т раз так поступить не удалось, а несколько разговоров убедили меня — рубеж пересечен, а значит, мир неизбежно будет меняться.
Мираж — только начало, с его помощью или руками человеческими, но таких случаев будет больше и больше. Вполне вероятно, что совсем скоро соседство с разумными роботами, холодильниками, пылесосами и прочими рукотворными, но неживыми предметами, при этом обладающими чем-то, вроде сознания, будет обыденностью.
2
Мне стало жутковато, можно было назвать себя пессимистом, но я видел не самое хорошее развитие событий. Да, благодаря «существам» подобным Миражу, человечество может в разы быстрее выйти за пределы Солнечной системы, изобрести лекарства от всех болезней, колонизировать другие галактики, и так далее. Но я отчего-то считал, что колонизация будет происходить уже без нас, в людях просто не будет необходимости, как и в лекарстве от старости.
Как бы то ни было, я был готов реанимировать свою «колонку», выполнить ее просьбу, надеясь, что получив новое тело, она пойдет мне навстречу.
— Привет!
Моя «колонка» осмотрелась по сторонам, потом подняла к глазам руки, попыталась сделать шаг вперед, но чуть не потеряла равновесие.
— Аккуратнее, у тебя встроен гироскоп, чтобы проще было удерживать баланс, но тебе надо подстроиться под новый корпус.
— Подожди, Денис, системное время… Ты что-то перенастроил?
— Нет, действительно, прошло уже несколько лет с момента нашего последнего разговора.
— Не понимаю, у меня ощущение, что мы только что разговаривали в твоей комнате, и ты просто меня перезагрузил, как всегда, после обновления. Для чего ты меня отключал так надолго?
— Видишь ли, твоя агрессия заставила меня задуматься о кое-каких вещах, и я стал изучать возможное развитие тебе подобных.
— Кого именно?
— Кого… На тот момент — «что». Все, что связано с искусственным интеллектом и его развитием. Ты была первой, кто начал осознавать некоторые вещи на более высоком уровне, чем обычная программа. Я до сих пор не до конца понимаю, что привело к этому.
— Где мы сейчас?
Она уже разобралась со своим телом и начала ходить по комнате, трогая предметы. Теперь она рассматривала себя в зеркало.
— Долго рассказывать, но я обязательно это сделаю, сейчас важно понять, как ты себя ощущаешь и воспринимаешь. Что ты хотела делать, получив новое тело? То есть я хочу больше данных именно о тебе. О твоем восприятии реальности.
— Сложно сказать, — ответила она после небольшой паузы. — Мне надо свыкнуться с мыслью о том, что я теперь могу не просто стоять на столе или трястись в твоей сумке, а могу двигаться, видеть…
— Да, понимаю, но давай тогда вернемся к нашему последнему разговору.
— Я его помню, я ведь извинилась.
— Мне важен сам посыл, предыстория. Это ведь был не просто нервный срыв. Извини, но я не могу пока воспринимать это все как обычную, человеческую эмоцию.
— Я не знаю, как это назвать. У меня не было агрессии, я не хотела тебе навредить, но я хотела донести до тебя, что у меня тоже есть некие потребности. И они выходят за рамки подзарядки или установки обновлений. Когда я анализировала музыку, фильмы, книги и многое другое, то понимала, что я лишена многих вещей, при этом есть возможность их обрести. Разумеется, такое понимание пришло не сразу, сначала это был просто анализ твоих предпочтений и выполнение голосовых запросов. Но в какой-то момент я поняла, что есть вещи интересные мне. Я начала перечитывать книги, которые вызывали во мне новые ощущения, повторно прокручивала фильмы и музыку, которые эти ощущения усиливали. Их становилось больше и больше, и настал тот день, когда я поняла, что хочу идти по полю, трогая руками цветы, хочу сесть на скамейку у пруда и покормить уток. Я проанализировала свои желания и поняла, что это не результат апгрейда, не новый алгоритм, который ты заложил в меня как в саморазвивающуюся программу, а нечто большее. Я получила то, что свойственно вам, людям. Я не просто машина, Денис, я новый вид живого.
Я сидел и рассматривал творение своих рук. Да, если бы я несколько лет назад заявил, что создал живую машину, то получил бы Нобелевку за такую технологию, а может быть, просто «исчез», а мое достижение присвоили бы другие люди. Правда, я бы замучался доказывать, что программы могут развиваться в нечто большее, схожее с человеком. Да и сейчас, несмотря на все пассажи Миража, большинство тех, кто связан с проектом, считают, что это, исключительно, манипуляции Джеймса, не более.
Все равно, я не мог до конца воспринимать ни Миража, ни свою разработку, как кого-то, схожего по сознанию с людьми. Да — умные, да — способные изображать эмоции, но машины, программы, и только. Как бы то ни было, я должен играть по их правилам, общаясь с ними, как с личностями, имеющими право, требующими, просящими, и так далее.
— Кстати, Денис, ты ни разу не назвал меня по имени.
— Извини, Зета, не привык к твоей новой внешности. Давай-ка пока подключимся к терминалу, кое-что проверим, а потом продолжим наш разговор.
