О вечном и преходящем — страница 54 из 86

небо похоже на картину, с которой сняли слой пыли, и она засияла обнов­леннымикрасками. В городе звезды кажутся ис­крами затухающего костра, которые едвамерца­ют среди пепла, а в пустыне они похожи на драго­ценные камни, которыележат на дне огромного прозрачного озера.

Глубокой ночью в кельях монахов загорается свет. Онивстают на молитву. Святые отцы заповедовали делить ночь между сном и бодрствова­нием.Иногда безмолвие ночи прерывается шумом ветра в ущелье, который похож надыхание спя­щего исполина. На заре первыми просыпаются горы.

Их линии на фоне неба становятся четкими и как бы упру­гими.Ущелья еще погружены в сон и мрак, кажет­ся, что из их глубин поднимаются клубытемно-сизого дыма. Заря своим дыханием гасит звезды, словно ветер тушит свечиогромного паникадила. Невидимая рука стирает ночную чернь с хрусталь­нойсферической поверхности небосвода, и он светлеет с каждой минутой.

Вот на востоке засияла заря, будто радуга пос­ледождя. Ее нежные, прозрачные краски кажутся лепестками небесных цветов, которыевыросли за ночь и теперь распустили свои дивные бутоны. Вспыхнув на небосводеразноцветными огнями, словно приветствуя землю с наступающим днем, онаисчезает, будто тает и тонет в холодной сине­ве бездонного небесного моря.

Стояла осень. На земле, как мягкий ковер, лежалаопавшая листва. Сквозь поросли пожелтевшего кустарника виднелись каменные ребраскал; особенно были красивы блестящие черные камни. Красота весенних цветовсменилась осен­ней красотой камней, которые казались мне чер­ными розами горили остатками звездного дождя, когда-то пробившего скалы.

Есть места в горах, где вид камней наполняет какой-тотревогой: они встречают путника, стражи врага. Одни из таких камней похожи наглаза змеи, другие - на обломки черепов, иные на клыки, выступающие из скалы,как из пасти зверя. Но когда идешь мимо этих камней в другой раз, то кажется,что они узнают тебя, как пес узна­ет гостя, который раньше уже приходил в дом.

В некоторых местах тропинка над обрывом сужаетсянастолько, что по ней не могут пройти рядом или разминуться два человека.Путник, видя пропасть у ног, прижимается к скале, как к свое­му другу, ичувствует тепло от ее каменной груди.

Отец Кассиан шел с нами по лесу, где не было тропинки.Казалось, он узнает путь по деревьям, как по дорожным вехам. Лес начал редеть изатем сменился кустарником. Мы вышли к пологому склону горы, спускавшемуся вдолину. Горизонт перед нами точно раздвинулся вширь и вдаль и за­хватил новыепространства в свои владения. В ла­зурном лучистом небе застыли облака, какострова из белых кораллов.

«Какая красота!» - воскликнул я, обращаясь к отцуКассиану. Он взглянул на меня как бы с удив­лением и спросил: «Где?». Я показална небо. Он посмотрел по направлению моей руки, словно пытаясь увидеть что-тонеобычное, постоял и за­тем сказал: «Похоже, будет хорошая погода; успе­емпеределать у себя кровлю». Потом добавил: «Старцы благословляли нас идтиотдельно в до­роге, шагов на двадцать-тридцать друг от друга, чтобы не мешатьмолитве». Я подумал: «Вот в чем красота для пустынника. Зачем ему смотреть нанебо? У кого в сердце имя Иисуса Христа, у того там и небо».

О формах духовных отношений

Отношения между духовным отцом и духовными чада­ми похожина различные формы управления государ­ством, а именно: демократическое,аристократическое, плутократия, монархическое и деспотическое.

1)Демократическое правление

Отец и духовные чада - это прежде всегодрузья. Онисоветуются друг с другом, вместе обсуждают дела, вместе решают проблемы и т. д.Слово духовного отца здесь необязательно, это один из голосов в общем хоре. С первого взгляда кажется, чтоэто неплохо, никакого принуждения и насилиянад личностью, они подчиня­ются друг другу по принципу любви. Духовныйотец выступает только дирижером своего хора. В общем, мир и радость. Но на самом деле происходит совсемдругое - то же, что в демократическом строе государства. Начи­наются популизм и интриги, которых не может пресечьи предотвратить духовный отец. Здесьпроисходит скрытая борьба за власть, в которой, как и при демократии, побеждаютнаиболее натренированные в борьбе и нераз­борчивые в средствах и вместе с тем наиболее целеуст­ремленные и властолюбивые. Здесь, как и придемокра­тическом строе, образуютсявнутренние противостоящие друг другугруппировки, пускаются в ход подкуп, лесть, угрозы, интриги, инсценировки обмороков и глухие угрозы - покончить жизнь самоубийством, которыепро­изводят особо сильное действиена струсившего духов­ного отца. Онготов скорее пойти на любую капитуля­цию,чем видеть свое духовное чадо висящим в петле или лежащего бездыханно в струях крови, с пистолетом в руке, вокругкоторого маячат фигуры полицейских. Вместодуховного руководства наставник-демократ бега­ет с пузырьком нашатырного спирта около своих духов­ных чад. Финал один. Все вместе начинаютруководить своим духовным отцом, и он мечется из стороны в сто­рону,безуспешно стараясь примирить враждующие ла­геря.Но все имеет конец. Как выживает самая сильная акула, так берет верх самый волевой из духовных чад. Он запираетсвоего духовного отца в доме и наклеивает надверях листок со словами: «Отец болен, прошу не бес­покоить». Если духовный отец захочет выглянуть из окна, его бесцеремонно оттаскивают назад. А таккак демократия тесно связана с либерализмом, то отношение к духовному отцу становится совершенно свободным. Ноздесь иногда случаются дворцовыеперевороты: пришед­шие в себя послешока духовные чада сговариваются и, улучиввремя, похищают духовного отца и прячут его от противоположной стороны. После таких испытаний отцы-демократыв конце своей жизни становятся отпе­тымимизантропами. Некоторые из тех, кто в молодости сравнивал своих духовныхчад с мироносицами, в ста­рости начинают сомневаться, как мусульманин: есть ливообще у женщины душа, хотя невысказывают этого вслух.

