Ох уж эти взятки! Кстати говоря, о них недурно писал еще Карамзин. Пишут о них и в наших детективах: их постоянно суют или сулят хорошим чудакам плохие. А те их столь же постоянно не берут. Уж сколько лет говорили, что берут, уж сколько месяцев в газетах пишут, что берут, а в детективах – не берут. Из принципа, очевидно, как в данном случае, когда хорошая чудачка хорошо поработала на плохих чудаков.
Меж тем, как вы помните, одному из самых плохих удалось скрыться, тяжело ранив при этом хорошего. Теперь (как он думает) на нем висят три убийства. А как поймать его? Ищи ветра в поле! Правда, самым чудаковатым с его стороны было бы отправиться из Москвы на юг, чтобы прирезать бывшую жену и ее нового мужа. Так он и поступает, иначе где бы его было искать? И вот южный санаторий обложен крупными силами. Но убийца обводит их вокруг пальца и вламывается к бывшей жене. А та прячется от него на балконе. А он ломает дверь на балкон. Ломает полтора часа и взламывает лишь в то мгновение, когда хороший чудак уже сообразил, что к чему, и влез на балкон, чтобы успеть спасти и эту красавицу. Триллер «по-нашенски»? Уж скорее, извините, по-чудаковски.
Как-то неловко добавлять, что хорошими чудаками в данном случае представлены работники МУРа и ОБХСС, но читатель, наверное, и сам уже догадался…
Будем надеяться, что повзросление советского детектива когда-нибудь все же произойдет; слишком большой популярностью пользуется сейчас этот жанр, слишком велик его оперативный простор, слишком большую пользу он мог бы принести, научившись вести себя по-взрослому. Будем надеяться…
А пока – с понятным вниманием – присмотримся к детективу западному. И не будем заставлять читателя питаться запахом похлебки. Ведь он, как тот самый герой Рабле, может отплатить нам звоном монеты…
Высокое чтиво[30]
Существует ошибочное мнение, будто массовая литература, она же попсовая, одинаково интересна всем – от домашней прислуги до академика. Этим якобы и объясняется ее всемирный успех. Ошибка здесь в том, что академик на досуге совсем уж глупые книги читать все-таки не будет. А что же он читает, отдыхая от Канта или Томаса Манна? На самом деле между интеллектуальным «верхом» и безмозглым «низом» пролегает обширная область высокого чтива, которому присущи и занимательность, и изыски. Наиболее яркий, хотя уже, пожалуй, поднадоевший образчик высокого чтива – романы Б. Акунина (а в исторической ретроспективе, понятно, – Умберто Эко). Здесь же речь пойдет о примерах свежих и не столь примелькавшихся.
Справедливость требует начать именно с серии «Высокое чтиво», выпускаемой столичным издательством «Время». Серию открыл выпущенный к Московской книжной выставке в сентябре 2000 года роман Дональда Стэнвуда «Седьмой лимузин». Изрядно нашумевший во всем мире бестселлер американского писателя пришел к нашему читателю с немалым, но все же терпимым опозданием в тринадцать лет: всемирная премьера романа прошла в 1987 году.
«Седьмой лимузин» относится к специфическому жанру «ретроспективного детектива» – действие здесь разворачивается в двух временных плоскостях, в Германии двадцатых и Европе – Америке шестидесятых годов. Вымышленные персонажи действуют бок о бок с реальными историческими личностями (Гитлером и его окружением, кинознаменитостями предвоенного Берлина, «автомобильным королем» Этторе Бугатти); увлекательность авантюрного сюжета ничуть не снижается пространными экскурсами в историю (в том числе и в историю автомобильного дела, поданную под детективным углом), в мистическую подоплеку нацизма и в духовное предание американских мормонов (в существенной части действие разворачивается в мормонском штате Юта).
Мужская неполноценность фюрера; автомобиль, являющийся во фрейдистской трактовке продолжением фаллоса, и суперавтомобиль – лимузин «бугатти», которого жаждет Гитлер; немецкая киноактриска, чуть было не угодившая со студии УФА в застенки гестапо (или, на ее выбор, в постель к его шефу) и волею судеб заключившая брак с американским многоженцем-мормоном… И уже в шестидесятые годы отчаянная и кровавая охота на созданный «автомобильным королем» для Гитлера и в последний миг то ли уничтоженный, то ли надежно спрятанный лимузин – на фоне археологических раскопок. Их участники, среди которых – беглый нацистский преступник, надеются подтвердить мормонское предание: именно сюда, в будущий штат Юта, удалилось некогда потерянное «колено Израилево»…
Первые сто – сто пятьдесят страниц, скорее, скучноваты – на остальных пятистах пятидесяти от книги уже не оторваться. Не оторваться уважающему себя интеллектуалу, количество каковых в нашей стране издатели пессимистически оценили тиражом в 5 тысяч экземпляров.
Столь же умеренно подошли к делу в издательстве ACT, выпустив все тем же тиражом в 5 тысяч роман Томаса Харриса «Ганнибал». Меж тем перед нами не что иное, как продолжение «Молчания ягнят» (литературной и, кстати, весьма достойной первоосновы знаменитого фильма с Джоди Фостер и Энтони Хопкинсом; сейчас «Ганнибал» экранизируется – с Хопкинсом, но без Фостер). На этот раз издатели оказались оперативней: роман вышел всего год назад.
