҃вна серебра...» («Торговый договор Смоленска с Ригою и готским берегом», 1229 г., список конца XIII в., рижская редакция) и в более поздней деловой письменности. В то же время в деловых памятниках широко представлены русские условные союзы аже, оже, позднее — буде (из глагола будеть) и другие, например: «аже ударить мечемь а не утнеть на см҃рть. то. ҃г҃. гр҃вны. а самому гр҃вна за рану, оже лѣчебное, потънеть ли на см҃рть. то вира [если кто-нибудь ударит мечом другого, но не насмерть, то он платит три гривны, а пострадавшему за рану гривна на лечение. Если же убьет насмерть, то платит виру]» (Русская Правда, Пространная редакция).
Вне штампов славянизмы появляются чаще всего в тех местах деловых документов, которые так или иначе связаны с религиозными мотивами, например в том случае, если речь шла о необходимости соблюдения церковных правил, о «божьей каре» за различные преступления: «гнев божий есть, посылается от руки божия на тех, иже ходят накриве к роте [т. е. принимают ложную присягу], да поженет [т. е. уничтожит] пламен их, и душа предастся огню неугасимому» («Уложение» 1649 г.).
Вместе с тем полностью освоенные русским языком славянизмы (типа время, владѣти, впредь, преже) могли быть употреблены в любом месте делового документа. Вот примеры употребления такого рода славянизмов: «Что дѣеть(҃с). по временомъ. то отиде по временомъ» («Торговый договор Смоленска с Ригою и готским берегом», по списку 1297—1300 гг.; в списке 1229 г. того же договора употреблено русское веремя); «да и впредь будетъ у них... (рядом употреблено полногласное впередь) которые земли пропашутъ они впередь...» («Уложение» 1649 г.).
Степень книжности деловых памятников неодинакова. Документы, создававшиеся в верхах государства, отличались большей книжностью. Так, грамоты великих и удельных князей, позднее царские грамоты по сравнению с другими деловыми документами богаче славянизмами: эти грамоты писались людьми, получившими книжное образование, которые придавали деловой речи легкую, но ощутимую книжную окраску; вот отрывок из жалованной грамоты великого князя Василия Михайловича и нескольких тверских удельных князей (1361—1365 гг.): «дали есмы сю милостыню [т. е. дар, подарок] церкви святое богородици отрочью монастырю, на память преставльшимъся от сего житья роду нашему».
Язык деловой письменности всегда отличался особыми, только ему свойственными чертами. Уже в древнейших деловых памятниках XI—XIV вв. мы обнаруживаем разнообразные деловые термины. Так, в грамоте Мстислава 1130 г. читаем: «...повелѣлъ есмь с҃ну своему Всеволоду о(т)дати буицѣ [это название села] с҃тму георгиеви [т. е. Новгородскому Юрьеву монастырю] съ данию и съ вирами и съ продажами». Здесь мы встречаемся с уже вполне устоявшимися деловыми терминами вира, продажа — виды штрафов за различные преступления.
Развитая система юридической и общественно-политической терминологии представлена в Русской Правде. Вот некоторые из терминов, употребленных в этом памятнике: изгои — «князь, не имеющий наследственного права на великокняжеский трон», послухъ — «свидетель, который что-либо слышал», видокъ — «свидетель, который что-либо видел», тать — «вор, преступник», головникъ — «убийца» (сравните уголовное преступление), огнищанинъ — «богатый, знатный человек, владелец дома», мужь — «свободный человек», отрокъ — «младший дружинник», тиунъ — «управляющий», особая должность при князьях, боярах и епископах, рядовичь — «служащий по договору» (сравните рядъ — «договор, условие»), закупъ — «работник, нанимавшийся на определенный срок за плату, которую он получал заранее», мыто — «пошлина», потокъ — «уничтожение; изгнание», добытокъ — «приумноженное имущество», розграбежь — «конфискация имущества», клепати — «обвинять» и т. п. С течением времени деловая терминология существенно пополняется. Так, в документах XV—XVII вв. впервые появляются такие слова, как волокита — «задержка, проволочка», допросъ и распросъ — оба в значениях «судебный опрос обвиняемых и свидетелей» и «акт, протокол судебного опроса», пропись и припись — «подтвердительная запись дьяка на указе, грамоте», выпись — «извлечение из более обширного акта», сказка — «объяснение, дача показаний», явка — «устное или письменное заявление о преступлении», записка — «протоколирование, запись при допросе во время суда», справка — «сверка, получение нужных сведений», отписка — «докладная записка представителя местной власти, направленная в высшую инстанцию», челобитная — «письменное прошение, жалоба», пожилое — «плата за пользование двором», тягль — «пошлина», ищеа — «истец», недельщикъ — «судебный чиновник, пристав», целовальникъ — «целовавший крест, присягавший» и очень многие другие (11, 28).
