«Гуру» стремится быть непогрешимым в глазах своихучеников. Если римский папа является у католиков непогрешимым в вопросах веры инравственности, то «гуру» непогрешим во всем. В древности, в оккультном союзепифагорейцев всякий спор заканчивался доказательством: «Он (то есть Пифагор)сказал». Слова «гуру» должны быть для учеников выше очевидности.
"Гуру» должен говорить с непоколебимойуверенностью, а для этого сам освободиться от каких либо интеллектуальных илинравственных сомнений. Он должен быть уверен, что люди настолько глупы, чтоникогда не разгадают его обмана. Он говорит со своими учениками тономгипнотизера, проводящего сеанс внушения. Наиболее отличительное свойство такоговождя это неразборчивость в средствах для достижения цели. Он под видомтрансцендентальной любви или блага для своей общины учит духовных чадпритворяться и лгать, выполнять все его требования, не считаясь ни с совестью,ни с человеческой честью. Он внушает своим ученикам, что несет ответственностьза них перед Богом, а они не отвечают ни за что. Некоторым слабохарактернымлюдям, привыкшим прятаться за чужую спину, нравится такая иллюзорнаябезопасность.
Еще один характерный штрих. В таких общинах существуетблаготворительная помощь бедным, но она носит декоративный характер: там неттайной милостыни, а все связано с рекламой мудрого и любвеобильного вождя.
Умение порабощать волю, манипулировать сознанием иизменять менталитет - имеет долгую вековую историю, и употреблялось с успехом воккультных союзах, каббалистических школах, дервишских орденах, у асасидов,иезуитов, тибетских махатм и вождей революции.
Церковь не изолирована от мира и духа времени. Черезцерковную ограду может пролезть змей, как некогда он проник в Эдем к нашимпраотцам.
О благодарности
Чувство благодарности это одно из естественных и, в тоже время, благородных чувств, свойственных человеку. Благодарность это память ополученном добре, которая хранится в сердце, как бы написанная на камне,выражается в желании ответить добром за добро. Можно сказать по-другому:благодарность это теплое чувство, которое создает особое эмоциональное полемежду людьми. Благодарность - удел смиренных; гордый не может быть благодарным,так как ему кажется, что он заслуживает только восхищение за свои личныедостоинства. Благодарность духовно сближает людей, устраняет недоверие иподозрительность, и даже врагов делает друзьями. Однако здесь могут возникнутьнеправильности и ошибки, о которых следует помнить.
Основа христианства - любовь. Деятельное выражениелюбви - жертва. Милостыня - это вид повседневной жертвы, в которой сгорает, какв огне, человеческий эгоизм. Господь сказал: «Блаженнее давать, нежелипринимать» 401.Любовь ничего не считает своим. В христианстве дар и милостыня имеют не тольконравственное, но и мистическое значение: дать ради Христа или сделать радиХриста - это дать Самому Христу через человека. Слово «милость», прежде всего,это не поступок, а душевное расположение. Милость - это сострадание,сопереживание; милость - это одно из свойств духовной любви, это чувствоединства человеческого рода. Для милостивого каждый человек - это его близкий.
Виды и формы милости разнообразны, но основа их одна -уметь видеть себя в другом, заменять другого собой. Поэтому милость расширяетчеловеческое сознание и бытие, а эгоизм и себялюбие сужает и обедняет жизнь.Милостыня - неразлучная спутница любви, а в любви - великая свобода, покой и«простор» сердца.
Слово «дар» означает «даром», «безвозмездно»; дар этото, что не подлежит расчету и даже мирским понятиям о справедливости. Дар - этопосильное для человека подражание Богу, Который все дает человеку даром. Дар имилостыня, как свободное действие человеческого духа, не должны рассчитывать наответ и отдачу, иначе они превращаются в расчет, взаимообмен, взаимную помощь,услугу и плату за нее. Тогда слова «дар» и «милостыня» перестают отвечать своимназваниям и должны быть заменены другими словами: торговля и купля, а иногдавыгодное предприятие, от которого ждут отдачу с процентами и лихвой.
Самый худший вид этого ложного дара - когда за негопокупается свобода человека, и раб должен работать для своего нового господина.Поэтому тот, кто дает, не должен ничего ждать в ответ от человека. Если онделает действительно ради Христа, то получит от Христа больше, чем дажеожидает. Если это он сделал ради любви, то получит награду в самой любви: иметьв сердце любовь - великое счастье. Если он сделал с тайным желанием выгоды, тоблаго для него, если он ничего не получит и его хитрость будет посрамлена.
Часто можно слышать слова: я делаю человеку добро, аполучаю от него неблагодарность. Странное противоречие: ведь то, что сделано вожидании благодарности уже не добро, а корысть. Христос сказал: «Когда творишьмилостню, пусть левая твоя рука не знает, что делает другая»402. Человек должензабыть о добре, которое сделал другому, оно должно исчезнуть из его памяти, какписьмена, написанные на воде. Этим он положит свое сокровище в надежный тайник.
