Сразу посмотрел ему в глаза, сказал:
– Ну не берете – ваше дело. А сами-то вы даете хоть, когда вам от других что-то нужно?
Тот говорит:
– Нет, не даю.
Тут психиатр чего-то зачесался и начал вздрагивать. Жена его, психиатра, потом вспоминала: «На третий день скривился, заикал и начал подванивать».
А эти вернулись от психиатра домой, она смотрит – совсем муж плохой. Что делать? Уж она ему – она потом вспоминала – и коньяк с шампанским, и водку с пивом, и закуски любые. Каждую минуту ему: «Хочешь, давай с тобой дерево посадим», – всё без толку. Ну тогда что же?.. Вызвала мать его, свекровь свою.
Та только взглянула – материнское сердце ведь не обманешь, – тут же бух – в ноги сыну повалилась и зашлась криком:
– Сынок! Пожалей меня, старуху, ты у меня один остался! Бери взятки!
Как он ни любил свою мать, как он ни любил свою жену, которой практически не изменял, хиреть начал еще сильнее.
Хирел, хирел и дохирел до конца.
Говорят, будто был еще один, которому оклад увеличили, и он перестал взятки брать. Тот недели две кровью похаркал, грыжа у него выступила, родных перестал узнавать, но потом... то ли взятку взял, то ли здоровья Бог дал немерено, выправился как-то.
А тот, первый, умер... на сороковой день, как перестал взятки брать.
Вскрытие ничего не показало. Медицина пока не знает, что обрывается в человеке, когда его лишают главной радости.
Зря, конечно, оклады подняли, а взятки запретили брать. Коррупция как была, так и осталась, а люди гибнут.
Дельфины вот тоже иногда ни с того ни с сего выбрасываются на сушу. Что-то дорогое в их жизни исчезает, и они на белый свет смотреть больше не хотят – психика.
Этюды
Путеводитель
Мы сейчас сексуальную сторону своей жизни знаем лучше, чем социальную. По сексуальной много появилось литературы: «Он и она», «Он и оно», «Оно и оно». А вот отношения между государством и народом, явления общественного порядка не всегда и не всем понятны. Если попытаться социальные явления объяснить терминами из сексуальной жизни, то, возможно, многое прояснится.
Ну, например:
митинги, демонстрации – это оральный секс;
действие указов президента – это импотенция;
рост цен – изнасилование в изощренной форме;
защита малоимущих – проституция;
то, что государство делает с нами, – секс;
то, что мы делаем с государством, – мазохизм;
отношения между властью и мафией – любовь.
И так далее.
Дерзкая мысль
– Разрешите?
– Разрешаю.
– Товарищ директор, я к вам с дерзкой мыслью.
– Хвалю.
– Что, если нам у входа повесить плакат: «Пусть помнит каждый из нас: работе – время, потехе – час»?
– Мне нравится. «Пусть помнит каждый из нас: работе – время, потехе – час». Очень хорошо, смело и кстати.
– Сказать, чтобы написали?
– Сказать.
– Большими белыми буквами на синем фоне?
– Лучше синими на белом.
– Понимаю.
– И небольшими.
– Понимаю.
– И короче.
– «Каждому из нас: работе – время, потехе – час»?
– Еще короче.
– «Работе – время, потехе – час»?
– А ну, еще короче!
– «Потехе – час».
– Мне нравится.
– Сказать, чтобы делали?
– Сказать. Только «Потехе – час» как-то непривычно. Напишите: «Обед с часу до двух». Так будет хорошо, смело и кстати. Ну, идите, дерзайте дальше.
Милосердие, наверное, оттого у нас плохо прививается, что всякому каждый раз по привычке думается: «А что ж мне с этого удастся урвать?»
Сегодняшняя семья: бабушка – колдунья, дедушка – юродивый, мать – гадалка, отец – хиромант, внучка – ушуистка, зять – секретарь какой-нибудь партии.
Загадка. В какой стране живет человек, если его завещание меняется следующим образом: «Похоронить меня в дубовом гробу!.. в сосновом... липовом... в целлофановом пакете»?
Мы чрезмерно привержены изжившим себя мудростям. Например: «Сила есть – ума не надо».
Все так и говорят: «Нам нужна сильная исполнительная власть, сильная президентская власть, сильная законодательная власть!»
А нам давно уже нужна умная власть.
Сегодня должна была состояться передача власти народу... Не состоялась. Сегодня передачи не принимали.
Цены растут, как чужие дети: думаешь, что они еще в яслях, а они уже давно в тюрьме.
Кто есть кто
Раньше поставь рядом прохвоста и порядочного человека – сразу видно было, где кто. Сейчас ни за что не отличишь. Иной раз очень хороший человек, но Господь такой рожей наградил – люди увидят, за кошельки хватаются.
У нас сосед – бухгалтер в детском саду, ему, пока вечером всех детей не разберут, запрещено из комнаты выходить – дети пугаются до икоты.
