Я просил оставить меня, говоря:
– Кто я такой, что дерзну предстать перед Царем?
Затем я спросил его, чего желает от меня Тот Царь, к Которому он хочет меня привести, и что это за Царь и кто он сам такой? Тогда, улыбнувшись мне, воин весело сказал:
– Ты, наверное, шутишь, что не узнаешь Этого Царя, к Которому я хочу привести тебя? Разве ты не узнал меня? Ведь ты молишь меня день и ночь! И вот я пришел отвести тебя к Царю! Итак, следуй за мной!
Не зная, что ответить на это, я последовал за ним, и мне хотелось узнать и еще раз спросить у него, кто он, потому что до сих пор я не узнал его, и стеснялся спросить, думая, что, может быть, еще успею узнать об этом. Тем более что в душе я питал к нему какое-то благоговение, видя его около себя.
Когда мы отошли от того прекрасного поля, около нас уже никого не было. Мы подошли к узкой дороге, которая так далеко простиралась, что не видно было ее конца. Будучи заключена между двумя высокими стенами, она едва давала возможность пройти одному человеку. Это вызвало у меня некоторую боязнь, потому что это место было слишком опасно, но при виде своего спутника я снова успокоился. Тогда мой путеводитель остановился и, ласково глядя на меня, начал говорить:
– Брат, отчего смущается твоя душа, а сердцем овладело уныние? Почему твой ум находится в рассеянности, а не возносится молитвой к Богу? Не знаешь ты, сколько теряет человек, когда забывает молитву и занят собой, и сколько он получает, если постоянно прибегает к спасительному имени Иисуса Христа! Такой человек, избавляясь от страданий и грехов, вмещает в себе Святую Троицу и достигает любви Божией в том совершенстве, которого и ты отчасти по милости Божией неожиданно удостоился. Но достигнув этого блаженства, долго ли еще будешь находиться в глубоком сне лености? Вспомни, брат, свое прежнее рвение, от которого ты сейчас совершенно отказался, когда Господь не понуждал тебя, а ты сам молился Пресвятой Богородице, выбрав Ее ходатаицей твоего спасения! Видно, ты предпочитаешь леность Божией любви. Но знаешь ли, сколько неизреченного милосердия излил на тебя Господь и, несмотря на твое нерадение, как велика Его любовь к тебе!
Когда мой путеводитель говорил это, его слова трогали меня до глубины души, и с сокрушенным сердцем я повторял:
– Господи Иисусе Христе, помилуй меня!
И эта искренняя молитва, чуждая посторонних мыслей и сосредоточившая весь мой ум, до того была исполнена Божией любви, отрадных чувств и силы, что вмиг рассеяла мой страх. Тогда мой путеводитель, снова обратившись ко мне, сказал:
– Теперь ты сам видишь, что лучше пребывать в молитве. И если всегда желаешь находиться в таком состоянии духа и приобрести спасение, избегай пагубной лености и, мысленно полагая всю свою надежду на Иисуса Христа и Божию Матерь, старайся вести жизнь так, как жил прежде, по заповедям Божиим. Помни и сохраняй в точности и мое наставление. Каждый раз, когда с тобой что-либо случится, исповедуйся и не скрывай ни одной мысли перед своим духовным отцом.
После этих слов мы начали идти по узкому ущелью. Взойдя наверх, я увидел пред собой крест, который как бы указывал нам путь. Достигнув этого креста, путеводитель, а за ним и я остановились и, трижды оградив себя крестным знамением с молитвой: «Кресту Твоему поклоняемся, Христе, и святое Воскресение Твое поем и славим», снова продолжили свой путь. Через какое-то время мы перешли на другую сторону дороги. Оттуда было видно такое место, что страх и трепет объяли меня. Это был глубокий, как бездонная пропасть, овраг, такой ужасный и мрачный, что трудно было определить его размеры и глубину. С другой стороны вдалеке виднелась высокая гора, касающаяся небес.
Вместо моста через эту пропасть было положено бревно, один конец которого примыкал к нашему пути, а другой – к подножию противоположной горы. Переход этот тем более был страшен, что бревно при дуновении ветра раскачивалось над бездной, как лист на дереве. Когда же мы подошли поближе к этой пропасти и переходу, то страх и трепет снова охватили меня, ибо я увидел, что мы должны будем переходить по лежавшему бревну. И сколько я ни смотрел во все стороны, нигде, за исключением этого бревна, не заметил ни одного места, которое бы давало возможность перейти через мрачную пропасть на другую сторону. Тогда мой путеводитель обратился ко мне с некоторым укором.
– Снова ты, – сказал он, – не молишься и опять находишься в страхе! Дай мне твою руку!
Я подал ему руку, и мы начали идти по страшной перекладине, которая после нескольких шагов сильно заколыхалась. Когда я поглядел вниз, моя душа замерла от страха. Я не решался идти дальше, и только присутствие путеводителя, державшего меня за руку, снова меня воодушевило, и так мы продолжили путь.
