Кто-то нырнул в речку, переплыл ее, ловко работая длинными руками, вылез под горой на берег. И опять это был мальчишка — высокий, голенастый. Сложив рупором ладони, он сказал кому-то невидимому, оставшемуся на том берегу:
— Боко-глу!
Второй мальчишка тоже переплыл через речку. Они бок о бок добежали до подножия горы и остановились. Заспорили на своем языке. Илья предлагал забраться на вершину, а Славка говорил, что без отряда они не имеют права штурмовать высоту. Надо поскорей вернуться в отряд, а часов в восемь после дружной атаки их знамя заколышется над Саниной горой.
Человек, слившись с отлогой стеной старой траншеи, с мучительным вниманием вслушивался в их спор и ничего не мог понять.
— То-к ший-стар? — воскликнул, наконец, Славка, рассердившись.
Илья приумолк. А когда Славка сказал, что на горе может прятаться наблюдатель, посланный майором Кураевым, Илья сдался. Хороши бы они были, если бы наблюдатель взял их в плен! Отряд будет ждать разведчиков, а они — в плену.
— Жим-бе! — сказал Илья.
И они бросились к реке.
Когда мальчишки переплыли ее и скрылись в кустах, человек вытер испарину со лба, прижал ладонь к глазам, ломившим от напряжения, и сел.
— Проклятое место! — повторил он шепотом.
Он чувствовал смертельную усталость, но знал, что уснуть не удастся. Подсунув под голову рюкзак, человек растянулся на сене.
Он долго смотрел в небо, а в голове его метались беспокойные мысли. Откуда столько мальчишек? Четверо!.. Зачем они полезли ночью в воду? Рыбаки?.. Не похоже!.. На каком дурацком языке и о чем болтали они между собой?
Здравый смысл подсказывал ему, что появление мальчишек никак не связано с ним. Это просто случайность. Но спокойствие не приходило, напряжение не спадало. Все казалось ему враждебным, подозрительным, а уходить с высотки и брести опять куда-то в темень, в глушь не было сил.
За последние двадцать пять лет этот человек уже не раз неожиданно снимался с насиженного места и тайком перебирался в другую область или даже республику. Никто, кроме собственного страха, не гнался за ним. Но он не знал этого. Увидев столбы с телеграфными проводами, он думал, что по ним передают его приметы. Услышав, что на шоссе резко затормозила машина, он еще глубже уходил в лес. И чудилось ему, что из кузова затормозившей машины прыгают люди и, растянувшись в цепочку, начинают прочесывать придорожные кусты. Он прятался от воздушных пожарников, облетавших леса на вертолете. Выстрелы охотников, крики грибников заставляли его заползать в такой бурелом, куда и волк не захочет сунуть нос.
После долгих скитаний устроившись на новом месте, он со страхом присматривался к соседям. Память подсказывала ему лица людей, которые могли его знать. И если на новом месте появлялся кто-нибудь, хоть чуточку похожий на одного из опасных свидетелей, он снова укладывал рюкзак и брел дальше, благо страна большая, тропы бесконечны, а деревень, поселков и городов — не счесть. Но и в этой огромной стране не было для него спокойного пристанища.
Когда-то он предал Родину, и теперь она отторгала его каждой своей пядью…
Уже светало, а он все еще не мог заснуть. Лежал пластом, как мертвец. Простонав, он повернулся на бок, протянул руку и вытащил из рюкзака бутылку водки…
У майора Кураева были добрые и какие-то улыбчивые глаза. Вокруг — тонкие морщинки. Кожа на лице дубленая, коричневая от загара, а морщинки — светлые. Эти морщинки-лучики и придавали глазам лукавое, улыбчивое выражение.
Когда разведчики разложили на столе карту и начали показывать маршрут, майор только взглянул на пометки и прервал мальчишек:
— Ясно. А все ли в отряде плавают?
— Плыть не придется, — сказал Славка.
— Нужно четыре бревна для переправы, — добавил Илья. — Возьмем с собой топор, на месте срубим.
Лучики вокруг глаз майора огорченно сузились.
— Как Мамай прошел?
— Чего? — не понял Илья.
— Поговорка такая, — ответил майор. — Бывают у нас маневры, военные ученья… Тысячи солдат с танками и орудиями отправляются в поход… Пройдет рота — просеку оставит. Так, что ли?.. Полк пройдет — рощу вырубит. Армия проследует — сзади что останется? Пустыня!.. Как после нашествия Мамая! Так, что ли, вы предлагаете?
— Не так! — смутился Славка. — Мы в колхозе возьмем четыре готовых бревна, а потом принесем их обратно.
— Близко, но неточно! — улыбнулся майор. — Если придется десять раз форсировать речку, двадцать бревен потащите? В отряде всего двадцать три юнармейца. Не поднять столько!
— Хватит двух бревен! — догадался Илья. — Переправимся и понесем их дальше.
— А если отступать? — спросил Славка. — Сзади мостов не будет…
— Это не современная тактика! — пошутил майор. — Мы ведь и наступать не собираемся. Мы крепим нашу оборону — и отступать нам незачем и некуда! Знаете, как настоящие воины всегда говорили?.. Велика Россия, а отступать некуда!
Майор утвердил маршрут разведчиков.
— А чей лучше? — поинтересовался Славка. — Наш или «северных»?
Майор взглянул на часы.
