неолиберальными арабскими режимами. Лидия Уилсон согласна с тем, что идеологической основой была не исламская доктрина, а "вязкое ощущение единства с группой". Жизнь в халифате изображалась как идеализированное товарищество между бойцами и мирными жителями, объединенными борьбой за истинный ислам и угрозой смерти. Она беседовала с иракскими боевиками ИГИЛ в тюрьме города Киркук. Они были бедны, неграмотны, часто безработны и происходили из больших семей. Она добавила:
Это дети оккупантов, многие из которых лишились отцов в решающие периоды (в результате тюремного заключения, смерти от казни или участия в повстанческом движении), охваченные гневом против Америки и своего собственного [шиитского] правительства. Их не вдохновляет идея исламского халифата без границ; скорее, ИГИЛ - первая группировка со времен разгромленной "Аль-Каиды", которая предложила этим униженным и разгневанным молодым людям способ защитить свое достоинство, семью и племя. Это не радикализация к образу жизни ИГИЛ, а обещание выхода из небезопасной и недостойной жизни; обещание жить в гордости как иракские арабы-сунниты, что является не только религиозной, но и культурной, племенной и земельной идентичностью.
Во всех этих исследованиях преуменьшаются доктринальные мотивы. Главной привлекательной чертой является защита идеализированного исламского сообщества.
Брайан Додуэлл и его коллеги проанализировали более 4600 личных дел иностранных боевиков "Исламского государства" за 2013 и 2014 годы. Из них 10% имели опыт участия в джихадистских движениях. Четыреста человек были моложе восемнадцати лет, что, как считается, хорошо подходит для использования в качестве террористов-смертников. Как и в других исследованиях, лишь немногие из них заявили о своем знании Корана. Пометки, сделанные в их досье сотрудниками ИГИЛ, свидетельствовали о поиске специализированных профессиональных навыков. Во многом это была обычная коммерческая организация. На вопрос о том, хотят ли они играть в ИГИЛ роль боевика или самоубийцы, 12% выбрали самоубийцу, причем в основном это были выходцы с Ближнего Востока и из Северной Африки. Это контрастирует с 56% новобранцев, которые предпочли самоубийство, что было зафиксировано в отношении шестисот иностранных боевиков "Аль-Каиды" в Ираке в 2007 году. Все они были выходцами из арабских стран, в основном из Саудовской Аравии, на втором месте - Ливия. Но оба эти показателя поражают воображение и свидетельствуют о крайней самоотверженности.
В 2014-16 годах численность боевиков ИГИЛ составляла от 30 до 80 тыс. человек. В 2015-2017 годах джихадисты, действующие в Европе, убили около 350 человек. Используя большие данные о сетевом поведении тысяч сторонников ИГИЛ во Франции, Великобритании, Германии и Бельгии, Тамар Миттс обнаружила, что твиты в поддержку ИГИЛ значительно коррелируют с антимусульманской враждебностью местного населения, равно как и описания идеализированной жизни на территории ИГИЛ и благоприятные мнения об иностранных боевиках. Мусульманские и антимусульманские экстремисты оказываются запертыми вместе в эскалационной спирали ненависти.
Как правило, новобранцы могли воевать как индивидуальный нечлен, обычно за союзников по племени, или присягнуть на полную верность группе, что давало больше жалованья и статуса, но было пожизненным обязательством. Тот, кто давал клятву верности и затем хотел покинуть группу, объявлялся вероотступником и убивался. Все бойцы в дополнение к военной подготовке проходили двух-трехмесячный курс изучения Корана, после чего в примерно равных количествах отправлялись либо на фронт, либо в пограничные патрули.
За пределами недолговечного халифата партизаны-джихадисты перенесли поле боя из джунглей и гор в города, скрываясь среди мирного населения, против которого режимы и американцы предпочитают не нападать, так как это может вызвать отторжение у местного населения. Они используют оружие слабых: автоматы Калашникова, пулеметы, СВУ, пояс смертника, гранаты для уличных боев, наплечные гранатометы, пикапы. Они начинают использовать беспилотники. В СВУ участвует наблюдатель, который следит за встречными машинами, и второй человек, который дистанционно приводит бомбу в действие. Но оба они напрямую общаются по мобильным телефонам с диспетчером, находящимся далеко, возможно, в интернет-кафе. Они были в меньшинстве и технологически перегружены, особенно уязвимы для авиации. Однако высокая самоотдача и боевой дух позволили одержать ряд побед над регулярными и призывными сирийскими и иракскими войсками в 2014-2016 годах. С января 2013 года по март 2018 года боевики ИГИЛ предоставили в распоряжение террористов не менее 72 смертников и более ста человек, которые знали, что могут погибнуть при совершении терактов. Этих убийц почитали как мучеников. Высокий моральный дух был очевиден во время осады Мосула, где лишь немногие солдаты ИГИЛ сдавались в плен. Одна из причин, по мнению Хосрохавара, заключается в том, что радикально настроенные исламисты верят, что если они начнут джихад, то Бог вмешается и установит всеобщую теократию. Демократическая теория триумфализма опровергается. ИГИЛ, авторитарное движение, порождает более высокий моральный дух.