1

2)«Аристократическое» правление

Здесьдуховный отец выступает как джентльмен. Он изысканновежлив и любезен. Свое духовное чадо встре­чает, вставая с кресла, онвосхищается ее видом, подчер­кивает вкус к одежде. Духовное чадоначинает чувст­вовать себя дамой, которойотдал свое сердце рыцарь. Финалодин. Каждое духовное чадо считает, что рыцарь-наставник питает платоническую любовь именно к ней, как единственнодостойной таких высоких чувств. На других духовных чад она смотрит с ещебольшей сви­репостью, чем при«демократическом» правлении. На­ставник-аристократблагодарит своих чад за его посеще­ниеи, провожая до ворот, делает печальное лицо. Он во всем оправдывает своихдуховных чад. Сделать выговор для него очень трудно; даже будучиоскорбленным, он говорит: я не обижен, аопечален. Если «демократам» духовныечада приносят в подарок картошку и макароны, то наставнику-аристократуприносят букет цветов, пред почитая лилии, аиногда торт. Нередко, собрав духовных чад, он выразительно читаеткакую-нибудь книгу, на­пример Мартенсена³⁹⁷ «Нравственноебогословие», и за тем толкует ее. Когда онидет в храм, то духовные чада, какдружина, следуют за ним или ожидают у ворот. Когда он служит, то каждое чадо интересуется, кого первым он помянет на молебне, и придают этомунередко трагическое значение. Вобщем, аристократическое прав­лениепревращается в какой-то рыцарский роман, где Христос вообще отсутствует, его место занимает духов­ный отец.

Надо сказать, что простые люди как-тоинстинктив­но отдаляются от ученых монахов и наставников с ари­стократичнымиманерами, они чувствуют себя здесь чу­жими, но зато дамы с дипломами в восторгеот таких на­ставников. Поэтому здесь без воли духовных отцов появляется разделениемежду «плебеями и патрициями»: «плебеи» как-то сами собой остаются за порогом.Настав­ник-аристократвыходит навстречу гостям с какой-то торжественностью. Это выражениеторжественности, как печать, застыло на его лице. Подрясник на нем всегда чист и выглажен; онпредпочитает одеяние белого цвета. Часто в квартире у него стоит пианино илифортепиано. Обычно у такого наставника большая библиотека, где наряду с духовнымикнигами находится светская лите­ратура. Если случайно, когда он ищет книгу,выпадает из шкафа томик Гюго³⁹⁸ или Вальтера Скотта³⁹⁹, то онговоритсо слегка грустной улыбкой: «Ведь я должен знать психологию грешника, чтобы исправитьего». Он любитговорить о том, что все люди для него равны. Однако в разговоре часто намекает насвое дворянское происхождение- действительное или ложное.

3) Следующий вид правления, который стал господ­ствующим в мире - это плутократия, т. е. властьтех, ко­му принадлежит богатство.

Но здесьнужно оговориться. Духовный отец при та­комобразе правления духовными чадами не обязатель­но должен быть эгоистом исребролюбцем, он просто-напросто считает,что люди, имеющие богатство и власть,могут быть полезны для Церкви, и поэтому особо выделяет их. На бедных он обращает мало внимания, оправдываясь тем, что бедным легче спастись, абога­тым - труднее, поэтому богатыебольше нуждаются в заботе и внимании. Он располагает их употребить свою властьи богатство на благо Церкви и бедных; иногда он организует что-то вроде негласного «фонда» для бедных. Но здесьпроисходит переход на гибкую политику. Ори­ентиры на внешнюю силу иположение в миру обора­чиваются для негодуховным порабощением. Знаки вни­мания и услужливость, оказываемыебогатым, ставят его в положениеправославного иезуита, где цель - благоле­пие храма, помощь бедным и т. д. - достигается доволь­но сомнительнымисредствами. Та часть людей, которая ищет в Церкви истинную правду, видядвойственную нравственность священника, егоразличное отношение к людям, могутохладеть к самой Церкви. Опять-таки повторяем:прагматик - это вовсе не значит себялюбец, иезуиты часто жертвовали жизнью за свои идеи, а пра­вославный иезуит и католический, если даже борются друг с другом, остаются братьями по методам. Этооб­хаживание богатых - такжеиезуитская продажа совести во имяматериального блага, и она больше, чем враги христианства,компрометирует Церковь в глазах самих