Недавно у них с женой мальчик родился – вылитый папа. Акушерка старенькая на руки его подняла, он возьми и улыбнись ей – она его выронила. Хорошо, рядом врач стоял, успел подхватить. Мальчик и врачу улыбнулся, но врач молодой, современный – ни в Бога, ни в черта не верит, – крепко держит его... одной рукой, другой крестится.
А мальчик такой ласковый получился, всем улыбается. Мама мечтает, говорит:
– Вырастет, станет диктором на телевидении.
Хорошо бы! Может, отвадит всех телевизор смотреть.
Ну а бывают люди, как в старину говорили: на лицо – яйцо, а внутри говнецо.
У нас сосед с другой стороны – красавец! Ему надо в кино играть героев, спасателей, министров, а у него пять судимостей. То есть министров еще может играть, а спасателей – вряд ли. Тысячу рублей дает кассирше, та у всех проверяет, у него нет, потому что лицо хорошее. А у него-то как раз все деньги фальшивые.
Где написано «Вход запрещен», он первый туда. Пропускают, документы не спрашивают– лицо приятное. Ну он и привык везде без спроса. Один раз сунулся, а это трансформаторная будка, и то его несильно ударило. Бухгалтер сунься – убило бы без разговоров!
Недавно мужчина один тонул, плавать не умел. Бухгалтер вытащил его, откачал, тот взглянул на спасителя – и опять в реку.
А бухгалтер очень хороший человек, но его любят только жена и собаки. Собаки хороших людей чуют. Не все, конечно, собаки, что зря врать-то. Которые маленькие все-таки пугаются его, а вот сторожевые, овчарки, волкодавы бухгалтера очень любят.
И сын, конечно, очень его любит. Они гулять выходят – глаз друг с друга не сводят. И не разговаривают почти, только смотрят друг на друга. Иногда сынок спросит:
– Почему, папочка, в окно я смотрю – много людей на улице, а выходим с тобой гулять – нет никого?
Ну, отец, чтобы отделаться, скажет ему какую-нибудь ерунду, вроде:
– Не бери в голову, главное – учись хорошо.
И они опять гуляют.
У женщин то же самое – внешность может обмануть. У одной, я ее знаю, тик просто: подмигивает и головой чуть дергает – получается, что как будто зовет с собой. А она, между прочим, учительница. От наших детей у нее и тик-то.
Она пока из дома до школы дойдет, скольким подмигнет. А мужчины сейчас очень слабенькие пошли в нравственном отношении. Ну и за ней прямо очередь какая-то вьется. И никто не хочет верить, что она заслуженная учительница Российской Федерации.
Трудно сейчас разобраться в людях. А раньше поставь рядом прохвоста и порядочного человека – сразу видно было, где кто.
Болельщик
– Что с вами?
– Что?
– Умер кто-нибудь?
– Кто?
– Не знаю. Спрашиваю – вид у вас... с таким видом ходят по кладбищам.
– Наши проиграли в футбол.
– Да вы что?.. Ну надо же! Вот беда. А могли выиграть?
– Наши? Да никогда!
– Ну, как-нибудь там... случайно. Ветер в сторону соперника...
– Да хоть ураган. Ни разу по воротам не попали.
– А-а-а! То есть в лучшем случае могла быть ничья.
– Какая ничья? Шесть ноль проиграли.
– Ай-ай-ай! Ну, отчасти, наверное, не повезло?
– Повезло. Если бы не повезло, было бы десять ноль. Те промазали четыре раза.
– Значит, мы никак не могли выиграть?
– Никак. С трех метров мимо ворот.
– То есть ничего хорошего про игру наших сказать нельзя?
– Почему? Можно... Хорошо, что в свои ворота не попали, а то было бы пятнадцать ноль.
– Понятно. Надежда была только на чудо.
– Какое чудо?! Ладно по воротам, по мячу не попадали.
– Выходит, вы заранее знали, что наши проиграют?
– Конечно. Я даже счет угадал. Шесть ноль в их пользу.
– А что же вы плачете?
– Что, что... Обидно.
Тост
– Не тяни время, говори тост.
– Значит, так... Весь вред на Руси от пьянства. За то, чтобы бросить пить!
– Молодец! Хорошо сказал. Молодец. В самую точку. Здорово! Суть сказал. «Бросить пить!» Молодец! Когда бросить?
– Сейчас.
– Молодец. Здорово. И уже только по праздникам?
– Нет. Ни в праздники, ни в будни.
– Молодец. Только ночью?
– И ночью не пить!
– Если не закусываешь?
– И если закусываешь, не пить!
– Погоди, сразу не сообразишь. И если закусываешь, не пить... На людях?
– И на людях, и в одиночку. Ни днем ни ночью. Совсем не пить!
– Правильно! Молодец! Только в отпуске.
– Нет.
– В больнице?
– Нет.
– За границей?
– Нет.
– Перед смертью?
– Нет.
– За границей ночью один перед смертью?
– Нет! Вообще не пить!
– И что тогда?
– И тогда заживем как люди!
– Мы?
– Да.
– Хороший тост. Ей-богу, хороший! Пьем стоя. Прошу всех встать! Грех не выпить. Грех! Будем здоровы!