етодом «клонирования» пятьдесят маленьких гитлеров, призванных позднее захватить власть во всемирном Четвертом Рейхе. Наличествуют в романе и весьма отчетливые элементы фрейдизма… А в целом захватывающее чтение, книга, которая (как и фильм по ней, что также весьма типично) обошла многие страны мира.
Детективная литература постоянно и весьма оперативно вбирает в себя все, что может «способствовать ей много к украшенью», будь это новейшие научно-технические, тем более криминалистические, открытия, модные общественно-политические течения или философские веяния, наконец, достижения серьезной литературы в области повествовательной техники. Естественно, она не могла пройти и мимо читательского успеха документальной прозы в последние десятилетия. Появилось значительное число детективов, в которых наряду и в сочетании с другими элементами используется техника документализма или псевдодокументализма. Скажем, замысел, подготовка и проведение грандиозного преступления (тотального ограбления многоквартирного дома) подаются читателю как серия магнитозаписей, осуществленных подслушивающими устройствами различных государственных ведомств. Фокус здесь в том, что из внешне самых невинных и поэтому по отдельности (как их и слушают в соответствующих организациях) не внушающих тревоги разговоров складывается недвусмысленная картина со всеми своими ужасающими подробностями. Эффект очень силен, на это и расчет… Отечественный читатель может в этой связи вспомнить прозу Юлиана Семенова…
Наконец, определенное размывание границ между детективом и серьезной литературой, происходящее в наши дни, – процесс двусторонний, включающий в себя и повышение литературного уровня детектива, о чем здесь уже упоминалось, и все более частое обращение к детективной или полудетективной форме при создании философских социальных или психологических произведений самого высокого уровня. В этом, конечно, сказывается стремление «трудночитаемых» писателей оставаться (или становиться) писателями все же читаемыми и широко читаемыми, но тенденция сама по себе совершенно очевидна и подобными не вполне литературными соображениями не исчерпывается. Один из наиболее известных американских романов второй половины века – «Американская мечта» Нормана Мейлера, – затрагивающий глубочайшие философские и общественно-политические проблемы, написан, строго говоря, в детективной форме: герой-рассказчик убивает свою жену, выдает ее смерть за самоубийство и на протяжении всего действия, в ряде острейших психологических поединков, оборачивающихся все новыми разоблачениями, пытается уйти и от уголовной, и от моральной ответственности за содеянное, совершая одновременно экзистенциальное восхождение от существования к сущности в духе известной формулы Сартра.
Сравним «Американскую мечту» с «Американской трагедией» Драйзера, на которую она, несомненно, хотя и полемически, ориентирована, и убедимся в том, насколько органична стала детективная форма для современного западного романа. И контрпример – романы широкоизвестной «детективщицы» Патриции Хайсмит, в центре которых неизменно находится фигура преступника, в последний момент уходящего от, казалось бы, неминуемой расплаты. П. Хайсмит щекочет читателю нервы, щекочет изрядно, но не более того.
Детективный элемент в значительной мере присущ и творчеству таких «хороших и разных» писателей, как Хулио Кортасар и Генрих Белль, не говоря уж о Грэме Грине. Широко известны детективы (или антидетективы?) Фридриха Дюрренматта, последний из которых – роман «Правосудие» – в гротескном ключе трактует модную проблему ответственности жертвы преступления за его совершение. Относительно свежий – и очень нашумевший – образец философского романа «в детективной упаковке» принадлежит перу одного из ведущих деятелей современной итальянской культуры Умберто Эко. «Имя розы» по внешней событийной канве более всего напоминает «Десять негритят» Агаты Кристи (если отвлечься от того, что действие происходит в 1327 году, а знаменитое «закрытое пространство» детектива представляет собой средневековый монастырь и – уже – его лабиринтообразно устроенную и заставляющую вспомнить о борхесовской библиотеку). Серия загадочных убийств при самых зловещих обстоятельствах (да еще, как и у А. Кристи, согласно заранее «обнародованному» символическому сценарию) побуждает даже не совсем искушенного читателя с неослабным вниманием следить за перипетиями богословского спора между потенциальными палачами и жертвами, ибо в этих спорах – ключ к тайне происходящего (впрочем, не поддающейся однозначной интерпретации). При всем том роман весьма труден в чтении и представляет собой «настоящий шедевр», по авторитетной оценке Ц. Кин. (По ее же свидетельству, он выйдет, возможно, относительно скоро и в русском переводе.)
Мы упомянули о переводе на русский – и сразу же из области проблем чисто теоретических перенеслись в край вопросов, встающих перед практиками – издателями, критиками, переводчиками и не в последнюю очередь «толкачами» современного зарубежного детектива, то есть перед людьми, непосредственно ответственными за знакомство советского читателя с зарубежным детективом, за характер этого знакомства, за его интенсивность и качество. И эти вопросы куда актуальнее.
