никому причислять себе в заслугу то, что он тебя уважал, хвалил и защищал. Ежели ты был того достоин, то он исполнял только долг, которым он и врагу своему обязан; ежели же ты того не заслуживал, то он поступал не так, как должен поступать человек справедливый и благоразумный, даже по отношению к своим друзьям.
(3) .
Весьма неприятно узнать по прошествии времени с худой стороны человека, которому мы многим обязаны. Неприятности сей, конечно, можно избежать, поступая так, как я выше уже сказал, то есть, сколь возможно менее принимать благодеяний. Не всеща, однако же, можно сего избежать, и потому, если случится быть чем-либо обязанным дурному человеку, я советую обращаться с ним со всем снисхождением, какое только честность и благоразумие позволяют, и молчать о нем, если только молчание сие не есть преступление; ибо в сем последнем случае всякая другая обязанность ничтожна. Как между людьми, совершающими благодеяния, так и между самими благодеяниями, есть различие. Есть незначительные угождения, которые без всякого опасения и от самых дурных людей принимать можно; их собственная вина, если они ценят оные дороже надлежащего. - В других важных случаях, напротив того, особенно если не знаем наперед, будем ли мы когда-либо в состоянии отплатить добром за добро, советую я лучше ни от кого ничего не принимать.
(4) .
Часто способ, каким благодеяние оказывается, большую имеет цену, нежели само благодеяние, которое может оным быть возвышено или же потерять всю свою цену. Мало кто знает важное искусство благородным образом делать добро; щадить чувствительность того, кому оное оказываем; не требовать ответных благодеяний; ни скрытным, ни явным образом не попрекать в том, что оказал когда-то благодеяние; избегать благодарности, не искать оной, не отнимая, однако же, у признательного сердца случая к исполнению сей обязанности. Тот дает вдвойне, кто дает немедленно и в свое время, без просьбы и с удовольствием. Давай охотно! Чувствительное сердце блаженствует, благотворит самому себе, когда может споспешествовать к счастью ближнего. И
потому делай добро охотно, но не будь расточителен в своих благодеяниях! Будь услужлив, доброжелателен, но не навязывай никому своих услуг. - Не требуй ни признательности, ни награды. Усугубляй осторожность и снисхождение в обращении с теми, которым ты сделал добро, опасаясь возбудить в них подозрение, что ты хочешь вознаградить себя за свое благодеяние, дав им почувствовать перевес свой над ними, позволяя себе многие вольности против них, потому что они должны молчать из благодарности. Нередко скромность требует не принимать взаимных услуг облагодетельствованного нами; часто, однако, великодушие велит нам доставлять ему случай малыми услугами, которым можно давать высокую цену, как бы платить нам за большие услуги, дабы тем уменьшить обязанность с его стороны. Не гони просящих от дверей дома твоего! Если кто просит у тебя совета, помощи, благодеяния, то выслушай его с участием, с вниманием; дай ему договорить, представить тебе свое дело, свою нужду, не прерывая его. Если не можешь исполнить его просьбы, то скажи ему причину без обиняков, но и без оскорбительных выражений. Не прибегай к ложным отговоркам, к пустым обещаниям! Не навязывай никому подарков или благодеяний, когда можешь предвидеть, что честолюбие или тщеславие не позволит принять оные без взаимного подарка или взаимной услуги. Впрочем, ссылаюсь я на то, что сказано мною о сем предмете в статье 12-й 1-ой части.
(5) .
Никакое благодеяние не может быть значительнее нравственного и умственного образования. Кто содействовал в содеянии нас благоразумнейшими, лучшими, счастливейшими, - тот должен быть уверен в вечной признательности нашей. Ежели он сделал и не все, чего бы мы теперь в зрелых летах при высшей степени образованности потребовали бы от учителя и наставника, - за всем тем мы должны быть благодарны и за малое, нами от него принятое.
Вообще, особенное заслуживают уважение все те, кто тщательно посвящает себя великому делу воспитания. Образовать людей - поистине тяжкий труд, который никогда не может наградиться деньгами. Самый последний школьный учитель не менее важен и полезен для государства, как и первый государственный чиновник; а так как обыкновен
но
но награда за труды его весьма скудная, то что может быть справедливее, как услаждать жизнь его и облегчать лежащее на нем бремя по крайней мере некоторыми наружными знаками уважения? Стыдиться должны люди, обращающиеся с воспитателем детей своих, как со слугою! Пусть они рассудят (если не умеют чувствовать, как неблагородно такое обращение), сколь вредное сие имеет влияние на образование юношества. Прискорбно видеть, как во многих знатных домах наставник детей униженно сидит за столом Превосходительных господ; не смеет молвить слова или в каком-либо отношении поставить себя наряду с прочим обществом; как подчиненным ему детям от родителей, чужих людей и даже служителей отдается преимущество пред ним, который, если строго исполняет свои обязанности, застуживает названия первого благотворителя всего семейства! Правда, между сими людьми есть такие, которые вне своего кабинета представляют столь жалкую фигуру, что с ними почти невозможно лучше обращаться; но сие нисколько не опровергает того, что я сказал об уважении, коим всякий званию сему обязан. - Горе родителям, вверяющим воспитание детей своих таким людям, которые сами не имеют оного!
