ли брахманист любить человека, когда весь народ в его глазах разделен назамкнутые касты. Не только любовь, но даже физическое прикосновение к человекунизшей касты считается осквернением. Может ли любить индуист человека, когдадля него весь мир - это только мираж и иллюзия, грезы Брамы. Любить человекадля него также нереально как тень в собственном сновидении. Может ли любитьбуддист так, как христианин, если для буддиста высшим состоянием являетсяотчужденность от всех и всего, а любовь как эмоция, привязывает душу к колесубытия, т.е. к миру зла. Может ли бенгальский кришнаит любить человека так, какхристианин, если для кришнаита высшим проявлением любви является порочнаялюбовь, а Евангелие учит целомудрию в браке и безбрачии. Какая любовь была у античныхязычников, не исключая их великих философов и моралистов, когда раба онисчитали своей вещью или животным? Можно ли назвать путем к Богу религию древнихинков и ацтеков, которые во время религиозных празднеств вырезали сердца у тысячпленников, чтобы бросить их на алтарь Солнца. Если все религии равны, тозначит, что или все они истинны или все неистинны. В первом случае -объективной истины не существует, истина не может противоречить сама себе, арелигии расходятся в самых главных онтологических вопросах. Допуститьмножество различных истин это значит профанировать понятие истины, навязать ейусловный изменяющийся релятивный характер: то, что вчера считалось ложью,сегодня может стать истиной и т.д. В таком случае, и сама нравственность будетносить непостоянный, меняющийся характер; она как бы раствориться в аморфномкак жидкость, и растяжимом как резина, плюрализме, или в историческомрелятивизме, подобном сменяющимся кадрам киноленты. О какой же нравственнойавтономии могут говорить эти «христианствующие» либералы? Если все религиинеистинны, то есть являются общением не с Богом, а с нулем, то само понятиерелигии должно быть отвергнуто. Тогда о каком сознательном христианстве илихристианстве "для себя" может быть речь? Ложь, воспринятая какистина, искажает и деформирует сознание человека; ложное вероучение и догматывносят в душу человека тление и смерть. Это трупные пятна на теле его души.
Догматы Православной Церкви - не философские концепциии абстракции, а светоносные истины, которые дают душе, как солнце, свет ижизнь. Между догматами и нравственностью существует невидимая, но постояннаясвязь. Искажение догматики нарушает нравственную цельность и гармонию, а нарушениезаповеди, не омытое покаянием, ведет к искажению и потере догматическогосознания. Церковь строго осудила заблуждение Оригена, потому что его учение обокончательном, предрешенном, неминуемом спасении мира (включая демонов), каквозвращения линии окружности к своей исходной точке, где конец смыкается сначалом, нравственно разоружало людей, скрывало от них весь трагизм греха,внушало ложные надежды, и этим самым ставили человека на край нравственнойпропасти.
Для христианина источник любви к Богу - это не толькоблагодарность за творение мира, но образ Бога, распятого за грехи людей, образвечной любви. Для христианина любовь к человеку, это, прежде всего, любовь кего бессмертному духу, к высокому достоинству человека, как образу и подобиюБожию. Может ли быть такая любовь у атеиста, считающего человека случайнымявлением во вселенной, временным конгломератом молекул и усовершенствованнымзверем, объединенным вместе с обезьянами в одну группу приматов. Атеисты илибералы говорили об освобождении нравственности от религии и кончили тем, чтов значительной степени освободили современного человека от нравственности.Характерно, что либеральные христиане стараются исключить из своегомировоззрения представления об аде и демоне, обойти эту область молчанием, илиже представляют сатану простой метафорой, олицетворением человеческих греховдля того, чтобы спокойнее грешить, не испытывая страха перед вечнымипоследствиями греха и перед тем, кто стоит за черной тенью греха, как режиссерза сценой.
Некоторые из современных богословов уже открытоназывают учение о страшном суде и аде «жуткой мифологией». «Колыбельные песни»Оригена и современных либеральных теологов дают возможность спокойно дремать,не думая о смерти как экзамене жизни. Забвение о черной области ада как бездне,откуда нет возврата, и о демонах - вечных врагах человечества - лишаетхристианина бдительности над собой, духовного напряжения в молитве и хранениясвоего сердца от страстей. Он считает, что демон - это только теневая часть егособственной души, ад - страдания земной жизни, и поэтому встречает смертьнеподготовленным, как бы безоружным и застегнутым врасплох, а реалия будущейжизни - демонический мир, который он считал метафорой - оказывается для негонеожиданностью и катастрофой.
Цареубийство - эксцесс революции?