Помню, как тогда, оказавшись в Вене на его всемирной премьере, я попал в положение Буриданова осла: читать «Ганнибала» по-немецки было бы глупо, но столь же глупо было бы читать его по-английски в немецкоязычной среде. А продавался он и на французском, и на испанском, причем тираж всякий раз зашкаливал за 5 тысяч на один-два порядка. Но у нас высокому чтиву доверяют не слишком (для сравнения: стартовый тираж нового романа Марининой – 250 тысяч, Корецкого – 120).
Самый знаменитый серийный убийца наших дней доктор Ганнибал Лектер преспокойно живет в Италии инкогнито. Его давнишняя «подружка» агент ФБР Клэрис Старлинг расследует тривиальное на первый взгляд дело о наркотиках. Дело обрастает, впрочем, как снежный ком, катящийся с горы, убийствами и тайнами и связывает Новый Свет со Старым. Наличествует в деле и мистический элемент – что ж, тем естественнее обратиться за помощью к консультанту – каннибалу и маньяку Лектеру. Тем более что с какого-то момента действие и здесь начинает разворачиваться в двух временных пластах.
В романе щедро цитируются стихи Томаса Стернза Элиота и упоминается культовая у нас в последние годы исследовательница Фрэнсис А. Йейтс, которую переводчик (в остальном весьма неплохой) почему-то полагает мужчиной. Разгадка происходит в Буэнос-Айресе, а в последних строках романа Старлинг прогуливается по берегу Шенандоа – реки в США, памятной тем, что поблизости разыгралось одно из самых кровавых сражений в Войне Севера и Юга.
Четыреста с лишним страниц книги Харриса и семьсот без малого книги Стэнвуда сулят вам не одну бессонную ночь, а как минимум – три, но, прочитав их, дураком вы себя не почувствуете. Или как минимум почувствуете себя меньшим дураком, чем раньше…
А не угодно ли почувствовать себя неуловимым преступником? Третий образчик «высокого чтива» – роман Патриции Хайсмит «Талантливый мистер Рипли» – только что выпущен издательством «Лимбус Пресс» (тираж – 3 тысячи экземпляров). Выпущен, понятно, вдогонку за самым известным фильмом 1999 года, прошедшим уже и по нашим экранам – большому и малому. Некоторым памятна и первая экранизация того же романа – с Аленом Делоном в заглавной роли. Самому роману стукнул сороковник.
Патриция Хайсмит известна у нас куда меньше, чем Агата Кристи, П. – Д. Джеймс или Нгайо Марш. Отечественный читатель до сих пор бессознательно верит в некогда провозглашенные правила классического детектива, включая главное из них: преступник не должен остаться безнаказанным, тогда как английская писательница их всякий раз с редкой изобретательностью попирает. Размывая тем самым рамки литературной условности и приближая очередной роман (лучшим среди которых все равно остается «Талантливый мистер Рипли») к реалиям жизни.
Любопытно, что и французская, и американская киноверсии заканчиваются если не разоблачением мистера Рипли, то неминуемостью скорого разоблачения. А концовка романа носит заведомо открытый характер, да и сам мистер Рипли фигурирует в дальнейших романах Хайсмит как по-прежнему лишь чудом неразоблаченный преступник. Да и мотив, которым руководствуется в своей преступной деятельности Рипли, это зависть, а описание зависти более характерно для «серьезной» литературы (вспомним одноименный роман Юрия Олеши), чем для детективной.
Что же, это и называется высоким чтивом.
О текущей литературе
Год Элроя, или преступная подоплека политики[31]
С выходом по-русски романа «Американский таблоид» (это первая часть трилогии «Америка. Преступный мир», написанная в 1995-м; вторая часть – «Шесть тысяч чистыми» вышла в Америке в 2001 году; третья еще не увидела свет) у нас, похоже, начинается год Элроя – замечательного американского прозаика, зачинателя и короля жанра неонуара, – известного до сих пор отечественной публике главным образом как автор литературной основы и/или сценарист таких фильмов, как «Черная орхидея», «Секреты Лос-Анджелеса», «Полицейский» и «Короли улиц».
Правда, «Черная орхидея» и «Секреты Лос-Анджелеса» (образующие вместе с тоже переведенным «Городом греха» и «Белым джазом» тетралогию «Лос-Анджелесский квартет»), а также «Кровавая луна» вышли у нас уже несколько лет назад, но до сих пор это были екатеринбургское издательство «У-Фактория» и не известное мне «Гонзо», а вот сейчас за раскрутку писателя, похоже, взялся могущественный концерн «ACT», и это означает, что «Американский таблоид» попадет буквально на каждый (ну на каждый второй) книжный прилавок страны.
Джеймс Элрой (род. в 1948 г.), по его собственному признанию, сделанному в автобиографической книге, решил стать писателем еще в десятилетнем возрасте под впечатлением от убийства собственной матери (это зловещее преступление так и осталось нераскрытым), но приступил к реализации этого замысла далеко не сразу.