Об обращении с людьми — страница 30 из 70

(7) .

В тех летах, когда сердце владычествует еще над рассуд­ком, многие опрометчивыми обещаниями женитьбы на всю свою жизнь делают себя несчастными. Упоенный любовью юноша забывает, как важен этот шаг, забывает, что из всех обязанностей, какие только принять можно, сия есть самая трудная, самая опасная и самая неразрывная. Она навеки соединяет с существом, которое ослепленным страстью очам его представляется совершенно в ином виде, нежели в каком видит его по прошествии времени зрелый рассудок; и тогда он сам готовит для себя ад на земле или забывает, что с союзом сим умножаются нужды, заботы и труды; и тогда он не один, а с нежно любимой супругой должен боротСся с нуждами и горестями и сугубо переносить роковые удары судьбы; или же он нарушит данное слово, если до женитьбы образумится, тогда угрызения совести - его участь. Но мо­гут ли совет и предостережение иметь действие в минуты упоения? Ссылаюсь на то, что будет мною сказано в 15 и 16 статьях следующей Главы.

(8) .

Ежели любовь и короткая связь соединили тебя с суще­ством, и узы ваши расторгнуты - судьбой ли, или неверно­стью и легкомыслием которой-либо стороны, или другими обстоятельствами, - то и после разрыва и прекращения свя­зи никогда не поступай неблагородно! Не унижай себя до гнусного мщения, не употребляй во зло писем и доверия! Мужчина, способный злословить девушку, вредить женщи­не, некогда владевшей его сердцем, заслуживает ненависти и презрения; и, напротив того, сколько мужчин, впрочем, не весьма любезных, сохранили благосклонное расположе­ние женщин единственно благодаря испытанной своей скромности, молчаливости и осторожности в любовных свя­зях!

ГЛАВА V.

Об обращении с женщинами.

О).

Большая часть писателей, рассуждающих о женщинах, по-видимому, стараются выставить на свет одни только сла­бости их; но не это есть мое намерение. Говоря об обраще­нии с людьми, нельзя не упомянуть и о слабостях, коим снисходить или кои даже щадить должно, чтобы хорошо с ними уживаться. Всякий пол, всякое состояние, всякий воз­раст, всякий характер имеет таковые слабости. Моя цель - говорить о них, насколько они мне известны, но, с другой стороны, - не умолчать и о добродетелях, делающих прият­ным обращение с мужчинами и женщинами, старыми и мо­лодыми, умными и ограниченными, знатного и низкого происхождения, а также не порицать и не выхвалять одного класса людей за счет другого. Вот краткое предисловие к сей главе!

(2) .

Ничто столько не способствует к высшему образованию юноши, как обращение с добродетельными и благонравны­ми женщинами. В нем-то характеры получают нежные от­тенки, в нем-то черты грубые смягчаются чертами нежными, тонкими; коротко сказать: кто никогда не обра­щался с женщинами благородными, тот не токмо лишается множества истинных наслаждений, но также никогда не бу­дет иметь удачи в общежитии; я, по крайней мере, не же­лаю иметь другом того человека, который с презрением мыслит и говорит о всем женском поле. Счастливейшие ча­сы моей жизни я провел в кругу любви достойных женщин, и, если во мне и есть что-нибудь доброе, если, столь часто будучи обманут судьбой и людьми, огорчения, скорби и не­приязнь не истребили в душе моей еще доброжелательно­сти, любви и терпимости, то я обязан тем единственно благотворному влиянию, которое обращение сие имело на мой характер.

(3) .

Женщины имеют особый, им только свойственный дар различать тех из мужчин, кои одинаковых с ними чувств, их понимают, могут к ним применяться. Весьма несправед­ливо обвиняют их, будто телесная только красота оказывает на них сильное впечатление, весьма часто бывает совсем то­му противное. Я знаю молодых людей с приятною наружно­стью, которые прекрасному полу нс нравятся, и мужчин почти безобразных, которые нравятся и пользуются отлич­ным вниманием. Причиной сему не то, чтобы женщины предпочитали рассудительных и остроумных, и не в боль­шей или меньшей степени лести, приверженности и уваже­ния; но есть особое искусство обхождения с женщинами, коему только опытами можно научиться; кто не знает сего искусства - тот, какие бы не имел внешние и внутренние преимущества, - не будет иметь успех. Есть мужчины, ко­торые во зло употребляют дар нравиться женщинам, кото­рым вверяют взрослых дочерей, которые во всякое время имеют свободный доступ к женщинам и вообще почитаются опасными; которым позволяют самые вольные шутки, но часто дают и повод со временем, слишком поздно уже, рас­каиваться в том, что им позволяли; однако же злоупотреб­ления не исключают позволительного употребления того искусства обольщения. Легкие оттенки женской нежности, которые, однако не должны переходить в слабость, непри­личную мужчине; услуги, которые не должны быть ни до­вольно велики, ни довольно заметны, чтобы могли подать повод к толкам или доставить право большего вознагражде­ния; однако же и не столь тайные, чтобы их нельзя было за­метить; небольшая, но тонкая внимательность, за которую едва благодарить можно и которая, следовательно, никакого не дает права, но которая кажется совершенно бескорыст­ной и потому ценится и принимается в уважение; некото­рый род языка взоров, который весьма много отличается от любовных взглядов, понятен для нежных, чувствительных сердец без всякого словесного изъяснения; принятие на себя вида некоторой таинственности и загадочности; свободное, прямодушное обхождение, которое никогда не должно пере­ходить в наглую, низкую короткость; иногда тихая мелан­холия, не наводящая скуки; некоторый романтический тон, который, однако, не должен быть ни притворным, ни сума­сбродным; скромность без застенчивости; неустрашимость, мужество и живость без нахальства; ловкость, растороп­ность, приятные таланты - вот что, как я думаю, нравится в нас женщинам.