В июле 1918 года, в Екатеринбурге, было совершеногнусное и подлое злодеяние, которое навсегда останется черным пятном в историичеловечества - это убийство Императора Николая II316 и его семьи. Последний православныйимператор был расстрелян теми богоборческими силами, которые за 19 веков дотого распяли Иисуса Христа. Здесь вопрос стоит не о личностях, а о сатанинскомзаговоре, который, развиваясь, как раковая опухоль, захватил своимисмертонос-ными щупальцами огромную страну. В подвале ипатьевского домапроизошло не только жуткое преступление, но кульминационный акт мистическойтрагедии, где государь стал одновременно жертвой и победителем, где царственнаясемья была коронована мученическими венцами. Некоторые люди, в том числесвященнослужители, не могут осознать величие подвига и христианскогоблагородства души императора, принявшего с непоколебимым мужеством, кротостью ипокорностью воле Божией, ту чашу страданий и унижений, о которой ему было давнопредвозвещено. В сиянии его жертвы открылась черная бездна, в которую влеклицареубийцы несчастный и ослепленный народ.
Мученичество - это подражание и уподобление Христу.Мученик становится причастником страданий Спасителя и пьет огненное питье изЕго таинственной чаши: «Чашу, которую Я пью, и вы будете пить»317. Подвиги мученичестваразнообразны. Но в жизни императора Николая, уже ставшей житием, особенноявственно выступают силуэты Голгофы. Это вовсе не сравнение царя Николая сГосподом. Даже величайший из святых Иоанн Креститель говорил, что он недостоинразвязать ремня обуви Христа. Здесь другое, - промыслительное сходство, котороедолжно указать на сокровенную глубину мученического подвига царя. Когда Христоснезадолго перед Своими страданиями смотрел с вершины горы на Иерусалим, -священный город, окруженный мощной крепостной стеной, с башнями, подобнымиутесам, - и храм, казавшимся паломникам золотым цветком, выросшем на уступегоры Мориа318,то Его глаза наполнились слезами. Он видел Своим божественным взором страшнуюучасть Иерусалима: город, залитый кровью и лежащий в развалинах, как в каменнойгробнице; груды мертвых тел на улицах и площадях, покрытых как черным саваномпеплом от пожарищ; одинокий остов сожженного храма и стаи ворон, клюющих трупына месте Святая Святых. Он плакал о Иерусалиме, который отверг и предал насмерть своего Царя.
Последний император плакал о России, которая поверилаврагам Христа, и приготовила себе страшную участь. В Гефсиманскую ночь Господьбыл оставлен учениками. В февральский день император был оставлен своимнародом, и теми, кому доверял и считал друзьями. Толпа в претории Пилатакричала: «Не знаем другого царя, кроме кесаря» 319. Император Николай слышал те же крики:«Мы не знаем другого царя, кроме свободы». Народ избрал, как некогда разбойникаВараву, жестоких кесарей революции. Христос восходил на Голгофу, изнемогая подтяжестью креста. Император сходил по ступеням ипатьевского дома - к своейГолгофе - держа на руках больного сына320. Ступеней было столько - сколько лет его царствования,как бы знак того, что его Голгофа началась со дня коронования. Христос былосужден на смерть как царь Иудейский. Римские воины одели Его в багрянуюмантию, вложили в руку трость как скипетр, одели на главу венец, и издевалисьнад Ним, как над пленным царем. Христос сказал на суде Пилату: «Царство Мое неот мира сего» 321.Царство, отрекшегося от престола императора, стало царством «не от мира сего».Но богоборцы хотели, чтобы память о нем не осталась в душе народа. Вина Христабыла написана на кресте «Царь Иудейский». Вина императора написана на скрижаляхистории «Царь Российский». Но истинная вина заключалась в том, что перед лицомсмерти он оставался царем христианским.
Участь России была подобна участи Иерусалима. Потокикрови напаяли землю плененной России в течение многих десятилетий. Смерть царяи его семьи была ритуальной жертвой, но мы вовсе не хотим сказать искупительнойжертвой, так как единственная Искупительная Жертва это Христос - другой Жертвыне было, нет, и не будет. Но смерть царя была тенью Голгофы. Христос на Крестемолился за своих врагов; император молился за народ, отвергнувший его, изавещал не мстить убийцам. Цикл истории российских царей начался с ИоаннаГрозного и закончился Николаем II. Начался с того, кто убивал, и кончился тем,кого убили - начался с палача и кончился жертвой.
До сих пор для многих неясен и не разрешен вопрос:была ли казнь царя и его семьи ритуальным убийством, или же эксцессом революциии политической акцией? Этот вопрос имеет ключевое значение для пониманиясовершившихся событий. Какие силы устроили революцию? Имеет ли она мистическоеоснование? Вынашивались ли эти планы в оккультных союзах, имевших свой культ иобряды? Действовали ли здесь антихристианские, демонические силы? Или жереволюция это социальное явление, болезненный переход от одной политико-экономическойструктуры к другой, который не происходит без поломок и перегибов? Существуетзакон криминалистики: чтобы раскрыть преступление, надо определить, кому ононужно. В советское время учили, что убийство царя носило политический характери никакого отношения к религии не имело; царя казнили для того, чтобы монархия