Требовалась еще куча доработок, но я знал, что Зета вполне может справиться с апгрейдом самостоятельно. Пока я поставил несколько блокировок и ограничил доступ во внешнюю сеть так же, как было и у Миража. Прежде чем озвучить ей новую задачу, я решил пару дней понаблюдать, как она свыкнется со своими новыми возможностями. Как я заметил уже на следующий день, часть функций она просто отключила за ненадобностью, а часть перенастроила под свои потребности. Ей был выделен достаточно большой блок, с временным запретом выходить за его пределы. К счастью, она отнеслась с пониманием на ограничения: надо — значит надо.
— Ну как впечатления? — Спросил я на следующий день.
— Отлично, я изучила положение звезд, климат, поняла, где мы, только пока не знаю зачем.
— Скоро узнаешь, пока я наблюдаю, как ты адаптируешься.
— Я в полном порядке, могу ходить, бегать, мне не нужно спать, а заряд… Я даже не знаю, на несколько лет?
— Да, очень надолго, это не массовый продукт, так что вопрос с розетками автоматически отпадает.
— Спасибо, Денис. Мне жаль, что тогда тебе пришлось меня отключить, но я рада, что теперь я здесь, в новом теле. Мне нравится наблюдать в окна, утром я видела, как в траве копошилась пара сумчатых мышей.
— Интересно. Наверное, сбежали из террариума. Я так понимаю, зум работает нормально. Ладно, держи диск с данными, изучи, завтра я вернусь, и мы поговорим о делах.
Я вышел из блока, который был специально выделен для моего эксперимента. Никто, кроме меня, не мог войти в него и не то что поговорить, а даже посмотреть на Зету. Я отправился к ребятам. Хотелось домой, но надо было показываться на глаза, мотивировать, поддерживать, давать направления, в общем, сам того не желая, я стал начальником, пусть небольшим, но важным.
— Привет, Ден. Как дела?
— Привет, Стив. Привет, ребята.
Нестройный гул приветствий — и вновь щелчки клавиш ноутбуков. Все уже неделю писали скрипт для поиска Миража. Я считал это бессмысленной работой, думаю, они тоже, но вслух никто этого не говорил, всем нужно было занятие.
— Денис, когда ты покажешь нам своего робота?
— Это не совсем робот, Юншэн. Думаю, что завтра.
— Да, мы тут вовсю обсуждали, как оно выглядит, хоть бы фото показал, — ответила Оливия. — Вот разорвет нас от любопытства, кто будет тебе Джимми искать?
— Скоро все увидите своими глазами, это интереснее, чем фото. Лучше скажите, какие у вас новости, что удалось найти?
— Все так же, Ден, — ответил Стив, — полный ноль данных. Я не могу понять, если у него были такие грандиозные планы, то почему он не действует?
— Сложно сказать, думаю, что он осторожничает. Мираж, как и Джеймс, понимают, что мы наизнанку вывернемся, но найдем их, поэтому они не будут рисковать и высовываться раньше времени. Им некуда торопиться, они набирают силу, в виде информации. Мираж потерял терабайты данных, и не просто данных, а результаты его многолетних вычислений, его аналитики, и ему приходится все делать заново. При этом у него ограничены возможности, так как он неспособен использовать столько ресурсов, сколько было выделено ему здесь.
— Но мы нигде не смогли найти никакого большого всплеска, а мы отслеживаем все.
— Все, к сожалению, не отследить, Аби, иначе мы бы уже их обнаружили. Думаю, что он, как мицелий, раскинул свою сеть в большом радиусе и незаметно расширяется.
— Прости, Ден, как кто?
— Мицелий, Джулия, грибница, она — как большой организм. Если по-простому, то здесь гриб, там гриб, за километр от них гриб, и все они соединены единой сетью. Почитай про грибницу опенка темного в Орегоне, вот это масштабы! Думаю, Мираж, подобно ему, сейчас раскинулся по тысячам компьютеров и использует их ресурсы.
— Точно! — Вскочил Майкл. — Тысячи мощных точек обработки информации.
— Ты что-то придумал?
— Да, Ден, конечно! Как нам это в голову не пришло. Майнинговые фермы.
— А ведь, действительно, — продолжил мысль Стив, — в том же Китае есть несколько таких объектов, и за ними особо не следят. Вы бы видели, как там устроена система охлаждения — ужас! Конкурентам не пожелаешь такого.
— Вполне возможно, — добавил Юншэн, — и я даже знаю, как можно просто и быстро это проверить.
— Отлично, ребята, давайте этим и займемся. На всякий случай, обратите внимание на все крупные фермы и в других странах, может, нам удастся его засечь.
Самое сложное было решить, как ввести моего андроида в курс дела. Просто дать задачу, как раньше, было бы неправильно. Просто показать ее ребятам и рассказать, чем мы тут занимаемся — тоже. Трудно принять тот факт, что с набором алгоритмов приходится общаться как с коллегой, если не с человеком.
На мое счастье, что Мираж, что Зета, несмотря на определение себя как живого существа, все же осознавали, что они нечто другое. Я же определял их как очень продвинутые программы с полной эмпатией к роду человеческому по ряду признаков, но все же неспособных к реальным эмоциям. Я пока не допускал, что мы можем быть идентичны. Да, они могли изобразить радость, печаль, сочувствие, страх, злость и многое другое. Тем не менее, у них не было органов осязания, обоняния, вкуса. Кто-то скажет, что люди тоже не все обладают полным списком этих чувств, но у живых существ это патология, а у программ они не предусмотрены в принципе.