Японские войска формируются не из целого населения страны, а только из лиц, принадлежащих к одному особому сословию. Никогда купец, крестьянин или рыбак не могут быть призваны под знамена; никогда не могут они носить оружие, этот отличительный признак благородства у японцев. Сословие, которое доставляет вооруженную силу стране, называется вообще якунинами, а с присоединением к нему аристократии, т. е. князей и хатта-мото, которые все также носят две сабли, самураями, т. е. благорожденными. Всякий якунин непременно обязан быть на службе государству или князю, подобно польскому шляхтичу прежних времен или русскому казаку, хотя невсегда эта служба военная. Обязательный срок службы начинается в 18 лет и оканчивается в 30, после чего солдат может возвратиться в свой городской дом или на свой участок земли и заниматься частными делали, а также подготовлением детей к службе. Так как чувство родовой и сословной гордости очень развито у японцев, да и служба есть занятие выгодное и почетное, то даже те, которые не имеют собственных детей, спешат сохранить свое родовое имя и положение в ряду самураи усыновлением приемышей. Офицеры, выслужившие срок, если не привлекаются собственно-военною карьерою к продолжению службы в армии, имеют право на занятие некоторых мест в гражданской администрации. Именно, для них назначено пять мест из 18-ти, составляющих администрацию округа со 100,000 кокф, дохода, и если офицер способен, то он может быть назначен окружным начальником; если же нет, то лишь советником окружного управления. Этого места он может искать по закону, не обивая порогов у лиц власть имеющих и не кланяясь им.
Сословие якунинов до последнего времени было чересчур многочисленно и составляло потому тягость для страны. Ныне, именно с 1869 года, правительство уменьшило его числительность увольнением около 400,000 человек от обязательной службы, с прекращением за то некоторых преимуществ, принадлежащих служилым якунинам: у уволенных отнята одна сабля из двух и им дано только небольшое двухлетнее содержание рисом впредь до устройства их нового положения. Оставшаяся сабля служит им, однако, признаком благородства и дает возможность при случае снова попасть на службу. Так как сословие якунинов очень честолюбиво, то из-за этой меры были безпорядки, даже вооруженные восстания увольнявшихся; но мало-помалу отставленные начинают сживаться с своею судьбою и заниматься разными промыслами.
Тактически японские войска ныне устроены по-европейски, и при этом в основу образования положены уставы французский, либо голландский. Нужно заметить, мм. гг., что переформирование японской армии на европейский лад началось лишь в 1859 году, даже позже, и тогда в инструкторы были приглашены сначала голландцы, в Нагасаки, а потом французы, в Иеддо. Французское правительство, из особых видов, держало даже целую военную миссию в Иеддо, к составу которой принадлежали не только офицеры, но и солдаты, как ближайшие инструкторы. Некоторые феодальные владельцы, например Сацума, также искали европейских инструкторов, Таким образом, мало-помалу, в течение девяти лет, японские войска обучились эволюциям и стрельбе, в которых, нужно заметить, они теперь очень сильны. Особенно гвардия микадо, командуемая одним туземным полковником, представляет образец расторопности и военной ловкости, исполняя все построения волтижерским шагом, быстро и стройно. Изданная правительством рекрутская школа в рисунках ясно показывает нам, что японских солдат учат не только стойке, маршировке и ружейным приемам, по и фехтованию. Одет японский воин нашего времени следующим образом: черный сюртук — двубортный или однобортный — сшит либо из сукна, либо из ластика, т. е. в обоих случаях из европейских материй, так как сама Япония, по неимению овец, не производит шерстяных тканей; но панталоны обыкновенно бумажные, из туземной ткани, также черные и довольно узкие. Никаких кантов, клапанов, цветных обшлагов и т. п. вздорных, но дорого стоящих осложнений военной одежды, у них нет; для отличия чинов служат галуны на рукаве и, у некоторых, на шапке, а набивной или тканый герб на груди либо на рукаве выше локтя обозначает, к войскам какого князя принадлежит солдат. Головной убор различен в войсках разных князей и даже в императорских. Гвардия микадо, например, имеет низкие, почти цилиндрические шапочки без козырьков, а в Нагасаки императорский батальон носит конусообразные лакированные шляпы, для защиты от дождя и солнца. Обувь японского солдата-пехотинца двоякая: парадная — башмаки или даже сапоги из европейской кожи, и обыкновенная — национальные сандалии из соломы. Кавалеристы имеют даже сполна национальную одежду, очень свободную, и потому не заставляющую солдат подсаживать друг друга на лошадь. У них и шапки национальные же, из papiermachie, лакированные. Но, впрочем, гвардейская кавалерия носит одежду европейского покроя, которая ближе всего подходит к гусарским венгеркам, из черного сукна с черными же шнурками. При смотрах и парадах японские солдаты надевают через плечо шарфы, наподобие англичан: это есть единственная цветная часть военного убранства, у императорской гвардии, например, голубая. Впрочем, говоря об одноцветности японской военной одежды, я несколько отступил от истины, описав лишь нормальный костюм, носимый большинством. Некоторые князья, напротив, любят пестроту: у одного какого то затейника есть отряд, у которого панталоны солдат радужные, наподобие наших сторублевых ассигнаций. Князь Идзумо одевает своих воинов очень похоже на наших казаков, т. е. они имеют казакин с выпушками и шаровары с лампасами. Вне службы японские солдаты охотно носят национальное платье, что им не возбраняется. А кавалерия, как я сказал, даже не имеет другого костюма, кроме национального, т. е. широкой юбки, разрезанной сзади и спереди и заменяющей панталоны, да кофты ила бурнуса, соответствующего мундиру. Артиллеристы все одеты по-европейски.
