Раздраженно прищелкнув языком, она отодвинула в сторону пару лепестков, пока не нашла достаточно большое место, чтобы поставить ногу. Затем она шагнула вперед и проделывала это снова и снова, пока не добралась до ванной. Она открыла дверь и обнаружила, что та тоже полна цветов и смятых лепестков.
— Честное слово, — пробормотала Холли, отодвигая ногой несколько лепестков. — О чем, черт возьми, он думал?
Как только раздраженные слова слетели с ее губ, последовала улыбка. Этот жест был чересчур романтичным. Очень похоже на изысканную еду, признала она. Она бы с удовольствием съела салат, свинину и макароны с сыром на ужин. Вместо этого он потратил несколько часов на приготовление изысканной еды и приложил все усилия, чтобы накрыть этот прекрасный стол. А простой букет цветов доставил бы гораздо меньше хлопот, чем это море цветов. Этот человек пытался. Жаль только, что его усилия не достигали цели.
Холли моргнула и покачала головой, поняв, о чем думает. Это вовсе не позор, твердо, хотя и молча, заверила она себя. Она была замужней женщиной. Он даже не должен был делать такие жесты. И она, конечно, не должна наслаждаться ими и чувствовать себя такой теплой и пушистой внутри из-за них.
Убедившись, что все в порядке, Холли проскользнула в ванную, закрыла дверь и начала быстро срывать с себя одежду. Она была полна решимости переодеться и, когда Джиа вернется, разгрести весь этот бардак. Она ни за что не позволит другой женщине сделать это. Это был ее беспорядок, и…ну, на самом деле это был беспорядок Джастина, поправила она себя. Но после утреннего поцелуя она больше никогда не впустит его в свою спальню. Вообще никогда.
Родители Холли вырастили не идиотку. Они научили ее, что жизнь полна искушений. А мать в день свадьбы прямо сказала ей, что, хотя Холли и любит Джеймса, может наступить день, когда такой красивый, милый, забавный, обаятельный мужчина, как Джастин, соблазнит ее нарушить клятву, которую она дала, выйдя замуж за Джеймса. Что ж, хорошо, она не упомянула имя Джастина и не использовала все эти описания. Холли вставила их сама, потому что они подходили. Но мать говорила, что однажды может появиться мужчина, который соблазнит ее нарушить обет. Она также сказала, что, хотя это ее выбор, она должна знать, что Джеймс знал и любил ее всю ее жизнь. Что он никогда не причинит ей вреда и что всегда найдется другой мужчина, который сможет соблазнить ее. Жизнь полна искушений, и она может либо всю жизнь гоняться за очередной каруселью, либо кататься на ней до самого конца, зная, что это удобно.
Джеймс был той каруселью, которую она планировала придерживаться до конца. Она знала его всю свою жизнь, любила его всю свою жизнь и знала, что он любит ее так же. А Джастин был милым и добрым и спас ей жизнь, превратив ее в бессмертную, когда она упала на ножницы… Что, если она нарушит брачные клятвы ради него, а потом встретит другого Джастина, а потом еще одного?
Холли не хотела быть одной из тех женщин с бесчисленным количеством любовников и шестью браками за плечами, которые, казалось, всегда были недовольны и искали что-то особенное. Она будет довольна тем, что у нее есть, и продолжит строить жизнь, которую начала с Джеймсом. Она закончит занятия, наберется необходимого опыта и получит лицензию дипломированного бухгалтера. Потом они оба поработают пару лет, чтобы накопить денег на покупку дома, завести детей, вырастить их, выдать замуж и ждать внуков. У нее будет нормальная жизнь, о которой она всегда мечтала, пока ее ребенком таскали по всему миру. И она, и Джеймс хотели этого. «И они это получат», — мрачно подумала Холли, переодеваясь и открывая дверь, но внезапно остановилась в изумлении. Джиа не только вернулась с граблями, она уже сгребла лепестки. На ковре не было лепестков. Не было также ни Джиа, ни граблей. Другая женщина, очевидно, вернулась, сгребла лепестки и ушла за то время, пока она переодевалась. Холли говорили, что бессмертные быстры, но это было безумием.
Эта мысль заставила ее остановиться и наклонить голову. Она была бессмертной. Это означало, что теперь она должна быть невероятно быстрой и сильной. Она еще не видела никаких доказательств этого, но и не делала ничего, чтобы проверить. Войдя в спальню, Холли огляделась, пока ее взгляд не остановился на комоде. Она подошла к нему, взялась за угол и чуть не швырнула проклятую штуковину через всю комнату, когда попыталась поднять конец. Серьезно, она приложила к этому усилие, которое ей пришлось бы сделать до того, как ее обратили, когда она могла бы приподнять массивный дубовый комод на дюйм или около того. Но вместо этого он взлетел вверх, перевернулся на бок, а затем рухнул на свою вершину.
— Вот дерьмо, — пробормотала она, быстро поправляя комод. Поставив его на место, Холли с минуту осматривала его, чтобы убедиться, что не повредила его, а затем с облегчением отступила назад и просто уставилась на комод.
— Ух ты, — сказала она, наконец. Она определенно была сильнее. Медленная улыбка тронула ее губы. Теперь оставалось только проверить скорость. Резко повернувшись, она вышла из комнаты и побежала вниз.
Данте и Томаззо снова сидели за кухонным столом и ели. Перед каждым стоял двойной шоколадный торт, целый торт. В самом деле, у этих двоих был жуткий аппетит. Продуктов, которые они купили, не было видно, так что либо они бросили пакеты прямо в кладовку, не распаковывая их, либо они использовали ту супер скорость, которую она собиралась проверить.