Если же ты нашел почтенного друга, принявшего на себя воспитание твоего сына, то недовольно того, чтобы ты обращался с ним с ласкою, уважением и признательностью; ты должен дать ему полную свободу беспрепятственно следовать своему плану воспитания; с той минуты, когда вверяешь ему своего сына, ты вместе с тем передаешь ему все главнейшие родительские права. - Но все сие принадлежит более к рассуждению собственно о воспитании и здесь неуместно о том распространяться. По сему умалчиваю я об обращении учителей и наставников с их подчиненными и спешу далее.
(6) .
Об обращении с должниками и заимодавцами я мало только могу сказать. Будь снисходителен, справедлив и вежлив в обращении с первыми! Не думай, что тот, кто тебе должен, сделался чрез то твоим рабом; что он обязан сносить от тебя всякие унизительные поступки; не должен ни в чем тебе отказывать; вообще, не воображай, что богатство кому-либо дает право ставить себя выше других! - Заимодавцам своим плати исправно и верно держи свое слово. Не смешивай честного человека, живущего умеренными процентами со своего капитала, с безбожным ростовщиком: таким образом ты всегда будешь иметь доверие и в нужде найдешь людей, которые без вреда себе тебе помогут.
ГЛАВА XI.
Об обращении с людьми в разных положениях,
связях и отношениях.
(О-
Прежде всего нечто об отношении к врагам нашим. - Не оскорбляй никого с намерением; будь дружелюбен, услужлив, благоразумен, осторожен и прямодушен во всех твоих поступках; не позволяй себе ничего, что может вредить другому; не разрушай ничьего благополучия; не клевещи ни на кого; умалчивай лучше о том, что ты действительно худого знаешь о ком-либо, если не имеешь обязанности или если благо других людей не требует непременно говорить о том! Я не говорю, что поступая таким образом, ты не будешь иметь врагов, но по крайней мере, если и затем зависть и злоба станут тебя преследовать, ты будешь уверен, что не дал повода к неприязненности.
Не всеща состоит в нашей воле быть любимыми, но всегда от нас самих зависит не быть презираемыми. Без всеобщей похвалы, всеобщего одобрения легко можно обойтись; но во внутреннем уважении не могут отказать благоразумному и правдивому человеку даже самые злодеи, а тесных друзей надобно только двух или трех, чтобы быть счастливым.
Если хочешь безбоязненно жить между людьми, то не беспокойся тем, что не все они считают тебя добрым и умным. Чем более кто имеет отличных качеств, тем более он должен быть готов переносить от злословия слабых и дурных людей; те же, напротив того, которых превозносит всякая чернь, знатная и подлая, обыкновенно люди самые посредственные, бесхарактерные или льстецы и низкие лицемеры. Нетрудно склонить к себе людей, даже тех, которые наиболее против нас предубеждены, нередко одним даже разговором наедине, если только употребить к тому старание и узнать слабую сторону таких людей. Но это подлое, недостойное честного человека искусство. - Да и какая мне нужда до того, в мою ли пользу или против меня убеждены люди, не знающие моего сердца, даже никогда меня не видевшие?
Не жалуйся никогда на угнетения и врагов, если не хочешь умножить число сих последних; есть множество подлых. робких тварей, которые не имеют мужества явно восстать против человека достойного, но мгновенно восстанут, коль скоро увидят тебя смущенным, устрашенным и беспомощным; и сии-то самые твари, сколь ни презрительны они в глазах твоих, могут навлечь тебе тысячи неприятностей. Мужественный человек должен сам себя защищать. Имей самонадеянность; показывай твердость духа, и ты будешь удерживать в страхе целые толпы бездельников! Всякий так много принужден бывает бороться в этом мире, всякий имеет столько собственных своих дел, что напрасно было бы искать союзников, которые при первом же случае, где дело идет о собственной безопасности, не предпочли бы тебя оставить. Человек, который показывает вид, будто не примечает совсем, что его преследуют и иногда говорит: "слава Богу! дела мои идут хорошо; я имею друзей", считается сильным союзником, которого надобно щадить, между тем как на покинутого всеми всякий нападает.
Никогда не раздражайся и не будь груб против своих врагов ни на словах, ни на письме. Если руководят ими злонамеренность и страсти, как то обыкновенно бывает, то не вдавайся ни в какие изъяснения с ними! Дурные люди лучше всего наказываются презрением, а злословие легче всего опровергнуть тем, чтобы вовсе об оном не заботиться.