Но американская авиация вытеснила их. Мосул был разрушен бомбардировками и пал в июле 2017 года. В начале октября 2017 года сдались еще больше боевиков: пятьсот после одиннадцати дней боев в Таль-Афаре и более тысяч после трех дней в Хавидже. Наконец, 21 октября пала столица ИГИЛ Ракка. По мере поражений вербовка иностранных боевиков замедлялась. Некоторые иностранные боевики исчезли в результате стратегии "таяния", другие томятся в центрах содержания под стражей, и им часто отказывают в возвращении на родину. По данным Майкла Найтса и Алекса Алмейды, в январе 2020 года в Ираке и Сирии оставалось от 14 до 18 тыс. боевиков и помощников ИГИЛ. Число атак ИГИЛ резко сократилось, но в 2019 и 2020 годах вновь возросло, в основном в сельской местности, с опорой на небольшие СВУ и ночные нападения на деревни и полицейские участки. По мере того как США и их союзники выводили войска, иракские силы оказывались менее эффективными в борьбе с ними. ИГИЛ пострадало, но еще не уничтожено. Его попытка создать территориальный халифат провалилась, потому что он сыграл на руку американцам в войне с фиксированными позициями. Его роль в западных странах снизилась, поскольку государственные спецслужбы усилили слежку, и почти все нападения совершаются одиночками, вооруженными только ножами, пистолетами и транспортными средствами. Но цифровой халифат по-прежнему активен, и американские военные в 2020 году насчитали 600 нападений ИГИЛ в Сирии и 1400 в Ираке. По своей стойкости ИГИЛ превосходит США, хотя американская политика сместилась в сторону беспилотной войны, которая менее затратна и вызывает меньшее сопротивление внутри страны. По словам Хосрохавара, "отличительной чертой джихадизма является его гибкость и способность адаптироваться к экстремальным ситуациям путем реорганизации". Аль-Каида и джихадистские движения - это первый по-настоящему глобальный и транснациональный вид терроризма, который увековечивает себя во времени, трансформируется перед лицом международных и национальных репрессий... и продолжает свою борьбу в многочисленных формах, меняя их по мере изменения обстоятельств и постоянно конструируя новые".
Есть и другие исламистские военизированные формирования. ИГИЛ-К - давно выжившее афганское ответвление, с которым приходится иметь дело правительству талибов. Но джихадизм растет и на севере Африки. Аш-Шабаб" действует в Сомали и его окрестностях, простираясь до северного Мозамбика, хотя здесь она выглядит как местное движение, протестующее против плохого обращения правительства с регионом и не имеющее особой исламистской окраски. Созданная как вооруженная ветвь оппозиционного движения в Сомали, "Аш-Шабааб" в 2004 г. объявила о своей приверженности "Аль-Каиде". В 2005-12 гг. она добилась успеха, минимально управляя большей частью Сомали. Разгром эфиопских войск, вторгшихся для оказания помощи правительственным силам, принес ей националистический авторитет. Она расширила свою деятельность за счет зверств, совершенных в соседних странах, чьи ответные репрессии против мусульманского населения увеличили приток молодых рекрутов. В "Аш-Шабааб" произошел раскол, а сайт перешел на сторону ИГИЛ, но в ее рядах по-прежнему есть боевики, совершающие взрывы и нападения. Она по-прежнему сильна в сельских районах, где взимает налоги и отправляет правосудие. Африканские джихадистские сети также смешиваются с другими партизанскими группировками в восточной части Демократической Республики Конго, для борьбы с которыми правительство пригласило угандийскую армию. Американские советники активно участвуют в борьбе с боевиками, как и французские войска во франкоязычной Африке, хотя президент Макрон в середине 2021 г. объявил о скором выводе французских войск. Однако победа талибов в Афганистане, скорее всего, будет стимулировать активность джихадистов во многих местах.
Американские интервенции
Нельзя обсуждать джихадистские войны, не упоминая Соединенные Штаты. После 1945 г. на Ближнем Востоке наблюдалось американо-советское соперничество, опосредованное борьбой через посредников, с конкурирующими идеологиями мирового господства. Распад СССР в 1991 г. подтолкнул США к новым наступательным операциям, к ведению "войн по выбору", когда государство само не подвергалось угрозе. Таким образом, они стали самой агрессивной военной державой в мире. Финансовые затраты для США не представляют проблемы. Будучи держателем мировой резервной валюты, они могут просто печатать больше денег и брать долги для финансирования войны. Однако стоимость войны в человеческих жизнях оказалась более проблематичной.
Последними врагами США стали мусульманские диктаторы Саддам Хусейн, Муаммар Каддафи, Башар Асад, а также джихадистские движения "Аль-Каида", "Талибан" и ИГИЛ. В отличие от Советского Союза, их вряд ли можно назвать претендентами на мировое господство. В "ось зла" - Иран, Ирак, Северная Корея, провозглашенную Бушем-младшим, входили три менее значимых государства, названные для усиления их угрозы "террористическими". "Величие" Америки как арбитра мировых конфликтов, "лидера свободного мира", остается основной светской идеологией, оправдывающей интервенции. Американская мощь принесет бедствующим народам свободный рыночный (то есть неолиберальный) капитализм, более высокий уровень жизни и демократию. Недавно к этому добавилось требование женского равноправия. В эту идеологию искренне верят американские администрации обеих партий, и это единственная оставшаяся двухпартийная политика в раздробленном государстве.