Остановившись через некоторое время, мой путеводитель велел мне с крестным знамением призвать на помощь имя Пресвятой Богородицы. О чудо! Когда я произнес: «Пресвятая Богородица, помоги мне!», такая смелость появилась во мне, что я стал совершенно спокоен, несмотря на то что перекладина, подобно тростинке, сгибалась под нами. Благополучно достигнув конца, мы скоро подошли к подножию горы, где мой спутник выпустил мою руку, сказав, что мне нечего больше бояться. Но из любви, которую я питал к нему, мне не хотелось отпускать его, и я продолжал держать его за руку. Пройдя еще немного, мы начали взбираться на гору, вершины которой, сколько я ни смотрел, не было видно. Эта гора была очень крутой, однако когда мы остановились, я увидел, что все склоны горы были покрыты масличными деревьями. Я недоумевал, откуда здесь появилось такое множество маслин!
Вскоре мы достигли вершины и, продолжая путь, подошли к большим вратам, которые были открыты. Путеводитель, а за ним и я осенили себя три раза крестным знамением, а потом, минуя врата, вошли внутрь. Перед нами снова открылось большое поле, и не видно было его границ. А его красоту и великолепие невозможно описать, потому что человеческий язык не в состоянии это высказать, а разум не может постичь того совершенства, которое было там, ибо это поле было усажено прекрасными деревьями и великолепными цветами, в воздухе разливался дивный аромат. Солнце, которое светило там, не было похоже на наше. И так отрадно было это место, что мое сердце умилилось, и я захотел там остаться. Но мой спутник сказал мне:
– Отсюда ты пройдешь еще в другие места, гораздо восхитительнее этого, а напоследок увидишь Самого Царя.
С этой радостной вестью мы пошли дальше, и я увидел вдалеке множество людей, одетых в иноческие одежды, не черного, а багрового цвета. Их лица сияли более солнца, а вид этих иноков и их красота были непостижимы. Одни из них были молоды, а некоторые в летах, и когда мы подошли ближе, они радостно приветствовали моего путеводителя, говоря:
– Радуйся, великомученик Георгий!
Путеводитель тоже приветствовал их:
– Радуйтесь и вы, преподобные, возлюбленные Христа!
После этого все они, называя меня по имени, весело обратились ко мне со словами:
– Скажи, какая польза человеку, если он весь мир приобретет, а душу свою погубит? Сколько бы он ни жил, сколько ни исполнялись бы его желания, пробьет час смерти, и вся его жизнь пройдет, как сон. Тебе также покажется вся твоя жизнь сплошной тенью, если только ты воспрянешь от лености и начнешь жить так благочестиво, как жил прежде, и, угодив Господу, удостоишься Небесного Царствия и вечного с нами блаженства. Но если окончишь свою жизнь в нерадении, то ты знаешь, что ожидает ленивых и нераскаянных грешников! Не предпочитай мрачную бездну Царству Небесному! Возвратись и припади к милосердию Божьему, а мы будем молить Господа о твоем спасении!
Сказав это, они снова обратились к моему путеводителю:
– Георгий, возлюбленный Христа, представь эту душу Царю, тем более что ты имеешь к Нему большое дерзновение.
После этого мы пошли дальше. Я все думал о том, что моим путеводителем был святой великомученик Георгий. Действительно, с самого детства я особенно почитал его и много раз просил его молитв. Сначала я растерялся, а потом от избытка чувств и сердечного умиления, которые переполнили душу мою, обнял его и заплакал. Затем мы пошли дальше. Пройдя немного, я увидел вдалеке несколько иноков, их лица сияли ярче солнца. Тогда я спросил у святого Георгия, что это за люди.
– Это иноки, которые подражали благочестию древних подвижников и окончили свою жизнь, угодив Господу.
– Неужели на земле остались такие избранники Божии в то время, когда в мире совсем оскудели добрые дела?
– Действительно, – отвечал путеводитель, – таких людей сейчас на земле очень мало, но кто в эти дни сделает хотя бы малое добро, угодит Богу и великим наречется в Царствии Небесном. Ибо доброе дело, сделанное без понуждений и наставлений других, принимается Господом. В настоящее время оскудели добрые дела, усилилась безнравственность, забыта любовь, потеряна верность и в устах людей иссякло слово Божие. Всюду торжествуют обман и нечестие. Вместо любви царствует вражда, вместо милосердия – жестокость, вместо правды – ложь. Умы наполнились злыми помышлениями, и почти никто не живет благочестиво.
Так, беседуя, мы шли на восток. И вот перед нами появился высокий, великолепный чертог, стены которого трудно было сравнить с чем-либо. Они, казалось, были сделаны из чистого золота, а сияние, исходившее от них, освещало все вокруг. Слава и великолепие этого чертога были непостижимы для человеческого ума. Тут святой великомученик Георгий сказал, что это чертог Царя, перед Которым мы должны предстать.
Вскоре мы подошли к высоким вратам этого чертога, которые были открыты. Тогда, трижды осенив себя крестным знамением, мы вошли через врата. Я пришел в крайнее изумление, смотря на это великолепие, какого человеческое око никогда не видело. Здесь находилось бесчисленное множество святых, осененных большой славой. Тут святой Георгий взял меня за руку, и мы прошли через другие врата, которые были искусно сделаны из драгоценных камней. На правой стороне врат был образ Спасителя, сидящего на Престоле, а на левой стороне – Божией Матери. Войдя во врата, я увидел множество людей, держащих в руках кресты и ветви и одетых в одинаковые иноческие ризы – багровые и блестящие, как молния. Лица их были очень красивы. Наше появление они встретили с большой радостью и приветствовали меня, говоря: