(2) .
Почти принято за общее правило, что для совершенной дружбы необходимо равенство состояний и лет. "Любовь, - говорят, - слепа, она непонятным влечением соединяет сердца, казавшиеся хладнокровному наблюдателю совсем не сотворенными одно для другого; а поскольку любовь руководствуется только чувствами, а не рассудком, то в ней все различие, происходящее от внешних обстоятельств, исчезает. Дружба, напротив того, основывается на сходстве и согласии свойств и склонностей; но всякий возраст, всякое состояние имеют свойственные оному особенности, которые зависят к тому же от воспитания и приобретенного житейского опыта, а потому между особами, неравных полетам и гражданским отношениям, не может существовать столь полного согласия, каковое необходимо для дружбы."
Замечания сии содержат в себе много истинного; но вместе с тем я не раз уже видел искреннюю, постоянную дружбу между людьми неравных лет и состояний; вспомнив то, что я сказал в начале первой главы сей части, легко можно сие объяснить. Есть молодые старики и старые юноши. Хорошее воспитание, умеренность в желаниях, свободное мышление и независимость во внешнем положении возводят низшего на ступень человека знатного, так же, как пре- зрснный нрав, порочные страсти и низкий образ мыслей могут опустить знатного на одну ступень с чернью. Тем не менее, однако, неоспоримо, что для постоянной, искренней дружбы требуется сходство правил и ощущений; и сходство сие едва ли может существовать при чрезмерном неравенстве способностей и познаний. Не пропадет ли одна из величайших приятностей дружбы - обмен идей и мнений, сообщение однородных чувствований, объяснение темных предчувствий, советы в важных случаях, - если друг наш никак нс может вникнуть в наше положение, если все наши ощущения чужды для него? Есть люди, которым можно только удивляться: таких людей уважают, но не любят, или по крайней мерс отчаиваются приобрести взаимную их любовь. В дружбе обе стороны должны иметь равные требования и средства удовлетворять оные. Всякий излишний перевес с одной стороны, вообще все, что нарушает равенство, - препятствуют дружеству.
(3) .
Почему весьма знатные и богатые так мало имеют истинного чувства к дружбе? - потому, что у них мало душевных потребностей. Удовлетворять свои страсти, гоняться за шумными, ошеломляющими удовольствиями; всегда наслаждаться; отовсюду слышать лесть, похвалу, уважение; вот о чем все они более или менее заботятся. С равными себе разлучает их ревность, зависть и другие страсти; тех, кто выше их, ищут они тогда только, когда имеют в них нужду для достижения корыстных или честолюбивых видов; а низших и бедных считают столь отдаленными от себя, что правды слышать от них не желают и мысли стать с ними в одном ряду не допускают. И лучших из них рано или поздно посещает мысль, что они сотворены из вещества превосходнейшего, а это разрушает дружбу.
(4) .
Но и между людьми равными тебе по званию, достатку, летами и способностями полагайся на постоянную дружбу тех только, которым чужды неблагородные, пылкие или безрассудные страсти; которые не меняют своего расположения по Причудам и пустым мечтам; не вертятся во все стороны, как флюгер на ветру! Кто беспрестанно предается шумным удовольствиям и забавам; кто жертвует всем буйным страстям, сладострастию, пьянству, пагубной игре; кто слишком уважает ложную честь, богатство или самого себя; кто беспрестанно колеблясь в своих правилах и мнениях, как мягкий воск принимает всякую форму, какую кто придать ему захочет, - тот иногда может быть хорошим собеседником, но никогда постоянным и верным другом. Лишь дело дойдет до отвержения собственных выгод, какого-либо пожертвования, до момента, когда надобно проявить твердость и постоянство, он оставит тебя; ты будешь один, будешь считать себя обманутым, между тем, как ты сам обманул себя неосторожным выбором. Часто воображаем мы себе людей такими, какими бы их видеть желали, а после негодуем, увидев, что природа сотворила подлинник несходным с нашим идеалом.
(5).
Многие говорят: вернейшее средство иметь друзей есть не иметь в них надобности, но всякий человек с душой чувствительной имеет сию надобность. - И ужели так трудно найти верных друзей? Думаю, что и в половину не так трудно, как обыкновенно полагают; наши сентиментальные молодые люди составляют себе только слишком высокие понятия о дружбе. Конечно, если станем требовать неограниченной преданности, безусловного пожертвования всем, отвержения всяких личных выгод в самые критические минуты, слепой приверженности к нашей партии вопреки собственному справедливому убеждению, одобрения даже пороков, недостатков или безрассудных поступков наших, содействия в заблуждениях пылких страстей, одним словом, если станем требовать от друзей наших более, нежели сколько по справедливости можем требовать от людей из плоти сотворенных и собственную волю имеющих, то, без сомнения, и из тысячи не найдем ни одного, который бы столь совершенно был нам предан. Но если станем искать благоразумных людей, которые бы согласились с нами в главных своих правилах и чувствах, исключая некоторые неприметные различия; людей, которые бы радовались тому, что нас радует, любили нас без излишней угодливости, уважали добрые наши качества без пристрастия к слабостям; не оставляли нас в несчастьи; твердо и постоянно помогали нам во всех добрых и честных делах; утешали, поддерживали нас; жертвовали нам, если мы того достойны, и необходимость того требует, всем, чем можно жертвовать без предосуждения своей чести, без несправедливости против самого себя и своих кровных; не скрывали от нас истины; обращали внимание наше на наши недостатки, не оскорбляя нас с намерением; предпочитали нас всем другим людям, если сие без несправедливости возможно, - если станем искать таких людей, то верно найдем их. Многих? нет! этого я не говорю; но двух, трех для каждого доброго человека, - и чего же более желать в этом свете?
