3. Психологический настрой рядового землянина на контакт с представителями иного разума очень высок. Население данной планеты отличается психологической гибкостью, высоким уровнем эмпатии. Что очень важно, имеет место положительная установка на контакт, которую можно выразить словами «сверхцивилизация – это всегда сверхдобро». Показательно, что представители земной цивилизации готовы даже отказаться от выполнения своих должностных инструкций и от собственных этических позиций в пользу иного разума. Я сознательно довел игру по программе «Идиот» до конца, когда вертолет с гангстерами был уже в 10 минутах полета от отеля и получил положительный результат.
Петер Глебски, старший нспектор полиции, 54 года.
Dixi.
Малыш
Другому как понять тебя?
Ф.Тютчев Silentium!
Себя как в зеркале я вижу…
А.С.Пушкин Кипренскому
Значит, так теперь ты решаешь проблему слезинки ребенка?
С.Лукьяненко Шестой дозор
Еще в детстве в какой-то критической статье я прочитала, что повести «Малыш» и «Парень из преисподней» представляют, пожалуй, «самые бледные из миров Стругацких». Сейчас я уточнила, фамилия автора этой статьи был некто А. Шалганов3. Кто такой этот А. Шалганов, чем он занимался? Ну да бог с ним! Тем не менее, эту же фразу в своей монографии процитировал и такой серьезный исследователь творчества братьев Стругацких как В. Кайтох. Само объединение этих двух очень разных повестей – «Малыша» и «Парня» – представляется мне весьма сомнительным. Но что касается мира «Малыша», то этот мир действительно «бледен», но не в силу его неразработанности или отсутствия мастерства у авторов. Мир повести сознательно аскетичен, выморожен (высушен), минимизирован, стерилен. Но эта стерильность является необходимым условием как для поднятой – сугубо теоретической проблемы – так и для описания цивилизации – абсолютно чуждой землянам .
Борис Стругацкий в «Комментариях к пройденному» сокрушался, что повесть совершенно аполитична. Действительно, время было такое, что писать об актуальных политических и социальных проблемах, а тем более публиковать такие произведения было трудно. Повесть писалась в 1970 году, когда хрущевские реформы уже были практически свернуты. Стругацкие с их творчеством никак не вписывались в существовавшую систему. В результате «Сказка о Тройке» и «Улитка на склоне» были один раз опубликованы и тут же запрещены. А сами Стругацкие были вынуждены отказаться хотя бы на какое-то время от обращения к животрепещущим, остросоциальным проблемам. В итоге АБС «мучились мыслью о том, что выпуская «нейтральные», внеполитические вещи, мы как бы занимаемся коллаборационизмом и против собственной воли поддерживаем – молчанием своим, внеполитичностью, добровольной своей самоустраненностью – этот поганый режим. Но мы уже не могли не писать… А так мы все-таки сохраняли хоть мизерную, но все-таки возможность сказать то, что говорить было при прочих равных условиях не разрешено, да и негде…» («Комментарий к пройденному»).
В результате центральной проблемой повести стала проблема сугубо теоретическая – проблема контакта двух цивилизаций, находящихся неизмеримо далеко друг от друга по вектору временного развития, и к тому же гуманоидной и негуманоидной (предположительно?). Что представляли из себя обитатели планеты Ковчег, до того как перешли на тот виток эволюции, с которым столкнулись земляне (разноцветные усы, торчащие из-за горизонта), ни читатели, ни члены проекта «Ковчег» так и не узнали. Вымороченные пейзажи безжизненной планеты прекрасно подходят в качестве декораций к решению сугубо теоретической проблемы Контакта. Обстановка идеально соответствует проблематике повести. Проблема контакта с негуманоидной цивилизацией на данном витке развития человечества – это проблема абсолютно абстрактная, с которой земляне может быть никогда и не встретятся – есть предположения, что наш разу абсолютно одинок во Вселенной. Планета абсолютно пустая (никаких хищников, микробов, метеоритной опасности) – никакие приключения тела не отвлекают героев от приключений духа.
Контакт в итоге не состоялся. Или был изначально невозможен? Жители планеты через своего посредника – Малыша – дали понять, что не хотят идти на контакт. Сверхцивилизация Странников, установившая автомат, расстреливающий любой корабль, который приближается к данной планете, по-видимому, также была категорически против любого контакта с ее населением. Но это не единственный случай в мирах Стругацких, когда потенциальные космические братья отказываются от контакта с землянами. Это скорее типичная ситуация. Тагоряне прекратили дипломатические отношения с Землей, когда им стало известно, что та пошла на рискованный эксперимент с активацией генетической бомбы Странников («Жук в муравейнике»). Спустя примерно 60 лет голованы полностью отказались от контактов с землянами без объяснения причин («Волны гасят ветер»).
