В повести Клугера нормальный человек хочет нормальной жизни, где ему гарантирована пенсия, жилье, возможность пообедать и даже выпить на свою пенсию рюмку коньяка. Все это дали марсиане – и население всей душой приняло новую власть. Теперь все это… нет, вовсе не дает, а только обещает дать господин Лаомедонт – но население соглашается и на такую замену. Интеллигенция же ничего не обещает кроме бескомпромиссной борьбы за ненужные людям ценности. Интеллигенция у Клугера, впрочем, оказалась покрепче, чем реальная советская интеллигенция. Возглавлять предвыборный штаб господина Лаомедонта бескомпромиссный Харон не пошел. А у нас у всех есть знакомы. Типичные интеллигенты в третьем поколении, которые и предвыборные кампании наших политиков организовывали, и листовки писали, и подписи собирали. И за коммунистов, и за либералов, и за «Единую Россию».
Мещанин Стругацких у Клугера становится самым обычным жителем России. Он знает, что не может повлиять на эту власть, и никогда не мог повлиять, и единственное, что ему остается – это как-нибудь приспособиться к очередной смене системы. Поэтому призывы интеллигенции на борьбу ради борьбы он воспринимает как явное издевательство.
Заключительные слова «маленького человека», обращенного к интеллигенту, звучат приговором всему российскому диссидентству: «Харон, вы всегда говорили о государстве. Об обществе. О народе. Но сами-то вы за этим абстракциями никогда не видели реальных людей. На самом деле вы не любили народ. Вы любили собственную любовь к этому абстрактному понятию. Вы не знали практических нужд народа. Не знали, чего же в действительности он хочет. Чего хотим все мы? Так я вам скажу. Мы хотим покоя… Мы хотим только одного – чтобы вы и вам подобные не трогали нас».
Вот и возникает у меня крамольная мысль: не написал ли Б. Стругацкий фразу о том, что он не знает, кто прав – обыватель Аполлон или интеллигент Харон – уже п о с л е того, как прочитал повесть Клугера? По времени сходится.
Сказка о Тройке
В том, что наша общая победа над бюрократическим застоем возможна, убеждают нас последние, постановления партии и правительства, материалы пленумов, открытый и честный разговор о наболевшем со страниц газет и журналов.
Р. Арбитман. «До и после «Сказки…»: Встреча через 20 лет»
«Сказка о Тройке» в настоящий момент существует в двух вариантах. Соответственно в серьезных академических публикациях указывается, о каком варианте идет речь. Некогда существовал и третий, самый сокращенный вариант, который возник вынужденно, и который сами Стругацкие не сочли нужным включать в собрания сочинений, вышедших в постсоветское время. Существование двух вариантов объясняется цензурными сложностями и спецификой издательской практики, которая существовала в Советском Союзе. Обычно новое художественное произведение вначале печаталось в одном из «толстых» журналов – «Неве», «Знамени», «Новом мире» и т.д., и получив после этой публикации одобрение, издавалось в качестве самостоятельного или включалось в состав какого-нибудь сборника. Произведения начинающих авторов или произведения неблагонадежные часто печатались в региональных, мало известных журналах, например, «Памир», «Ангара», «Уральский следопыт» и т.д. Такова была судьба и «Сказки о Тройке».
Изначально предполагалось печатать повесть либо в «Детской литературе», либо в «Молодой гвардии», но оба издательства отказали авторам в публикации. В результате вариант 1 впервые был опубликован в журнале «Смена»; а другой краткий вариант был подготовлен для публикации в альманахе «Ангара» (вариант был специально сокращен в соответствие с требованиями журнальной публикации). Этот вариант так и не увидел света – в 1969 году тираж альманаха «Ангара» (Иркутск) был арестован и изъят, а главный редактор Ю. Самсонов получил выговор, а затем был уволен. Повесть также была опубликована за границей в журнале «Посев», как утверждают авторы – без их ведома. Кроме этого существовал так называемый «смешанный» вариант 1989 года, подготовленный для двухтомника «Избранных сочинений» (М.: Московский рабочий, 1989). В основу данного варианта была положена «ангарская» редакция, дополненная главой о спруте Спиридоне и Жидком пришельце. В остальном текст следовал «Ангарской» редакции. Этот вариант и был опубликован в 4-м томе первого полного собрания сочинений Стругацких издательства «Текст» (1992 год). Более данный вариант не переиздавался. В СССР вариант 2 вышел лишь спустя 20 лет спустя после написания повести. Соответственно, на данный момент существуют два основных варианта повести, известные исследователям и читателям как «Сменовский» и «Ангарский» (по названию журналов). Они различаются героями, некоторыми сюжетными линиями и финалом. С 1997 года во всех представительных собраниях сочинений публикуются оба эти варианта. Поэтому в дальнейшем речь, соответственно, будет идти либо о «Сменовском» – первом, либо об «Ангарском» – втором вариантах.
Формально «Сказка о Тройке» является продолжением «Понедельника». Оба произведения объединяют одни и те же герои и место действия (здание института НИИЧАВО). Но с точки зрения стиля, смысла и назначения произведения, «Сказка о Тройке» связана с «Понедельником» очень слабо. Б.Стругацкий в «Комментариях» пишет, что «как продолжение «Понедельника» – сюжетное, идейное, стилистическое – «Сказка», скорее, не получилась. «Понедельник» – сочинение веселое, юмористическое, «беззубое зубоскальство», как говаривали Ильф с Петровым. «Сказка» – отчетливая и недвусмысленная сатира. «Понедельник» писали добрые, жизнерадостные, веселящиеся парни. «Сказка» писана желчью и уксусом. Жизнерадостные парни подрастеряли оптимизм, добродушие свое, готовность понять и простить и сделались злыми, ядовитыми и склонными к неприязненному восприятию действительности».
Воистину, устами автора глаголет истина. То есть на самом деле истина глаголет устами автора крайне редко. То есть почти никогда. Но в этом плане Стругацкие оказались счастливым исключением. По отношению к себе самим они были более чем критичны. Вряд ли «Понедельник» можно обозначить просто как «беззубое зубоскальство». Это произведение очень глубокое, и юмор его никак не подпадает под определение зубоскальства. А вот «Сказка о Тройке» – сатира чистой воды, сатира в духе Салтыкова-Щедрина. Именно этот дух сатиры, на наш взгляд (и, как показывает изучение отзывов, на взгляд многих других читателей), значительно ослабил произведение. «Сказка о Тройке», несмотря на её полемический заряд, а вернее именно благодаря ему, является куда более слабой вещью, чем «Понедельник».
«Сказка» очень рыхло выстроена сюжетно. Формально «Понедельник» написан так же. Сюжет «Понедельника» содержит ряд эпизодов из жизни сотрудников НИИЧАВО. Но, во-первых, все эти эпизоды компактно группируются в три истории, каждая из которых занимает всего несколько дней. Внутри каждой истории существует своя логика, герой осознает некоторые важные для себя (и для авторов) вещи и, наконец, следует некое сюжетное и логическое завершение. В «Сказке о Тройке» особенно в «Ангарском» варианте, эпизоды заседаний ТПРУНЯ (Тройки по рационализации и утилизации необъяснимых явлений) никак не связаны между собой. В «Ангарском» варианте таких заседаний четыре, включая выездное, но с тем же успехом их могло быть три или десять. Личности «канализаторов», то бишь членов Тройки и суть их деятельности очень рельефно и выпукло очерчены уже в первом эпизоде. Дальнейшее развитие сюжета ничего не дает для раскрытия характеров, как членов Тройки, так и старинных знакомых читателя – Эдика Амперяна и Саши Привалова. Амперян вежлив и корректен, Привалов – как всегда «простодушный проект… примитив… трудяга». Единственный персонаж, о котором читатель получает какие-то дополнительные сведения – это комендант Колонии необъясненных явлений товарищ Зубов, который оказывается вполне нормальным и приличным человеком, вынужденным в силу своей должности вести себя как законченный бюрократ.
В «Сказке-1» хорош также резонер Панург со своими провокационными высказываниями. Это, пожалуй, самый интересный персонаж повести.
«Сменовский» вариант в сюжетном плане не столь рыхл. В «Ангарском» варианте сюжет как таковой отсутствует. Имеет место завязка – Привалова и Амперяна посылают на 76-й этаж в качестве разведчиков. Имеет место дальнейшее развитие сюжета с кульминацией во время выездного заседания, сама же развязка представляется крайне неубедительной. Возникшие буквально из ничего опытные маги Киврин и Хунта испепеляют бюрократов.
«Сменовский» сюжет разработан более тщательно. Герои прибывают в Китеж, чтобы получить для своей работы различные необъяснимые явления и объекты. В борьбе с Тройкой каждый из героев выбирает свой путь, опираясь соответственно на:
разумный оптимизм,
личное обаяние,
терпение и труд
собственный уголовно-авантюрный характер.
В конце концов, магам удается победить Тройку, используя её же оружие – бюрократическую писанину. Правда торжествует, но правда ли это, если ей для победы потребовалось нарядиться в одежды лжи?
Оставляя за спиной этот риторический, но очень важный вопрос, следует все-таки признать, что «Сменовский» вариант не свободен от тех же недостатков, что и «Ангарский». Характеры героев разработаны слабо, все заседания Тройки строятся по одной и той же схеме. Тройка демонстрирует свою вопиющую глупость, затем Амперян включает реморализатор, после чего следует действительно интересное и весьма познавательное эссе на тему, как решается та или иная научная задача, когда её решают умные и неравнодушные люди. Сами эти эссе написаны талантливо и представляют большой интерес. Соответственно, в порядке рассмотрения дел это:
Эссе на тему о благе и зле всезнания, следующее за рационализацией аппарата Машкина, могущего дать ответы на все вопросы.
Рассуждения Клопа-Говоруна о соотношении инстинктов и разума в сознании человека и животных. С точки зрения науки о поведении животных, этологии, которая в те времена ещё практически не была известна в Советской Союзе, это рассуждение является абсолютно безукоризненным и совершенно не потерявшим своей актуальности.