— Вы видели Джастина? — спросила она, замедляя шаг и направляясь к дверям террасы.
— Думаю, он в гараже, ищет корзинку, — ответил Данте и нахмурился. — Или наверху ищет одеяло.
Холли закусила губу, но не остановился. Ей нужно поблагодарить его за цветы, и объяснить, что он не должен делать этого снова. Но она не хотела ждать его. Кроме того, она не задержится.
— Хорошо, я найду его, когда вернусь, — сказала она вслух и добавила: — Я просто собираюсь пробежаться по пляжу. Скоро вернусь.
Оба мужчины хмыкнули, их рты были полны торта.
Покачав головой, Холли вышла из дома, закрыла дверь и направилась к калитке в живой изгороди. Мгновение спустя она пересекла лужайку и вышла на пляж. Оказавшись там, она посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую, выбрала правую и побежала.
Они сказали, увеличилась скорость? «Боже милостивый», — подумала она, когда мир пронесся мимо. Это была почти сверхчеловеческая скорость. Ладно, мир не был полностью размытым, но он был размытым. Она определенно двигалась быстрее, чем это было возможно. «Страшно быстро», — подумала она и нажала на тормоз. Тогда-то она и поняла, с какой скоростью едет. Вместо того чтобы грациозно остановиться, она на мгновение поскользнулась, а затем перелетела вверх тормашками, приземлившись на спину с глухим стуком. Лежа неподвижно, Холли быстро осмотрелась, не ушиблась ли она. Ответ был отрицательный. Ничто не ранило ее, кроме гордости, да и та не слишком страдала. Это было не так, как если бы кто-нибудь увидел. Кроме того, она была слишком занята, удивляясь тому, как быстро она может двигаться, чтобы беспокоиться о чем-то еще.
— Ух ты, — выдохнула она, глядя в темнеющее небо, а затем улыбнулась. — Я зажигаю!
Эти слова заставили ее слегка рассмеяться, и она поняла, что даже не запыхалась, что произвело на нее еще большее впечатление. Спортзал не входил в программу домашнего обучения, которую давала им мама Джеймса. Не то чтобы Холли возражала. Она никогда не была спортсменкой. Она была более книжным типом, но у нее не было доступа к телевизору в тех палатках, где они жили, пока она росла. Теперь она любила фильмы, особенно приключенческие, а в качестве вторых фаворитов — ужасы и комедии.
Осознав, что лежит на песке, Холли быстро поднялась на ноги, отряхнулась и повернулась, чтобы идти тем же путем, которым пришла. Она убежала гораздо дальше, чем думала, но, хотя могла бы вернуться так же быстро, как и убежала, не стала утруждать себя. Возвращение даст ей возможность подумать о том, что она скажет Джастину. Манеры были вбиты в нее, когда она росла, и эти манеры предполагали, что она должна поблагодарить его за цветы. С другой стороны, она была замужем. Он не должен дарить ей цветы. И она не должна принимать их.
Вздохнув, Холли откинула волосы с лица и попыталась придумать, что ему сказать. — Спасибо за заботу, Джастин. Но я, правда, не могу принять твои цветы. Я замужем.
Это было мило, просто и по делу. Она также не поблагодарила бы его за настоящие цветы, которые, честно говоря, она совсем не ценила. Похоже, она испытывала к ним серьезное отвращение. Она не шутила, когда спросила, не умер ли кто-нибудь, увидев их. Это была ее первая мысль… что было довольно грустно, признала Холли. Она собиралась работать на кладбище только для другого… ну, на самом деле, она даже не была уверена, что вернется, когда закончит обучение. Ей казалось постыдным, что меньше чем две недели работы в этом месте повлияли на ее представление о цветах на всю оставшуюся жизнь.
«Возможно, ей просто нужно думать о них по-другому», — подумала она и подняла брови, когда заметила, что кто-то был на пляже перед домом Джеки и Винсента.
Джастин, поняла она. Зачем он расстелил одеяло? Солнце садилось. Кроме того, она не думала, что вампиры, вероятно, поклоняются солнцу, поэтому он не мог быть заинтересован в загорании. Хотя, она была бы не прочь увидеть это: Джастин в плавках, его грудь обнажена, его мускулистые ноги…
Холли замедлила шаг, потому что ее блуждающие мысли вызвали чувство вины. Замужем, напомнила она себе. Никакого вожделения к другим мужчинам… даже если они красивы, сложены, сладки, как пирог, и потрясающе целуются. Эта последняя мысль вызвала вздох, который проскользнул между ее губ. Джастин потрясающе целовался. Часть ее начала покалывать при одном воспоминании, та часть, которая не имела никакого отношения ни к кому, кроме ее мужа.
Как ни печально было признаваться Холли, Джеймс никогда не вызывал у нее такого трепета. Поцелуи Джеймса были сильнее… ну, ей не хотелось этого говорить, но лучшее описание, которое она смогла придумать, было почти отеческим. Они были ласковы и… теплы? Она поморщилась, даже когда признала это. Но брак — это не только горячий, потный секс, уверяла она себя. У них с Джеймсом было нечто большее. У них было общее прошлое, дружба и любовь. У них была история… и та же мечта на будущее. Она была уверена, что это продлится дольше. Джастин был подобен падающей звезде, ярко вспыхивающей перед тем, как погаснуть, как и подобает пылкой страсти… в то время как Джеймс был, как луна, всегда, излучающая мягкий, ровный свет. Холли решила, что, пока она здесь, она должна держать это в голове. Это поможет ей держать голову прямо и не поддаваться искушению, которым быстро становился Джастин. Избегать его или, по крайней мере, не оставаться с ним наедине тоже поможет, решила она.