Мы сделали несколько передач, посвященных разным жанрам искусства. Мы говорили о бытовых сценах или батальных, о пейзажах и натюрмортах, но каждый раз оказывалось, что мы говорим о человеке и о его понимании своего места в мире. Например, пейзажи немецкого художника Каспара Давида Фридриха — это не просто романтическое изображение природы, это портрет нашей Вселенной, это осмысление вечного одиночества в этом мире. Искусство всегда отображает нас и окружающую нас жизнь. Будь то романтизм или кубизм, наскальная живопись или абстракция — искусство говорит о нас. Одно из самых увлекательных жанров в искусстве — портрет. Мы вглядываемся в лица античных статуй или же портреты, созданные художниками сто, двести лет назад, и пытаемся понять себя сегодняшних. Разговор Ирины Александровны с известным фотографом и писателем Юрием Ростом об искусстве портрета в фотографии, записанный в 2013 году, также стал разговором о нас и о нашей жизни.
С Юрием Ростом
Я думаю, вполне естественно, что для разговора о фотографии я пригласила нашего замечательного отечественного фотографа, мастера не только в этой творческой области, но в том числе и фотографии, Юрия Роста. Я очень рассчитываю на его помощь, имея в виду, что фотография — это все-таки особая профессия.
Мне кажется, Юрий, что поначалу фотография все-таки не была искусством. Я имею в виду самую раннюю фотографию. Это было удивление, аттракцион, а потом, уже по мере освоения техники, фотографы развязывали себе руки, экспериментировали. Вот вы говорили мне о том, что соляризация сейчас просто одна из возможностей обработки кадра, а когда-то это было открытие. Фотографы увидели, как это красиво: одновременно и негатив, и позитив. Но так можно сказать о многом, особенно в этом виде творчества. И я думаю, что в нашем сегодняшнем разговоре мы не раз столкнемся с невольным сопоставлением — тогда и сейчас, и не всегда это «сейчас» окажется лучше того «тогда». Но я забегаю вперед. Мы с вами будем говорить о знаменитом американском художнике и фотографе Ман Рэе.
Ман Рэй — наш соотечественник. Правда, его отец уехал из России еще в конце XIX века. Его фамилия была Родницкий. Он жил в Киеве и переехал в Америку, в Филадельфию. Через какое-то время семья поселилась в Нью-Йорке, и ученические и более поздние годы жизни Ман Рэя прошли именно в Нью-Йорке.
Ман Рэй — псевдоним, который он выбрал себе сам. Его звали Михаил, но он взял первые буквы своего имени и фамилии, и они стали основой для псевдонима. Надо также сказать, что, когда он называл себя Ман Рэй, он также имел в виду, что по-французски есть некоторое созвучие между ман и мэн. Мэн — это рука. То есть, будучи еще ребенком, он уже думал о том, что будет художником. Вообще, похоже, что все его детство прошло в неудержимом желании стать художником. Ему удалось, уже после того как они переехали с отцом в Нью-Йорк, поступить в Академию дизайна, и его учителями там стали очень крупные американские художники Роберт Генри и Джордж Беллоуз — это были художники-демократы, которые писали сцены жизни простых людей Америки, иногда очень жестко, очень правдиво и реалистично.
В 1913 году в жизни Ман Рэя случилось огромной важности событие. Собственно, оно повлияло не только на него, но и на многих американских художников. В 1913 году в Америке состоялась выставка «Armory Show», или Арсенальная выставка. Она называлась так потому, что здание, в котором проходила эта международная выставка современного искусства, прежде было зданием арсенала. На этой выставке Ман Рэй впервые увидел работы таких французских художников, как Пикабиа, Марсель Дюшан. Он увидел произведения дадаистов. Одним словом, на него обрушились все новые концепции современного искусства. Надо иметь в виду, что тогда уже были созданы кубистические картины Пабло Пикассо, были созданы первые картины художников абстракционистов. Уже в 1914 году был известен «Черный квадрат» Малевича, абстрактные картины Кандинского, Мондриана и так далее. То есть Ман Рэй начинал творить как художник тогда, когда революция, переворот в отношении к многим столетиям классического искусства, уже произошел.
Юрий Рост на вечере, посвященном Тонино Гуэрра в ГМИИ им. А. С. Пушкина, 2015. © ГМИИ им. А. С. Пушкина
На протяжении своей жизни Ман Рэй считал себя дадаистом и сюрреалистом, хотя он никогда не вступал в общество сюрреалистов, не примкнул к ним, если так можно сказать, организационно. Его всегда упоминают среди этих художников, и всю жизнь он находился в теснейших дружеских отношениях с ними. Достаточно сказать, что уже в 1915 году в Америке он познакомился с Марселем Дюшаном, наверное, одним из самых радикальных художников авангардистов того времени, и был с ним дружен до конца жизни, и, конечно, влияние Дюшана на протяжении всей творческой карьеры Ман Рэя было очень ощутимым.
