богослужение только с душевной стороны, не как очищение и освящение души, а какопределенные эмоции, создаваемые обстановкой храма, пением и так далее. Темнаясила как бы говорит; мы будем впрыскивать в вену человека инъекции яда, азатем, если он хочет, пусть ходит по больницам. Господь сказал, что, становясьна молитву, надо простить всем своим обидчикам: милосердие к людям открываетнам милосердие Бога, а культ убийств делает человека внутренним зверем - это нетолько культ силы, но наслаждение насилием. Римская толпа требовала хлеба икровавых зрелищ. Человеческая кровь, которая сочится с экранов телевизоров и состраниц детективов, не только не вызывает отвращения, а стала как бы пикантнойприправой для современной кухни. Как человек, который с жадным любопытством итайным наслаждением смотрел на убийства, пытки и конвульсии умирающих, можетприйти в храм и молиться Богу, имя которого Любовь?! Развращенное и жестокоесердце не может любить Бога, а сущность и сила религии - это любовь междучеловеческой душой и Божеством. У нас открываются монастыри, которые должныбыть «сердцем» христианства; «монастырь - это церковь в Церкви», - сказал одиниз Отцов. Монашество - это отречение от мира и посвящение себя Богу; монашестводолжно сохранять как драгоценность то, что теряет мир: молитву, чистоту сердца,безмолвие и духовный опыт. Либерализм, «религия компромиссов», хочет наложитьсвою руку и на монастыри. Святые Отцы говорят, что высшее делание на земле -это сердечная молитва, она - сила, противостоящая разрушительной демоническойсиле, она - свет, который озаряет мир. Мир существует, пока существует молитва.
Либерализм, поставивший человека на место Бога, хочетумертвить дух монашества, оставив его внешнюю форму. Если во время гонениймонастыри подвергались первым самым тяжелым ударам, то теперь монастыри хотятпревратить в благотворительные учреждения, то есть отключить и отвлечь монаховот самого главного - безмолвия и молитвы. Образуется новый вид монастыря,смахивающий не то на католический орден, не то на общество сестер милосердия, прикрепленноек Красному Кресту. Если посмотреть на результаты такой монашескойблаготворительности, то они ничтожны, но это дает возможность сделать измонастырей своеобразную рекламу, то есть противоположное тому, чем должен бытьмонастырь, и поставить монахов перед телевизионной камерой. Монахам внушается,что они должны творить добро, но при этом искусственно замалчивается, что здесьвысшее заменяется низшим, тем, что с таким же успехом могут делать миряне; тем,что не соответствует монашеским обетам. Монахи постепенно теряют молитву ипревращаются в мирян, одетых не в мини-юбки и джинсы, а в мантии. ПреподобныйИсаак Сирин говорил: «Если для дел милосердия монаху нужно бросить молитву ибезмолвие, то пусть погибнут такие дела»252. Монах, занимающийся мирскимиделами, не поможет миру, а сам в конце концов станет частью этого мира, нередко- посмешищем мира. Монахи, а особенно монахини - это цветы, которые могут раститолько в оранжерее, то есть в изоляции от мира; разбей стекло оранжерей - ихолод погубит цветы. Либерализм не понимает, что такое молитва: для негомонашеская жизнь - эгоизм. Между тем монахи несут на себе (или должны нести)главную тяжесть борьбы с демоническими силами, о которой не ведает мир. Молитва- это не психотерапия и не самовнушение, как любит это объяснять бездуховныймир, а та удерживающая сила, которая не позволяет демонам, по словамАпокалипсиса, сорваться с цепи253, то есть сила благодати. Может ли быть большийдар людям, чем та радость, которую они испытывают, входя в монастырскую ограду,где сама земля и воздух освящены молитвой, как лучами солнца; может ликто-нибудь принести людям большую пользу, чем тот, кто молится Богу в алтаресвоего сердца о прощении грехов человечества? Да один истинный молитвенникможет изменить ход человеческой истории!
Преподобный Арсений Великий избегал людей и дажеказался некоторым монахам недружелюбным и суровым, но он совершал в кельиделание самое трудное, подобное самосожже-нию - молитву за мир, и Господь поего молитвам помиловал Византию, как во времена пророка Ионы Ниневию254: землетрясение,которое уничтожило бы целые области, как было открыто впоследствии египетскимОтцам, не произошло ради этого великого подвижника. Представим, что воинам,которые должны защитить страну от грозного, страшного и неумолимого врага,предлагают сложить оружие и заниматься другими делами - сажать картошку илишить сапоги. И это нужно и необходимо, но для этого есть огородники исапожники, но не воины, дело которых - ценой своей крови защищать страну.Сатанинская сила подобна чудовищной радиации, излучаемой в мир, а молитва,особенно молитва монахов - преграда этому смертоносному невидимому потоку. Людидуховно слепые повторяют: «кто уединяется и молится, тот живет для себя»; ониговорят так, потому что они сами - «плоть» и понимают добро и зло плотски.