Что такое вообще детектив зарубежный – уточним, западный? Нужен ли он советскому читателю? Если да, то в каких количествах? Как объяснить публикацию в нашей периодике, а то и в книжных изданиях, довольно большого числа скандально плохих (или скандально плохо переведенных) детективов; как объяснить непубликацию – или запоздание с публикацией порой на полвека – признанной классики жанра? Как объяснить издательское невнимание к лучшим детективам последних лет и десятилетий? Уместны ли в данном случае реклама, запрет или же рекомендации типа «можно, но в меру», как еще недавно именовался прейскурант крепких напитков в меню многих ресторанов?
Есть ли во всем этом какая бы то ни было литературная политика, пусть подчас и близорукая, или же дело пущено на самотек, подчинено специфическим интересам порой не чересчур разборчивых людей, поставляющих публике предметы литературного дефицита с иностранными наклейками?
Все эти вопросы встают перед критиком, и, к сожалению, только перед ним. Ну иногда еще перед совестливым переводчиком. Повсеместный интерес к детективу, подлинный «детективный бум», диктует свои законы, и читателя (а не о нем ли мы все печемся?) волнует вопрос совершенно другого рода: как, по возможности побыстрее, достать свежевышедший детектив, да желательно – в постоянное пользование, в личный обменный фонд. Как собрать по киоскам Союзпечати и по квартирам знакомых все номера невзрачного захолустного журнала, в которых помещен очередной Сименон или очередная Кристи, а то и просто – бог знает что, но непременно с какой-нибудь завлекательной иллюстрацией и обязательным «перевод с английского» (на худой конец, с любого другого «буржуазно-капиталистического»)? И – как обычно указывают переводчики в заявках на подобные издания – поразоблачительней. И читателя этого в море разливанном переводных детективов (а ему все мало!) не направляет, не ориентирует буквально никто!
Авторы предисловий и послесловий?.. В журналах такое, за редким исключением, не публикуется, а в книгах… В книгах подобные «сопроводиловки» носят порой откровенно рекламный характер и не столько объясняют что-то читателю, сколько вводят его в заблуждение. Но об этом ниже.
На Западе существует четкая дифференциация детективов по предполагаемому спросу. Одни (комиксы, «Джеймс Бонд», «Джерри Коттон» и т. п.) рассчитаны на массового читателя. Другие (известный у нас Роберт Ладлэм, например) – на читателя пообразованнее, не чуждающегося проблемности или «проблемности» в остросюжетной форме. Третьи (вспомним поздние романы уже названного здесь Ле Kappe) – на читателя, до известной степени элитарного. Четвертые (и эта черта проявилась с особенной силой в последние десятилетия, став в равной мере присущей и литературе, и кинематографу) функционируют как бы сразу на нескольких уровнях, предлагая массовому читателю (зрителю) одну мотивацию для его интереса, а элитарному – другую. Так, по существу, пишутся едва ли не все современные бестселлеры (и не только в жанре детектива). Назовем имя «короля ужасов» (а также короля тиражей и экранизаций) Стивена Кинга: недаром же его романами увлекаются в равной степени, хотя и по разным причинам, и академики, и домохозяйки. Упомянем в этой связи и романы «Ребенок Розмари» А. Левина, «Крестный отец» Марио Пьюзо, «Экзорцист» Уильяма Питера Блэтти, экранизации которых широко обсуждались и в нашей прессе. Тот же скандально знаменитый «Экзорцист» (история о девочке, в которую вселился дьявол) может быть на определенном уровне прочитан – и читается – как философская притча о вере и безверии в оболочке мистического детектива или же как социальный роман о расстановке сил в современной американской интеллигенции. Множество параллелей и прямых совпадений с проблематикой Достоевского заданы коммерческим писателем Блэтти, разумеется, нарочито, но параллели эти объективно существуют.
И ведь при всем разнообразии детективов, издающихся на Западе, никто не предлагает читателю купить кота в мешке! Название издательства (или определенной издательской серии), обстоятельная реклама, помещенная в самой книге, отзывы в прессе – а детективы широко обсуждаются и в литературных журналах, и в специально посвященных приключенческой литературе периодических изданиях – все это помогает западному читателю детектива сделать свой выбор совершенно сознательно, если он, конечно, не расположен читать все подряд, что, правда, с учетом широты предложения едва ли возможно.
У нас – вся количественно колоссальная и качественно чрезвычайно разнородная читающая публика представляется, должно быть, лицам, ответственным за издание детективов, читателем второго сорта, готовым в своем ненасытном духовном (если так можно в данном случае выразиться) голоде проглотить и переварить все что угодно – с одинаковым рвением и неослабевающим аппетитом. Не случайно стандартная устная читательская рецензия на сборник зарубежных детективов (публикуемых, как правило, по три) выглядит так: один – «здорово», второй – «ничего», третий – «ерунда». Или: один прочти, а два других никуда не годятся. И хотя прочитывают обычно все три, оценка их чаще всего совпадает. А идея выпустить под одной обложкой три интересных детектива почему-то приходит нашим издателям в голову крайне редко.