Обычно люди не могут успокоиться, переживают ирассказывают о том, сколько они сделали добра и не получили ничего в ответ, какбудто их обманули. Схожую ошибку совершают те люди, которые принимают дар некак знак христианской любви, а считают себя обязанными отплатить илиотработать за него, как бы закабаленные чужим добром. Они напряженно думают,что сделать или подарить взамен, боясь показаться неблагодарными и этимунизить себя. Они начинают оказывать своему благодетелю особые знаки внимания,ищут случая, чтобы предложить свои услуги, то есть поскорее расплатиться с ним.Нередко они принуждают себя подделываться, притворяться и кривить совестью, тоесть расплачиваться своей душой, как разменной монетой. Тогда вместо любви учеловека возникает внутренняя рабская зависимость, которая может вызватьтайное, глухое раздражение к тому, кто оказал помощь и милостыню: ведь должникне может любить своего заимодавца. При этом иногда происходит психологическийпарадокс: чтобы освободиться от зависимости, которую навязал себе сам человек,он идет на конфликт с тем, кто сделал ему добро. Поэтому в мире существуеттакое странное явление: за добро отплачивают злом, как будто мстят за него. Авиновата в этом ложная установка, ложное чувство благодарности, как долга,который надо отработать, чтобы снять цепь с шеи.
Дар и милостыня не должны стеснять свободы человека,тогда у него будет истинная благодарность и истинная любовь не ради дара, аради самой любви. Любовь, как чувство, отдавая себя, не уменьшается, а увеличиваетсяеще больше. Обычно те, кто хотят перевести благодарность в мелочный счет ирасчет, сами в милости небескорыстны. Наша испорченность и ложь спекулируютсамыми святыми словами и понятиями, поэтому мы должны следить за тем, чтобы,давая дар и совершая дела милосердия - не покупать, а принимая дар и помощь -не продаваться.
Надо прежде всего и больше всего быть благодарнымБогу, без Которого не совершается ничего, а затем человеку - как Его орудию, иэтим сохранять внутреннюю свободу, данную Христом.
О декламации в храме
Я слышал еще в молодости от одного священникаслова: «Алтарь - это духовнаясцена, и, совершая Литургию, мы должныстараться возбудить в присутствующих сопереживаниеевангельским событиям, особенно страданиям Иисуса Христа. А для этогомы сами должны прочувствовать их и затемпередать людям». Эти слова могут показаться благочестивыми и отвечающими цели самой Литургии - дать возможность людям пережить трагедию Голгофской Жертвы и победу Христа над адом. Но на самом деле получается нечто иное.Священник не просто служит Литургию,а начинает играть в Литургию. Он читает молитвы, как ему кажется, выразительно,поднимая голос от шепота до крика и опять опускаяего до глухих звуков и стонов так, как будто он видит перед своими глазами то, что запечатлено в священных символах. Такой священник считает, что служитЛитургию не сухо, а «сочно». Он воздевает руки к небу, падает плашмя передпрестолом, ударяясь головой об пол, так чтов церкви разносится стук, как будто упалкакой-то тяжелый предмет. В общем, похоже, что в храме провинциальный трагик произносит монолог из трагедии Шекспира - «Короля Лира» или «Гамлета». При этом он одним глазом посматривает из алтаря,какое впечатление его служба производит на прихожан; ему кажется, что он сам - живая иллюстрация кЛитургии. Раньше было принято всветских салонах читать стихи каким-тоособым манером, с пафосом, похожим на завывание. Некоторые священникисчитают, что таким же образом надодекламировать молитвы. Обычно для священников-трагиковнедостаточно молитв и ектений, произносимых вслух, и они, для большегоэффекта, громко декламируют тайные молитвы,то есть те молитвы, которые не должны слышать миряне. Здесь не тольконарушение уставной службы, но какая-торазноголосица: хор поет один песнопения, в это время из алтаря доносятся звуки, похожие на душераздирающие вопли, -это священник читает тайные молитвы вслух всей церкви, чтобы люди знали, как он глубоко включен вЛитургию. Про митрополита АнтонияСтавропольского403 рассказывали, что он терпеть не могвыразительного, так называемогохудожественного чтения молитв. Когда из семинарии или академии присылали священника в его епархию, то он присутствовал при первой Литургии,которую совершал этот священник, изатем решал, принять его или нет.Однажды новорукоположенный иерей решилпоказать свое проникновенное и благоговейное служение: стал закатыватьглаза, воздевать руки к небу и говорить такимголосом, словно разрывается от наплыва чувств его душа или ему явилосьвидение в алтаре. Митрополит сидел молча. Когда кончилась Литургия, священник с довольным видом подошел к архиерею, ожидаяполучить от него похвалу. Митрополит посмотрелна него внимательно, как будто только что увидел то, и затем сказал:«Пошел вон! Мне нужны священники, а неартисты!» Тот, потрясенный, вышел на клирос и стал спрашивать, чем онпрогневал владыку. Другие священники объяснили ему: «Молитвы надо читать ясно и просто. У нас псаломщики тоже пытались читать