Так вот, возвращаясь к сюжету. Чего хочет Максим? Того же самого, чего хотел Антон-Румата Эсторский, чего хотел Кандид – пойти против логики истории и облагодетельствовать людей вопреки их желанию, более того, даже не спросив их об их желаниях. Чем оправдано поведение Максима? Во-первых, часть населения, правда, очень узкую в социальном отношении, он все же спросил. Нелегальные выродки, конечно, стоят за смену существующего режима. И поскольку только выродки способны здраво оценивать ситуацию в стране, в их словах есть своя логика. Наконец, их просто по-человечески жалко, поскольку их мучения от излучения башен чудовищны и описаны в повести очень подробно. Максима поддерживает своим авторитетом Совет Галактической безопасности, который также пытается аккуратно спасти эту планету с учетом всех последствий. Наконец, Максим в отличие от Руматы, так же как и Кандид в Лесу , становится частью этого мира и поэтому, считает себя вправе принимать решения за всех, и не только принимать решения, а действовать. В итоге он и действует, уничтожая систему башен с их излучением, влияющим на психику населения. Этим он ввергает страну в новый виток гражданской войны, в пучину болезней и голода. Наконец, есть риск, что Стана Отцов просто перестанет быть страной, а станет малоразвитой колонией соседних Хонти или Пандеи.
В рамках данной проблемы одним из самых интересных социологических этюдов является спор Максима с Колдуном, которого он встречает в стране мутантов. В сущности, это спор все о том же – о роли личности в истории. Совершенно сказочный и вроде бы в силу своей биографии безграмотный Колдун, оперируя понятиями современной философии, социологии, политологии, убедительно доказывает Максиму, что любое общество развивается по определенной внутренней логике, и сломить эту логику исторического развития невозможно и главное не нужно:
«Равновесие… – произнес вдруг громкий хриплый голос. – Я вам уже говорил это, Мак. Вы не захотели меня понять…Но теперь, надеюсь, вы поняли… Вы хотите нарушить это равновесие. Что ж, это возможно. Это в ваших силах. Но спрашивается – зачем? Кто-нибудь просит вас об этом? Вы сделали правильный выбор: вы обратились к самым жалким, к самым несчастным, к людям, которым досталась в равновесии сил самая тяжкая доля. Но даже и они не желают нарушения равновесия. Тогда что же вами движет?..»
С другой стороны, Колдун признает, что новая сила, появившаяся на исторической арене, способна сломать это равновесие, и Максим является такой силой. Максиму действительно удалось взорвать это равновесие в прямом и переносном смысле. И вот вопрос – почему ему удалось это сделать? Потому что ход исторического процесса действительно определяет личность или потому, что история данной страны уже созрела для решительного перелома, потому что «низы уже не хотели, а верхи не могли» и в данном случае не столь важно, что Центр взорвал именно супергерой Максим Камерер? Сама логики истории вела к тому, что Центр в ближайшее время должен быть обнаружен и уничтожен, либо благодаря согласованным действиям подпольщиков, либо благодаря разногласиям в верхних эшелонах власти. Сцены, описанные в романе, позволяют с легкостью обосновать, как первый, так и второй вариант.
Продолжение этих рассуждений о роли личности в истории содержится в дилогии С. Лукьяненко «Звездный лабиринт». Прогрессор Ник Ример, он же землянин Петр Хромов, беседует с обитателями школы-интерната на планете Геометров о том, что есть история, от чего и от кого зависит, в какую сторону покатится шар исторического прогресса. Сцена эта имеет место именно на планете, построившей счастливое коммунистическое будущее, то есть на родине Максима Каммерера. Сами эти рассуждения Лукьяненко грешат некоторыми стилистическими длиннотами и не содержат ничего принципиально нового в дискуссии о путях истории, но, разумеется, будут любопытны поклонникам и читателям романа «Обитаемый остров».
Другая сюжетная нить романа, существующая вне политических аллюзий, связана с описанием цивилизации Голованов. Здесь вновь возникает весьма актуальная для фантастики всех времен и народов идея Контакта. Стругацкие показывают, как внутри одной цивилизации зарождается другая вно враждебная ей. Такая цивилизация амазонок зародилась внутри цивилизации Леса, однако самого процесса мы не видели. Кандид присутствует уже на том этапе, когда новая цивилизация стала более мощной, чем та, что её породила и приступила к её уничтожению. Цивилизация Голованов, напротив, находится на заре своего существования, и Стругацкие описывают те условия, в которых она теоретически может зародиться. По-видимому, эта цивилизация окажется не слишком благосклонной к многострадальным обитателям Саракша. В «Обитаемом острове» голованы просто отвоевывают территорию, истребляя аборигенов. Впоследствии, в повести «Жук в муравейнике» голованы, столкнувшись с гоминидной цивилизацией более высокого уровня, беззастенчиво изучают её, а получив все необходимые сведения, сразу же порывают с ней, приступив к изучению сверхцивилизации люденов, как это следует из нескольких фраз, мимоходом оброненных в повести «Волны гасят ветер». Таким образом, на протяжении трилогии просматривается проблема возникновения новой цивилизации, её стремительного развития и выхода в космос, контакта с другими цивилизациями и разрываотношений. Таким образом, авторы дают своеобразное введение в «межпланетную дипломатию».
Но в целом, произведение лишено той глубины, которая наблюдалась в более ранних вещах. Есть достаточно очевидная политическая подоплека, есть приключения, есть несколько интересных философских проблем, которые уже обсуждались и достаточно глубоко обсуждались в предыдущих произведениях. При этом имеет место явная нестыковка идеологии произведения, направленной против советского официоза и бойкого сюжета, который вполне должен был удовлетворить официальную критику.
Видимо, правы те комментаторы событий, которые полагали, что количество скандалов вокруг имени АБС (шесть ругательных статей за полгода в центральной прессе) перешло, наконец, в качество и где-то кем-то решено было взять строптивцев к ногтю и примерно наказать. Поэтому авторы и попытались написать максимально «беззубое» произведение.
Несмотря на это, произведение все же оказалось насыщенно более чем прозрачными политическими аллюзиями, поэтому критика потребовала «убрать из романа как можно больше реалий отечественной жизни (в идеале – все без исключения) и прежде всего – русские фамилии героев» («Комментарий к пройденному»). В итоге Максим Ростиславский превратился в Максима Каммерера. Представитель Совета Галактической безопасности Павел Григорьевич (он же Странник) сделался Сикорски. Танки превратились в панцервагены, штрафники в блитцтрегеров, «дурак, сопляк!» – в «Dumkopf, Rotznase!»…Исчезли из романа: «портянки», «заключенные», «салат с креветками», «табак и одеколон», «ордена», «контрразведка», «леденцы», а также некоторые пословицы и поговорки, вроде «бог шельму метит». Неизвестные Отцы – Папа, Свекор и Шурин превратились в Огненосных Творцов – Канцлера, Графа и Барона. Впрочем, реалии советской жизни все равно читались достаточно отчетливо, а будучи описаны эзоповым языком, даже выглядели более рельефно. В любом случае повесть не получилась такой «развеселой, абсолютно идеологически выдержанной, чисто развлекательной», какой она задумывалась быть написанной «своими авторами главным образом для ради денег». Из повести можно извлечь как ряд острых политических аллюзий, так и достаточно абстрактных, но любопытных политических рассуждений. Впрочем, именно «извлечь». По-настоящему глубоким, сильным философским произведением «Обитаемый остров» все же не является. Нельзя же требовать даже от гениев, чтобы они были гениями постоянно.
В последующих изданиях первоначальный текст романа был частично восстановлен. Имена героев остались за ними, Каммерер остался Каммерером, а Сикорски – Сикорски. Некоторые изменения, сделанные авторами под давлением, оказались настолько удачными, что их решено было сохранить – например, странно звучащие «воспитуемые» вместо банальных «заключенных» или «ротмистр Чачу» вместо «капитана Чачу». Но часть первоначальных терминов, фраз, словосочетаний и неологизмов вернулось.
В заключение следует сказать, что повесть выполнила ещё одну очень важную функцию. Она способствовала дальнейшему конструированию мира XXII века. Впоследствии в этом мире будет разворачиваться действие произведений «Малыш», «Парень из преисподней», «Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер». Для того, чтобы их герои и мир, в котором они живут, выглядели максимально достоверными, необходим и скелет будущего, и соответствующий антураж. На этот антураж повесть несомненно работает, хотя её действие и происходит не на Земле. Сами воспоминания и отвлеченные рассуждения Максима Каммерера дают достаточно много информации для конструирования земной реальности.
Отель «У погибшего альпиниста»
…а потом высказался в том смысле, что идея невменяемости одного из партнеров по контакту представляется ему теоретически любопытной.
Стругацкие А. и Б. «Малыш»
«Отель «У погибшего альпиниста» представляет собой детектив. Это констатация факта. Факта общеизвестного и не подлежащего сомнению. Авторы писали именно детектив, им было интересно написать детектив. Имеют место все приметы классического агатыкристевского английского детектива: ограниченное количество подозреваемых, занесенный снегом отель, убийство в закрытой комнате, странное поведение абсолютно всех участников событий и оказавшийся в их компании сыщик, распутывающий дело.
Другое дело, что Стругацкие приступая к написанию детектива как раз не хотели писать классический детектив с «неизбежной скучной, разочаровывающе унылой, убивающей всякую достоверность изложения, суконной объяснительной частью». Но в итоге именно этой части они и не избежали, причем все вышло даже хуже, чем в классическом детективе. В классическом детективе сыщик как минимум объясняет логику собственного мышления и путь, идя по которому он вычислил преступника. Потом детектив можно перечитать и обнаружить те особенности поведения персонажей, на которых сыщик и основал свой гениальный вывод.