Некоторые слова в деловой речи получают новые значения, не свойственные им за ее пределами. Так, глагол вылѣзти в Русской Правде несколько раз употребляется в значении «явиться в качестве свидетеля»: «Оже выбьють зубъ... а люди вылѣзуть. то. 12 грвнѣ продаже [т. е. 12 гривен штрафа]» (Пространная редакция). Слово дело, имевшее значение «деятельность, поступок» и другие, в юридических памятниках с XIV в. начинает употребляться в значении «спор, тяжба, судебный процесс»: «И в розбое, и в поличномъ, и в татбѣ, и во всякихъ дѣлехъ вѣдаетъ самъ Петръ митрополитъ единъ, или кому прикажетъ» («Ярлык хана Узбека митрополиту Петру», 1315 г.); слово бумага в деловой речи XVI в. получило значение «документ, акт» (в других памятниках оно употреблялось с XV в. в значениях «хлопчатобумажная ткань» и «материал для письма»); слово черный, употреблявшееся со значением цвета, в документах XVII в. отмечено со значением «черновой» (например, черная челобитная) (52, стр. 182) и др.
Наряду с новыми словами или новыми значениями в деловой речи в изобилии возникали составные термины, включавшие несколько слов. Так, уже в ранних деловых документах (XI—XIV вв.) находим такие сочетания: ити ротѣ — «принимать присягу»; правьда дати (или дати правьду) — «относиться справедливо»; «оправдать»; «удовлетворить судом»; правьда възяти — «добиться права», «пользоваться правами»; коньчати (доконьчати) миръ — «заключать мир»; миръ дьржати — «соблюдать мир»; чинити вѣдомо (знаемо, знаменито, свѣдомо) — «извещать, давать знать, объявлять»; бессудная грамота — «грамота, даваемая без суда» и другие виды грамот; отъѣздьная («отдаленные») волости, мѣста; безъ пакости — «без препятствия»; безъ перевода — «без пересмотра дела; без изменения, без замедления»; се купи («вот купил» — в начале купчей грамоты); се заложи («вот заложил» — в начале закладной грамоты) и др. Вот некоторые примеры употребления этих сочетаний: «ротѣ шьдъ, свою правду възмуть» («Мирная грамота новгородцев с немцами», 1199 г.); «Се азъ князь Олександръ и сынъ мои Дмитрии... докончахомъ миръ с посломь нѣмьцкымь» («Договорная грамота, заключающая в себе условия восстановления мира Новгорода с немцами», 1262 или 1263 г.); «А сии миръ держати безъ льсти и безъ хытрости» («Договорная грамота великого князя Тверского Михаила Ярославича с Новгородом», 1318 г.); «Мы, великии князь Витовтъ, чинимъ знаемо симъ нашимъ листомъ, кто на него узритъ или услышить, чтучи» («Грамота великого князя Витовта князю Андрею Василу», 1382 г.); «А посломъ Новгородьскымъ и Новгородьцемъ ѣздити сквозѣ Михаилову волость безъ пакости» («Договорная грамота великого князя Юрия с великим князем Михаилом Ярославичем Тверским и с Новгородом», 1318 г.). Большое количество устойчивых сочетаний возникает в приказном языке Московской Руси, например: дать очную ставку; слушать судное дело; расправа чинить; живота (т. е. жизни) не дати, казнити смертною казнию; лезти на поле (с кем-либо) — «выходить на судебный поединок (очевидно, взято из военной терминологии); доправить деньги; приложить руку; судьи съезжии — «судьи, съехавшиеся для суда»; записные книги — «книги, содержащие акты о скреплении сделок»; переписные книги — «книги, содержащие опись имущества после смерти владельца или в целях обложения»; расспросные речи; заручная челобитная — «челобитная, содержащая поручительство за кого-либо»; земский староста; пошлинные деньги; служилые люди; торговые люди; таможенный сбор; волостной крестьянин и др.
Отметим еще некоторые языковые явления (из области словообразования и синтаксиса), особенно часто встречающиеся в деловых памятниках.
В документах эпохи Московской Руси, направленных какому-нибудь вышестоящему лицу, было принято употреблять с уменьшительными суффиксами свое имя, а также имена тех лиц или названия тех предметов, которые писавший старался представить незначительными, несущественными, не достойными уважения: «Црю гсдрю и великому кнзю Михаилу Феодоровичю всеа Руси бьет, челом холоп твои Ивашка княз Ондрѣевъ снъ Голицын» («Челобитная князя И. А. Голицына», 3 июня 1625 г.); «а меня холопа твоего и женишку мою убил до полусмерти» («Челобитная жителя Тверской слободы П. Гаврилова», 22 апреля 1634 г.); «шол я халопъ твои от заутрѣни к себѣ къ дворишьку» («Челобитная кадашевца Ф. М. Реброва», 21 апреля 1635 г.).
Характерной особенностью языка деловых памятников является очень частое применение глаголов несовершенного вида с суффиксом -ивать (-ывать). Такие образования находим уже в ранних грамотах: «а грамоты ти кн҃же не посуживати [т. е. не отменять]» («Договорная грамота Новгорода с великим князем Ярославом Ярославичем», 1264 или 1265 г.); «а лихихъ бы есте людии не слуша(л)и хто иметь васъ