(6).
Найдя такого верного друга, береги его! Чти его даже и тогда, когда счастье внезапно вознесет тебя выше его; чти его и там, где он не блистает, где союз твой с ним, по-видимому, не оправдан в глазах других людей! Не гнушайся другом не столь состоятельным, не столь уважаемым, как ты; не завидуй другу тебе предпочитаемому! Будь твердо к нему привязан, не отягощая его! Не требуй от него более, нежели сколько бы ты сам сделал; даже не требуй столько, если друг твой не во всех отношениях имеет одинаковый с тобой темперамент, равные способности, равную степень чувствительности! Защищай ревностно и с жаром твоего друга, но без предосуждения справедливости и прямодушия! Ты не должен ради того быть несправедливым к добродетелям других; не должен, если имеешь власть составить счастье человека достойного, предпочитать ему твоего менее способного друга. Ты не должен защищать опрометчивые его поступки; превозносить его страсти как добродетели; в ссорах с другими людьми, ежели он неправ, не поддерживать умышленно стороны оскорбителя; не повергаться с ним вместе в погибель, ежели это ему помочь не может, а еще менее - безрассудным заступничеством распалять его неприятелей и самого себя и свое семейство вовлекать в бедствия. Но защищать и спасать честь его обязан ты, когда его невинно оклеветали, хотя бы все его оставили и в нем ошибались, если только можешь надеяться на то, что принесешь ему тем какую-либо пользу. Перед лидом всего света должен ты уважать друга благородного, не стыдиться связи своей с ним, когда судьба или злые люди безвинно его угнетают. Ты не должен улыбкой одобрять клеветников, за глаза его очерняющих. С осторожностью и благоразумием должен ты извещать его об опасностях, ему самому или чести его угрожающих; но токмо в таком случае, если сие может послужить к избежанию зла или к поправлению неосторожных поступков, а не тогда, когда сие может только навести ему тщетное беспокойство.
(7) .
Весьма редки друзья, не оставляющие нас в несчастьи. Будь одним из сих редких друзей! Помогай, спасай, где только можешь! жертвуй собой - не забывая, однако, того, что требуют от тебя благоразумие и справедливость как по отношению к самому себе, так и по отношению к другим! Но не ропщи и не жалуйся, если другие не воздают тебе тем же! Не всегда недоброжелательство тому причиной. Выше я уже сказал, что слабые, обуреваемые страстями люди, - ненадежные друзья; а сколь мало таких, которые бы имели характер твердый, непоколебимый; были бы совершенно свободны от страстей и посторонних видов; которые в приязни своей к тебе нс соображались бы с общим о тебе мнением, с твоими связями и обстоятельствами с тем, чтобы, если не выиграть, то по крайней мере не посрамить себя в глазах публики своей склонностью к тебе; сколь мало таких, которые бы, презирая собственную выгоду, не пожертвовали бы слабейшим сильному! Если такие люди, увидев нависшие над главою твоей тучи, несколько от тебя сторонятся или по крайней мере любовь и уважение свое переменят на роль покровителя и советника - будь снисходителен! Припиши вину робкому характеру сих людей, зависимости их от внешних обстоятельств, необходимости иметь покровителей, чтобы составить свое счастье в нынешнее, по истине тяжкое время. Как мало осталось бы людей, с которыми бы ты в мире и любви мог разделить бремя жизни, если бы захотел быть столь разборчив! Бывают также случаи, в которых (например, если большей или меньшей неосторожностью мы сами уготовили участь свою) друзья наши для собственного своего оправдания обязаны показать свету, что они не участвовали в безрассудных наших поступках. Часто неприятные наши обстоятельства приводят их в такое расположение, в каком бы им всегда быть надлежало, т.е: они перестают льстить нам, что прежде заставляло их делать опасение лишиться нас, когда все еще искали нашей дружбы, и выбор друзей от нас зависел. В некоторых блистательных эпохах моей жизни навязывались мне в друзья толпы людей, которые беспрестанно меня превозносили, каждому острому словцу удивлялись, сочиняли для меня льстивые стихотворения, считали меня своим оракулом. Я довольно знал людей, чтобы не все принимать за правду и быть уверенным, что с переменой моих обстоятельств они, не имея более во мне нужды, совсе