?
Пациентка: Если встречаемся, то не разговариваем. Во всяком случае, я не пытаюсь.
Доктор: Как сейчас у вас распространились метастазы?
Пациентка: Ну, вот эта опухоль – там же, где была, и еще в печени. Есть еще большая опухоль на ноге, уже почти всю кость разъела, поэтому мне вставили спицу.
Доктор: Операцию делали весной или летом?
Пациентка: В июле. Но у меня же еще опухоль на яичнике. Она пока под вопросом. Видите ли, врачам нужно найти источник заразы.
Доктор: Ну да. Они видят, что поражение затронуло разные органы, но не знают, где это началось. Все верно. Онкология есть, но что в этом смысле вас беспокоит больше всего? Как это влияет на вашу жизнь, на то, чем вы ежедневно занимаетесь? Например, вы сейчас не в состоянии ходить, так?
Пациентка: Не могу. Только с костылями.
Доктор: По дому с костылями смогли бы ходить?
Пациентка: Смогла бы. Но что касается какой-то работы – готовки или уборки, тут все сложнее.
Доктор: Как еще на вас действует болезнь?
Пациентка: Даже не знаю…
Доктор: Кажется, пока мы спускались сюда, вы говорили, что испытываете сильные боли.
Пациентка: Так и есть.
Доктор: Сейчас болит?
Пациентка: Ммм… Знаете, когда болеешь несколько месяцев, все-таки привыкаешь с этим жить. Ну, когда тебе становится так плохо, что терпеть нельзя, зовешь кого-то на помощь. Но я не сторонник обезболивающих.
Доктор: Мне кажется, наша пациентка будет терпеть боль до последнего. Точно так же она долго наблюдала, как растет опухоль, прежде чем обратиться к врачам.
Пациентка: Вот это и есть моя самая большая беда.
Доктор: У вас же нормальный контакт с медсестрами? Вы даете им знать, когда в чем-то нуждаетесь? Как сами думаете, что вы за пациент?