Монашество имеет своим началом подвиг и пример ИоаннаКрестителя, жившего в пустыне, и Иоанна Богослова, который проводил жизнь вмолитве и созерцании. Первый назван «величайшим из рожденных женами», второй -«любимым учеником Господа». Они сохранили сердца свои в чистоте, это был ихглавный подвиг, поэтому сердца их превратились в неиссякаемые источникидуховного мира - благодати, которая по их молитвам изливалась на мир.
Монахам говорят: общайтесь с людьми, проповедуйте,ходите по селам с духовными песнями, ведите спор с сектантами, смотрите забольными, воспитывайте детей и в это время молитесь, то есть будьтеблагочестивыми мирянами, только не обремененными семьями, а в остальномподобными им.
Преподобный Исаак Сирин пишет о том, что если монахбудет пребывать в молитве, то мир будет служить ему, а теперь говорят: монах,служи миру. Можно в миру молиться и творить добрые дела, но это будет другойуровень молитвы. Молитва безмолвствующих подобна пламени, достигающему неба;молитва монаха, общающегося с миром, подобна письменам, написанным на стертой иисцарапанной доске; в его душе впечатления неустанно ложатся друг на друга. Умтакого человека колеблется страстями, как волнующаяся поверхность моря -порывами ветра. Монах при постриге дает обещание - следовать пути древнихмонахов; их путь был - уединение и безмолвие. Если ослабнет монашеская молитва,то откроется та духовная зияющая пустота, которую невозможно заполнить самымидобрыми мирскими делами. Монастыри, потерявшие дух аскезы и молитвы, не могутдуховно утешить и возродить человека. Перед нами пример западных монастырей,где организуются не только больницы, но особые школы для будущих политиков идевические баскетбольные команды. В прежний период были уничтожены монастыри,теперь строятся стены, но уничтожается дух самого монашества. Человек,посещающий монастырь, видит не молитвенников, светящихся внутренним светом, адобрых людей, занятых добрыми делами, с какими он встречался и в миру.
Святые Отцы называют внутреннюю молитву высшей наукой,искусством искусств, небом, заключенным в сердце человека, Божественнойлюбовью, ангельской красотой, путеводной звездой, сияющей во мраке ночи,источником живой воды, текущей в сердце человека, песней песен, вечной радостью,жизнью сердца, воскресением души прежде всеобщего воскресения мертвых,сокровищем, скрытым в сердце человека, небесным вином, веселящим душу, огненныммечом, направленным против сатаны, крепостью веры, крепостью, непоколебимойсилами ада, дивным садом райских цветов. Мир, не ведая и не зная тайны этоймолитвы, считает молитву личным делом, вроде аутотренинга, во всяком случае нецентром духовной жизни человека, а психическим настроением для лучшегосовершения добрых дел. Эти добрые дела, ставшие самоцелью, рассматриваются внезависимости от внутреннего состояния человеческого сердца и становитсяэквивалентом нравственности человека, а точнее сказать, - мерой его «святости».
Мы не отрицаем телесного милосердия, но его можетсовершать не только христианин, но и мусульманин, иудей, язычник и атеист, поразличным побуждениям и мотивам. Подвиг монаха в этом смысле неповторим и незаменим никакими трудами. Святой Григорий Палама255 учит, что подвигисихии (безмолвия) - это стяжание фаворского света. Он пишет о вечныхживотворящих Божественных силах и энергиях, которые изливаются в мир из недрБожества и являют себя миру как духовный свет, как вечная жизнь, какмистическое богопознание, как действие и атрибуты Божества. Человек,занимающийся внутренней молитвой, становится звеном, через его сердце проходити освещает мир этот нетленный предвечный свет. Поэтому святые Отцы сказали:«Ангелы - свет для монахов, а монахи - свет для мира». Когда монах берет насебя мирские обязанности и заботы, наполняет свое сердце чувственными образамиот встреч и бесед, то он теряет самое главное сокровище - молитву; его духовноеоко обращается от Бога к миру; дух мертвеет, и сердце становится холодным итвердым, как камень. По выражению одного отца, монах без Иисусовой молитвы - этотруп, разъедаемый червями (то есть страстями). Дьявол готов помогать во внешнихделах, лишь бы отвлечь ум монаха от молитвы. Преподобный Нифонт Царьградскийговорил о том, что монахи будут строить дома, соперничающие с княжескимидворцами, а Нил Мироточивый256и Симеон Новый Богослов257предостерегают монахов от излишнего увлечения наукой и философией: от этогоБожественный свет заменяется светом человеческого ума. Монастыри, где монахи незанимаются непрестанной Иисусовой молитвой, похожи на потухшие костры, в золекоторых едва мерцают искры угольков.
Если возрождающееся монашество будет обращено лицом нек духовному опыту восточного монашества, а к представлениям и понятиямсовременного мира, то оно будет нести в себе не истину, а противоречие и ложь.Одна из крупных побед демона - создание нового типа монашества - внешнегомонаха, занятого всем, кроме Иисусовой молитвы. Человек приходит в монастырь измира, пропитанный, как будто водой, его духом и представлениями, срасслабленной волей, с воспаленной, как гнойник, гордыней, со зловонной грязью