Разумеется, извращения, связанные с произволом и культом Сталина, затронули и большинство первичных организаций партии и комсомола. Многие неправильные и даже преступные директивы проводились в жизнь с участием всей партии. Однако в поведении и действиях рядовых коммунистов, рабочих и крестьян, молодежи было гораздо больше искреннего заблуждения и «честного» самообмана, чем в верхах. Дело в том, что все постановления и директивы Сталина и ЦК ВКП(б) составлялись всегда в самом «революционном» духе, в них говорилось о борьбе с врагами социализма, о внимании к людям и необходимости развивать дело революции. Не зная подлинных дел и мотивов Сталина, низы партии и молодежь не видели в те годы разрыва между словами и делами своих вождей и старались следовать тем политическим и моральным нормам, которые Сталин и его окружение, провозглашая, никогда не считали для себя обязательными. По мере сил и возможностей рядовые коммунисты и комсомольцы и работники низового аппарата старались осуществить на деле те социалистические лозунги, которые для многих карьеристов и бюрократов превратились в пустые, повторяемые всуе слова.
Конечно, и в верхах партии были разные группы и типы работников. Сталину неизбежно приходилось привлекать к руководству страной и партией немало молодых деятелей, которые поддерживали его во всем, с усердием выполняли его указания, но не были осведомлены о его преступлениях. Обладая многими недостатками, характерными для окружения Сталина, эти люди хотели честно служить народу, партии, социализму, однако не могли еще из-за малого политического опыта разобраться в происходящих в стране трагических событиях. Некоторые из этих руководителей погибли уже в послевоенное время. Другие остались в живых и после смерти Сталина в той или иной степени поддержали борьбу против культа личности, за восстановление нормальной обстановки в партийной и государственной жизни.
11
Считается, что именно творческое отношение и к действительности, и к теории — основное преимущество марксизма и научного социализма. Однако было бы неправильно уповать на эту творческую сторону социалистической идеологии и недооценивать силу догматизма. Наивно считать, что догматизм всегда отталкивает людей, тогда как творческий подход, напротив, их привлекает. К сожалению, для значительной части людей, не обладающих необходимым образованием и подготовкой, гораздо чаще именно догматизм оказывается более привлекательным, ибо он избавляет, от необходимости, проявлять самостоятельность, творчески мыслить, непрерывно повышать уровень своей образованности. Вместо того, чтобы изучать постоянно изменяющуюся действительность, оказывается достаточным заучить некоторые формулы и положения. Как история человечества в целом, так и история всех религий и идеологий в особенности показывают громадную силу именно догматического мышления. Творчески мыслящим людям, новаторам приходится всегда труднее, чем догматикам. И хотя всякая революция связана с победой нового над старым — над старым укладом жизни и над старыми догмами, однако с течением времени всякое революционное движение обрастает своими догмами. Тем более такая тенденция должна была проявиться в стране, где очень многие участники революционных преобразований не обладали необходимыми знаниями и подготовкой. Эти люди не видели, что Сталин обедняет и вульгаризирует и марксизм, и ленинизм, они воспринимали научный социализм в упрощенном и схематическом сталинском толковании, превращенным из развивающегося и творческого учения в своеобразную религию.
Было бы поэтому неправильно любое ошибочное действие таких революционеров объяснять мелкобуржуазным перерождением. Напротив, многие из ошибок объясняются не изменением их прежней системы взглядов, а неспособностью к такому изменению, то есть догматизмом. В мышлении и способе деятельности этих людей все отчетливее преобладали доктринерство, идеологическое окостенение, сектантская ограниченность и замкнутость, то, что Томас Манн называл революционным консерватизмом. Для многих из этих людей был характерен упрощенный и узкий взгляд на вещи, они продолжали мыслить категориями, мало подходящими послереволюционному времени. Кое-кто из большевиков даже кичился своей необразованностью. «Мы гимназий не кончали, — заявил под одобрительные возгласы аудитории один из видных деятелей партии, — а губерниями управляем». Неудивительно, что, столкнувшись с трудностями, не понимая обстановки, не имея достаточных знаний, такие деятели превращались в простых исполнителей приказов, проявляли слепую дисциплинированность и покорность. Косность мысли, неспособность к анализу и творческому мышлению составляли гносеологическую основу культа личности. Поэтому среди людей, принявших и поддержавших культ личности, были не только перерожденцы и карьеристы, но и «честные исполнители», искренне верившие, что все совершаемое необходимо и полезно для страны и революции. Эти люди поверили в ложь политических процессов 1936–1938 годов, поверили в тезис об обострении классовой борьбы и в необходимость массовых репрессий и стали вольными или невольными соучастниками преступлений Сталина, хотя многие на них впоследствии сделались его жертвами.