За 100 с лишним лет перед этим экспедиция «Таймыр-Ермак» не сумела понять загадочный мир Планеты Синих Песков. «Планета Синих Песков с ужасающей отчетливостью встала перед его глазами…Совсем чужая. Она была покрыта океанами тончайшей голубой пыли, и в этих океанах были приливы и отливы, многобалльные штормы и тайфуны и даже, кажется, какая-то жизнь … И ни одной тайны не открыла людям Планета Синих Песков» («Полдень»). Что же касается гуманоидных братьев по разуму, которых стремятся облагодетельствовать прогрессоры, то они совершенно очевидно против этого контакта. В диапазоне мнений:
Будах: Тогда, Господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными…или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
Дон Рэба: Может быть, вы дьявол. Может быть, сын бога… А может быть, вы человек из могущественных заморских стран: говорят, есть такие… Но я…могу убить вас. В любую минуту. Сейчас. Завтра. Вчера. Это вы понимаете? («Трудно быть богом»).
Даже людены, произошедшие от людей, но жестко ответила, что пользы медведю от езды не велосипеде не будет. В смысле, что сотрудничество невозможно и для землян бесполезно.
Итак, контакт либо невозможен, либо от него вежливо (или невежливо) отказываются. Выводы не слишком оптимистичны. Если рассмотреть проблему Контакта в мире Полдня хронологически, то мы получим следующую картину. Первоначально, на ранней стадии освоения космоса, на первом этапе, когда в поиск в неведомое уходили первые корабли с энтузиастами типа Славина и Кондратьева, а позднее – Каммерера, можно было объяснить невозможность контакта техническим несовершенством, отсутствием опыта, ограниченностью ресурсов, в том числе времени. Потом вроде все наладилось – контакт с тагорянами и леонидянами успешная (а успешная ли?) прогрессорская деятельность на ряде планет (Арканар4, Надежда, Саракш, Гиганда, Панда, видимо и Саула). Совместная работа в космосе с голованами. А потом контакты вновь рвутся. Тагоряне отказываются от дипломатических отношений надолго, голованы, по-видимому навсегда. Деятельность «подмикитчиков», пытающихся ускорить исторический прогресс на других планетах, решительно осуждена. А идея вертикального прогресса и сама мысль о появлении среди землян новой расы вызывает у самих землян резкое отторжение.
Тойво Глумов так отзывается о люденах: «Человечество не должно быть инкубатором для нелюдей и тем более полигоном для их проклятых экспериментов! Они предатели. Они паразиты. Вроде этих ос, которые откладывают яйца в гусениц» («Волны гасят ветер»).
Уже не иная более высокоразвитая цивилизация отказывается от контакта с землянами. Сами земляне не хотят этого контакта. Решительный сторонник вертикального прогресса Комов, наконец столкнувшись с субъектами своего многолетнего профессионального интереса люденами, заявляет: «Вы должны уйти».
Тяжело общаться с богами. Тяжело даже разговаривать с тем, кто стоит на несколько ступенек выше или ниже тебя или вообще принципиально иной. Принципиально иных рядовой землянин вообще не воспринимает как братьев по разуму. «…как это ни парадоксально, тот же землянин не способен относиться к головану иначе как к большой говорящей собаке (ну, там, цирк, чудеса зоопсихологии, то-се…)» («Жук в муравейнике»).
И вот итог: «Мы вошли в соприкосновение с двенадцатью разумными расами, причем три из них – негуманоидные. В каких отношениях мы находимся с этими негуманоидами, сам Горбовский, наверное, не может сказать: вступили мы с ними в контакт или не вступили, а если вступили, то по обоюдному ли согласию или навязали им себя, а может быть, они вообще воспринимают нас не как братьев по разуму, а как редкостное явление природы… Вот с гуманоидами все ясно: из девяти гуманоидных рас только три согласились иметь с нами что-либо общее, да и то…» («Малыш»)
Идея глобализации на космическом уровне явно терпит крах. «Если бы Конклав был похож на те Лиги Свободных Звезд, Галактические Альянсы, Великое Кольцо – на любое из щедро придуманных писателями космических сообществ», – с горечью говорит герой повести С. Лукьяненко «Звезды – холодные игрушки». Увы…увы… Лукьяненко предложил суровый вариант космического будущего, в котором Сильные расы безжалостно эксплуатируют Слабые. Но никакого космического равенства и братства и в мире Полдня нет.
Вот вам и выход на политику в «нейтральной», внеполитической вещи». Но если вернуться к «Малышу», и к проблеме контакта, то мы обнаружим, что контакт невозможен в силу следующих причин:
из-за различия материальной основы носителя разума;
в силу явного нежелании одной из сторон идти на контакт;
в силу этических взглядов самих землян, а возможно и в силу этических взглядов аборигенов.
Странники тоже против контакта землян с аборигенами планеты Ковчег. А propos, к вопросу о Странниках. Это ведь тоже провал контакта. Сверхцивилизация, которая казалось бы не должна ставить негуманные эксперименты над другими цивилизациями, которые стоят на более низком уровне развития, только этим и занимается. Странники устанавливают возле планеты Ковчег, расстреливающий всех и все корабль-разведчик. Эта же цивилизация устраивает весьма лихой эксперимент с «подкидышами»