— Сейчас пять тридцать три… Думаю, что к девяти ноль-ноль мы будем иметь ответ на твой вопрос…
В пять сорок колхозная повариха тетя Клава подала разведчикам горячий завтрак. А в шесть ноль-ноль, когда отряду сыграли подъем, Илья и Славка уже спали в сарае рядом со столовой. В их распоряжении был один час. Юнармейцы, пробегая мимо сарая, старались не шуметь. Они знали, что разведчики выполнили задание и отдыхают после бессонной ночи.
Ровно в семь часов, минута в минуту, два отряда выступили в поход. Разведчики «северных» повели юнармейцев по старой заброшенной дороге, по которой когда-то вывозили песок из карьера. Илья и Славка пошли прямиком через лес по азимуту. За ними, вытянувшись в цепочку, двигались юнармейцы из отряда «южных».
У всех — противогазы, деревянные автоматы и такие же ручные гранаты. У одной из девочек — санитарная сумка. Отделение саперов несло на плечах два длинных, но не очень толстых бревна. Их испытали еще в колхозе. Они хоть и прогибались, но выдерживали даже Витьку Рыбакова — тяжелого и неповоротливого, но сильного юнармейца. В школе он занимался в кружке штангистов. Витьке доверили самое ценное — зачехленное знамя отряда. Оно было в надежных руках. Попробуй отними его у Витьки, если он легко выжимает тридцать пять килограммов!
Командир отряда Игорь Муравьев и наблюдатель — незнакомый старший пионервожатый из какой-то школы, обутый в высокие болотные сапоги, шли сзади разведчиков. Когда Илья и Славка останавливались, чтобы сверить карту с местностью, они тоже подходили и смотрели на пометки, сделанные Славкой ночью. Командир Игорь Муравьев целиком полагался на разведчиков и никаких поправок в маршрут не вносил. Наблюдатель вообще не раскрывал рта. Если его спрашивали о чем-нибудь, он вздергивал плечи и закатывал глаза, давая понять, что не скажет ни слова.
Покосившись на его высокие резиновые сапоги, Илья усмехнулся и сказал Славке:
— Ду-во не бит-лю!
Игорь Муравьев не понял, но переспрашивать не стал, подумал, что не расслышал. Вожатый тоже не понял и тоже не переспросил, а минут через пять неожиданно рассмеялся. Разведчики удивленно оглянулись, но наблюдатель уже согнал с губ улыбку и с безразличным видом смотрел куда-то вперед.
Миновали дерево, на котором ночью сидели разведчики. Дальше начинался спуск к речке. Кусты внизу плавали в тумане. И тут разведчики и командир чуть не погубили весь отряд.
Заметив, что никто не обращает внимания на туман, наблюдатель пожалел юнармейцев.
— Зы-га! — тихо произнес он.
— Что? — спросил Игорь Муравьев.
Разведчики остановились, смущенно переглянулись и с уважением посмотрели на вожатого.
— Зы-га! — повторил он.
— Газы! Газы! — подсказал Славка командиру. — Командуй быстрее!
— Газы! — закричал Игорь Муравьев. — Химическая тревога!
К речке, выше берегов залитой туманом, подошли в противогазах. Мост строили тоже в противогазах. Сначала одно бревно поставили торчком на берегу. Толкнули — и оно упало поперек реки, соединив оба берега. Таким же образом перекинули и второе бревно.
Наблюдатель молча подошел к переправе, но не ступил на бревна, а, придерживаясь за них рукой, спустился в речку.
— Глубоко! — предупредил его Илья, оттянув резиновый край маски.
Наблюдатель погрозил ему пальцем, — приоткрывать маску нельзя. Шагнул вперед. Вода стала заливаться за голенища высоких сапог. Но вожатый остановился только на середине речки. Над водой остались лишь голова и плечи. Здесь он и простоял, пока весь отряд не перешел на другой берег. Ребята поняли — он страховал их: вдруг кто-нибудь упадет.
Саперы перетащили бревна. И отряд в том же порядке двинулся дальше. Дышать в противогазах нелегко, но Игорь Муравьев не разрешил снимать маски. Наблюдатель хоть и хороший человек, а такого нарушения правил не простит. Весь полуостров, образованный изгибом реки, был в тумане. Кто сдернет маску, того наблюдатель внесет в число погибших. И юнармейцы терпели, тяжело потягивая припахивавший резиной воздух и протирая запотевшие стекла очков.
Илья и Славка все прибавляли ходу. Они боялись, что «северные» не попали в туман и без противогазов быстрее дойдут до высоты.
Наконец снова показалась речка. Запыхавшиеся саперы перекинули через нее бревна. На том берегу тумана не было. Залитая утренним солнцем, зеленела Санина гора.
Наблюдатель опять молча вошел в воду и, добравшись до середины речки, остановился для страховки около бревен.
Балансируя руками, перебежали на противоположный берег разведчики. Переправился Игорь Муравьев и сдернул маску.
— Здесь газа нет! За мной!.. Знаменщик, вперед!
Витька Рыбаков гордо выпятил грудь и шагнул на скользкие бревна. Зачехленное знамя — у правого плеча. Левая рука бодро отбивает такт. Красиво пошел, точно по широкому и крепкому мосту. И никто не ожидал, что именно сейчас это и произойдет, Витьку вдруг неудержимо потянуло влево. Он качнулся в одну сторону, в другую, смешно хватаясь за воздух свободной рукой. Наблюдатель, стоявший в воде, поддержал его.