«Ни силой, ни словом не выжечь во мне верность вождю и народу», — писал из заключения своим родным Е. А. Гнедин, еще недавно работавший на ответственном посту в Наркомате иностранных дел. «Клятву верности» вождю он повторял и после многодневных пыток и избиений, издевательств в кабинете Берии. В своих мемуарах Гнедин писал: «От психологии преданного чиновника и догматика я постепенно освобождался по мере того, как моя мысль становилась свободнее в раздумьях и строгих размышлениях, которые составили содержание моей духовной жизни в тюрьмах и лагерях».
О крайней косности и догматизме жен ответственных работников свидетельствует сочиненная во время одного из женских этапов песня «жен врагов народа», в которой были и такие строки:
По суровым советским законам
Отвечая за наших мужей,
Потеряли мы честь и свободу,
Потеряли любимых детей.
Мы, не плачем, хоть нам и неможется,
С верой твердой мы всюду пройдем,
И в любой край страны необъятной
Мы свой пламенный труд понесем.
Этот труд даст нам право на волю.
Снова примет страна нас, как мать.
И под знаменем Ленина — Сталина.
Будем труд свой стране отдавать.
Через систему пропаганды и воспитания многие примитивные догмы и шаблоны прививались массам, становились и для них руководством к действию. Конечно же, массовый догматизм и сектантство только помогали победе Сталина и сталинизма.
12
Проблема государства занимала важное место в социалистической литературе еще в XIX веке. Должен ли пролетариат после революции использовать или разрушить прежний государственный аппарат? Должен ли он создавать новое пролетарское государство, или же сможет обойтись без государства? Долго ли должно существовать пролетарское государство, не превратится ли оно со временем в стоящую над народом клику привилегированных чиновников? Все эти вопросы были предметом ожесточенного спора среди революционеров. Так, анархисты проводили резкую границу между обществом и государством, которое, по их мнению, в любом обществе было главной консервативной силой и самым серьезным препятствием для развития на началах равенства и свободы. Поэтому, считали анархисты, социалистическая революция означает немедленное уничтожение государства, социализм и государство несовместимы.
И Маркс, и Энгельс решительно возражали против, этой доктрины. Социализм, указывали они, не может возникнуть в один день. Создание нового общества потребует многих лет борьбы и, в частности, подавления сопротивления свергнутых классов. Поэтому между капиталистическим и коммунистическим обществом неизбежно будет существовать более или менее длительный переходный период, и в этот период пролетариат не сможет обойтись без государства. Сломав и уничтожив старую государственную машину, пролетариат должен будет создать собственную государственную машину, придав, однако, ей, как писал Маркс, революционную и преходящую, форму.
Вставал вопрос: как уберечь пролетарское государство от перерождения, от превращения из слуги в господина общества? Эта проблема не получила в марксистской литературе XIX река удовлетворительного решения. Было трудно, во-первых, давать какие-либо советы, не имея конкретного опыта построения нового государства. Некоторые рекомендации на этот счет были высказаны Марксом и Энгельсом только после Парижской коммуны. Во-вторых, марксисты прошлого века исходили из перспективы одновременной победы революции в основных капиталистических странах. Поэтому существование государства было, по мнению Маркса и Энгельса, хотя и необходимым, но все же кратковременным этапом в развитии социалистического общества. Энгельс писал: «…В лучшем случае государство есть зло, которое по наследству передается пролетариату, одержавшему победу в борьбе за классовое господство; победивший пролетариат, так же, как и Коммуна, вынужден будет немедленно отсечь худшие стороны этого зла, до тех пор, пока поколение, выросшее в новых, свободных общественных условиях, окажется в состоянии выкинуть вон весь этот хлам государственности» 1.
В августе — сентябре 1917 года Ленин написал одну из своих главных теоретических работ — «Государство и революция». Читаем там:
«Рабочие, завоевав политическую власть, — разобьют старый бюрократический аппарат, сломают его до основания, не оставят от него камня на камне, заменят его новым, состоящим из тех же самых рабочих и служащих, против превращения коих в бюрократов будут приняты тотчас, меры, подробно разобранные Марксом и Энгельсом: 1) не только выборность, но и сменяемость в любое время; 2) плата не выше платы рабочего; 3) переход немедленный к тому, чтобы все исполняли функции контроля и надзора, чтобы все на время становились «бюрократами» и чтобы поэтому никто не мог стать «бюрократом» 2.