В 1913 году Ман Рэй сам сделал выставку своих картин, но надо сказать, что она не имела успеха. Его картин почти нет в музеях, их мало покупали, и сегодня они находятся в основном в частных собраниях. Тем не менее его выставки показывали и в Европе, и в Америке, до конца жизни он продолжал работать как художник и сам себя называл и фотографом, и художником, и, очевидно, были и какие-то другие интересы в его жизни, которые не позволили ему в своем дальнейшем творчестве определить себя только как дадаиста или сюрреалиста. Может быть, тот жанр, которым он начал заниматься уже с 1920 года, а именно фотография, притягивал его к реальной натуре, к жизни, к реальным людям, и в том числе к тому, чтобы создавать портреты окружавших его людей.
Одна из первых фотографических работ Ман Рэя называется «Автопортрет». Она сделана в 1916 году. Уже здесь видны все основы искусства, которые привлекли его в начале творческого пути. Собственно, здесь нет изображения самого художника. Это дверной проем, в котором мы видим на ткани отпечаток руки. Это отпечаток руки художника. Вот здесь есть как раз эта игра «Ман Рэй» — «мен рей». Отказ от натуры, ирония, конечно, присутствующая здесь, это характерные черты дадаизма, да, собственно говоря, и всего искусства того времени, в основе которого лежит решительный отказ от натуры, окружающей человека, от примет реальной жизни. Художник взывает к фантазии, к какой-то выдумке, очень часто к выдумке ироничной, иногда злой. Конечно, это способ уйти от поставленных жизнью вопросов.
В этом противоречии между натурой и неизбежными для того времени теориями отказа от натуры, ухода от того, что назвалось реалистическим искусством, и складывается в том числе портретное творчество Ман Рэя — фотографа.
Ирина Антонова на выставке «Портреты Ман Рэя» в ГМИИ им. А. С. Пушкина, 2013. © ГМИИ им. А. С. Пушкина
Свой первый фотоаппарат он купил в 1915 году, но не для того, чтобы работать как фотограф, а для того, чтобы снимать свои картины. Он хотел их запечатлеть. Но начиная уже с 1920 года, даже немного раньше, он стал работать как фотограф. Одна из самых ранних и очень известных работ — это «Женщина с сигаретой». Это даже трудно назвать фотопортретом, настолько необычна запрокинутая, данная в резком ракурсе, голова.
Ранние его фотографии, 20-х годов, мне очень нравятся. Они необычные и живые. Но надо представлять себе, что те камеры не позволяли подсматривать, они были большие, громоздкие и требовали от снимаемого человека терпения, поэтому очень многие модели играют непосредственность, в то время как камера стоит на штативе и человек ее видит.
В 1921 году Ман Рэй делает в Америке портрет Марселя Дюшана, который переодевается в женскую одежду. Он в шляпе, глаза его затенены, и его довольно тонкое лицо, женственные черты — это тоже была своеобразная дадаистская игра — выдавать себя за женщину. Дюшан даже подписывал свои картины Роза Селяби, то есть называл себя женщиной. Все это говорит о характерной для дадаистов игре с натурой, с жизнью. Мне бы очень хотелось, Юрий, чтобы вы рассказали о вашем восприятии того, начального, этапа развития фотографии.
Юрий Рост: Фотография прошла очень быстрый путь развития, хотя фотографов было мало, но они могли экспериментировать. Очень часто они копировали живописные работы, а иногда работы даже включали в себя живопись, вплоть до того, что, допустим, Наппельбаум художественно ретушировал свои негативы, и получалось нечто среднее между живописным и фотографическим портретом. Хотя понятно, что фотография не может быть ничем средним, она сама по себе может быть очень средней, потому что ее очень много — сегодня, а тогда ее было мало, и поэтому любой поворот камеры уже мог быть открытием. Допустим, мы привыкли видеть у Родченко косые перспективы, а однажды я наткнулся на фотографии Ильфа. Писателя Ильфа. Он был страстным фотографом. У него есть замечательные работы, он даже снял разрушение храма Христа Спасителя. И у него было тоже очень много косых ракурсов.
Эти эксперименты довольно быстро исчерпываются, потому что в отличие от любого живописца фотограф все-таки оперирует реальными образами. Он может повернуть камеру, он может придумать какой-то химический процесс, но он не берет образы из себя, он приспосабливается к реальности. Настоящий художник перерабатывает, впитывает и потом как бы по памяти, по таланту все это создает, воссоздает. Фотограф же пользуется тем, что видит, и основное достоинство любого фотографа — это достоверность. Достоверность времени, взгляда и художественного зрения. Есть фотографии зримые. Есть фотографии абсолютно слепые. То есть смотришь фотографии, а там ничего нет. У Ман Рэя присутствует время, у него присутствуют образы, и даже там, где он снимает моделей, а он занимался модельной фотографией, он все-таки снимает человека, а не платье. То есть, по всей вероятности, художник в нем бурлил, и он каким-то образом трансформировал свое желание быть художником в способ выражения художественным, как ему казалось и как нам кажется, способом фотографического материала.
Мы знаем, что художниками были некоторые очень известные фотографы: Родченко был художником и фотографом, великий фотограф XX века Картье-Брессон — был художником. Они не были художниками первого ряда. Это знаете, как бывает: тренерами становится футболисты, которые не стали знаменитыми игроками; режиссерами — актеры, которые не реализовали себя. Мне кажется, что здесь такая же история.