(4) .

Чувство необходимости иметь защиту и убеждение, что муж должен быть способным дать такую защиту, присуще даже и тем женщинам, которые довольно имеют мужества и силы, чтобы самим защитить себя. По сей причине слабые женщины имеют некоторый род отвращения к мужчинам бессильным и недужным. Они могут чувствовать душевное сожаление к страждущим, например, к раненым, больным и т.д., но собственно продолжительные недуги, препятствую­щие свободному действию сил, отвращают склонность вся­кой, даже самой благонравной женщины.

(5) .

Женщин часто упрекают в том, что они особенно инте­ресуются или их особенно привлекают люди развратные. Если это и правда, то я не нахожу в том ничего совершенно соблазнительного. Если они по слабости своей снисходи­тельнее нас, то это делает честь их сердцу; но мы, мужчи­ны, нередко по одной зависти порицаем таких преступников из нашего брата, а сами, между тем, втайне восхищаемся Ловеласами, коща видим их на бумаге или в комедиях. Причина сему, вероятно, темное чувство, кото­рое подсказывает нам, что к заблуждениям сего рода по­требны некоторая мужественная красота, деятельность и сила, которые всегда привлекают и завораживают. Впро­чем, давно замечено, что женщины особенную оказывают снисходительность к красивым мужчинам и безобразным женщинам.

(6) .

Еще должен я сказать, что женщины любят в мужчинах опрятность, со вкусом выбранную, но не вычурную одежду, и что они одним взглядом замечают малейшую небрежность н одежде.

(7) .

Не оказывай многим женщинам в одно и то же время, в одном месте одинаковой степени уважения и привязанно­сти, если хочешь приобрести склонность или предпочтение одной из них! Они прощают нам небольшие измены, иногда даже возвышают они нас в их мнении, но в то мгновение, когда говорим с ними о своих ощущениях, мы должны чув­ствовать то, что говорим и чувствуем только для них. Лишь они заметят, что ты пред каждой из них источаешь сладкие свои бредни, тогда все пропало. Что они для нас, тем хотят они быть одни нераздельно.

(8).

Двум женщинам одинаковых достоинств в отношении ли красоты или разума, или каких-либо иных качеств, не го­дится быть вместе в одном обществе; впрочем, иногда они между собой и поладят, если только вмешается к тому еще и третья.

И потому берегись в присутствии женщины, к чему бы то ни было делающей притязание, слишком хвалить в дру­гой женщине подобные же качества, в особенности соперни­цу с равными достоинствами. Все люди, чувствующие свою цену и любящие блистать, а особенно женщины, обыкно­венно желают, чтобы удивлялись исключительно красоте ли их, или вкусу, пышности, дарованиям, учености, или, наконец, чему бы то ни было. И потому не упоминай о сходстве, замечаемом тобой между женщиной, с которой говоришь, и ее детьми или кем-либо другим! Женщины иногда весьма причудливы; не всегда можно знать наверня­ка, какими они себя воображают или какими желают быть. - Одна подделывается под простоту и невинность; другая думает иметь привлекательность, благородство и велича­вость в поступках и движениях. Одна желает, чтобы ей го­ворили, что в чертах ее изображается кротость; другие хотят казаться мужественными, умными, решительными, остроумными, величественными. Эта хотела бы взорами своими заставить трепетать; та, чтобы от взоров ее сердца таяли бы как воск. Одна хочет казаться здоровой, свежей в лице, а другая больной и страждущей. - Все это маленькие безвредные женские слабости, к коим легко можно прино­ровиться.

(9).

Большая часть женщин хотят, чтобы их беспрестанно забавляли. Приятного собеседника нередко предпочитают они достойнейшему мужу, уста которого источают муд­рость, и который лучше молчит, нежели болтает пустяки. Ничто не занимательнее для них, как похвала в их адрес, лишь бы оная была не слишком грубо выражена; да и в этом многие не слишком разборчивы. Похвали красоту старухи, сочти мать за дочь! - за это глаз тебе не выцарапают. Вооб­ще лета женщин - дело весьма щекотливое. Лучше совсем не касаться этой темы. Впрочем, зная искусство доставлять им случай блеснуть, можно обойтись и без всякого собеседо­вания и, верно, тем не наведешь им скуки. Но не то же ли самое и со всеми людьми? Без сомнения! С женщинами, од­нако, чаще, ибо без греха можно полу их приписать не­много более тщеславия, нежели нашему.