Описав вкратце одежду японских войск и заметив еще раз, что она пока неоднообразна, перейдем к вооружению. Пехота вся имеет нарезные ружья, весьма часто даже скорострельные. Уже в 1862 году японцы, бывшие в Европе, успели оценить превосходство ружей Дрейзе над всеми другими, употреблявшимися тогда в европейских армиях, и в 1863 году, т. е. за три года до Садовэй, Япония имела до 10,000 скорострельных винтовок, которые, впрочем, не были из лучших и быстро приходили в негодность от небрежного обращения с ними. Теперь, т. с. в 1870 году, японцы уже не покупали совсем иных ружей, как скорострельные, хотя все еще разных систем, а не одной какой-либо определенной. Общее число ручного оружия, ввезенного в Японию с 1859 года, иностранные негоцианты-продавцы полагают свыше полумиллиона. Вероятно, впрочем, значительная часть его уже пришла в негодность, ибо японские солдаты не довольно бережно обходятся с ружьями, а для починки их имеют всего одно заведение, в Иеддо. Вторую существенную часть японского солдатского вооружения составляет национальная сабля, которая, в понятиях благородного японца, неделима с его тёлом столько же, как душа. Собственно японский самураи носит, при своей национальной одежде, две сабли: длинную и короткую, т. е. кинжал; но как последний до известной степени заменяется штыком, то японец во фронте имеет, кроме ружья, только одну саблю. Кавалеристы, сверх национальных сабель, вооружены пиками и револьверами, артиллеристы — револьверами и саблями. Орудия полевой артиллерии все четырехфунтовые, нарезные, заряжающиеся с дула, т. е. устроенные по образцу французской артиллерии 1859 года. Лафеты их очень напоминают наши горные и имеют оглобли. Такое устройство вынуждается самыми свойствами страны, которая очень гориста и имеет дороги по большей части лишь вьючные или даже пешеходные, с лестницами. Есть в полевой артиллерии и железные лафеты, ее тяжелые и с очень малою боковою поверхностью: они несколько напоминают наши железные крепостные лафеты Венгловского, только в малом размере. Каждая батарея имеет шесть орудий.
Боевое снаряжение японских войск так же разнообразно, как их вооружение. Но, вообще говоря, оно состоит из кожаного пояса, на котором с левой стороны привешивается штык и за который затыкается сабля. На этом поясе спереди малая патронная или караульная сумка, из кожи. Затем следует перевязь через плечо с большою сумою назади; наконец походное снаряжение дополняется ранцем, на мягких ремнях. Все эти предметы далеко не одинакового образца и различаются не только по княжествам, но и в войсках одних и тех же князей, что зависит от неимения в Японии туземной кожи и необходимости покупать все кожаные предметы у иностранных купцов, которые привозят в Иокогаму, Кобе и Нагасаки всякий европейский хлам. Сбруя на лошадях, кроме тех случаев, когда кавалеристы сохранили национальные седла, еще хуже чем амуниция на людях. Надобно заметить, что в отношении сбруи японцы были жестоко обмануты не только простыми европейскими торгашами, этими filoux раг profession, но и императорским правительством Франции.
Правительство это изготовило-было значительные партии седел, кавалерийских и вьючных, а также уздечек, и проч. для мексиканской экспедиции, но не успело их употребить в дело, так как экспедицию пришлось окончить раньше чем оно желало. Тогда заготовленные седла были проданы японцам, но не отделанные, т. е. необтянутые кожею, которую французские агенты покрали; и вот теперь японские кавалеристы ездят на деревяшках, которых обтянуть им нечем, ибо своей ковки у них нет, а иностранная очень дорога. Стремяна в кавалерии большею частью не европейские, а туземные подвесные, в роде башмаков, очень удобные для ездока, особенно носящего легкую обувь, при которой железо холодит ногу.
Упомянув об одежде, вооружении и снаряжении, скажем еще об обучении и о моральных качествах войск. Пехота и артиллерия очень часто занимаются практическою стрельбою, и, по отзывам иностранных инструкторов, сделанные успехи очень значительны. Затем некоторые части войск, например гвардия микадо, сделали большие успехи в эволюциях. Но выправки, подобной английским или прусским солдатам, японцы не имеют, что, впрочем, и понятно, ибо вне военных действий, учений и караулов они — граждане, носящие невоенную одежду. Японского солдата вообще нужно представлять себе немножко сибаритом; он к этому имеет наклонность и все средства, ибо, за исключением английской и американской армий, нет на свете солдат лучше содержимых, как японские. Еще недавно вы, мм. гг., могли прочесть в журналах официальный отзыв о том нашего адмирала, начальника эскадры в Тихом Океане. Жилище солдата обыкновенно казенное и по-японски очень комфортабельное; жалованье, разом, дается в таком количестве, что даже семейный якунин продает значительную его часть. Простой рядовой получает несколько десятков мешков, каждый в 3½ пуда.