елаешь; речь твоя должна быть пылкая, где нужно, украшена всеми цветами воображения, должна увлекать, потрясать душу. Но надлежит, чтобы тот, с кем ты говоришь, уважал и любил тебя, чувствовал к тебе приязнь; чтобы ты возбудил в нем чувство ко всему изящному и хорошему; чтобы на пути, к которому ты возвратить его хочешь, он видел пред собою честь, радости и наслаждения. Обращение с тобою, твой совет должны сделаться для него необходимостью. Никогда ты сего не достигнешь, если предстанешь перед ним в образе надменного, строгого законодателя; если наскучишь ему нравственными своими уроками, утомишь его замечаниями о прошедшем, которого переменить уже нельзя; станешь доказывать, как бы все было, ежели бы не было так, как есть, ежели бы он последовал т воим советам. - Ничто не может более развратить человека, как явное изъявление презрения и продолжительная недоверчивость к исправлению его. Кто истинно желает исправить совращенного с пути добродетели, тот должен щадить его, показывать хотя наружный вид, что всего от него ожидаешь, что всего надеешься от благих его намерений, и дать ему разуметь, что, возвратясь на сей путь, он безопаснее будет от всех обольщений, нежели тот, кто никогда с оного не сходил. Если он действительно начнет исправляться - хотя бы исправление его сначала было притворное и принужденное - тогда покажи ему, как с каждым днем уважение твое к нему возрастает. - Если он одарен умом, то скоро увидит, может ли впоследствии обмануть тебя притворною наружностью. - Не укоряй его никогда даже самым скрытным образом в прошедших его заблуждениях и кажись обращающим внимание только на настоящее его поведение! Не скоро искореняются пороки, обратившиеся в привычку, и потому возвращающаяся небольшая наклонность к оным не должна удивлять тебя; усугуби тогда силу своего красноречия и избранных тобою к исправлению средств, но не теряй терпения сам и не лишай оного исправляемого тобою! К чести человечества и к усугублению своего рвения имей веру, что никто не может пасть и развратиться до такой степени, чтобы никакими способами и усилиями нельзя было его исправить! А вы, которые живете в большом свете и ежеминутно готовы изгнать из своего общества всякого, кто двусмысленным или другим поступком унизил, иногда только сделал себя смешным в ваших глазах, между тем как между вами есть сотни таких, которые то же самое тайно делают или готовы сделать, если найдут к тому случай; помыслите, что на вас падет вся ответственность, когда отверженные вами предадутся отчаянию, постепенно погрязнут в разврате, не имея входа в ваши дома, изберут себе общество, долженствующее довести их до высшей степени порока, и, наконец, вашею виною погибнут навсегда, безвозвратно!
ГЛАВА XII.
О поступках в различных случаях
человеческой жизни.
(1) .
Во многих случаях я говорил о присутствии духа и хладнокровии как о важнейших качествах во всех делах; наиболее же необходимы оные в очевидных опасностях, собственных или чужих. В критические минуты спасение часто зависит от решительности. И потому не теряй времени в пустых разговорах; подави излишнюю чувствительность и не плачь там, где надобно действовать! Не теряй присутствия духа в опасностях от огня, воды и тому подобных, где с потерею оного часто теряется все, когда тех, кого мы спасти можем, иногда насильно должно принудить вверить себя нам. Особенно нужно присутствие духа в случаях внезапных нападений воров и разбойников. Последние почти всегда или боязливы, или в отчаянии своем не довольно осторожны. В таком случае один решительный, хладнокровный человек сильнее десяти нападающих на него мошенников. Надлежит, однако, хорошо подумать, полезно ли или вредно защищаться огнестрельным или другим оружием; не лучше ли сделать тревогу или же предаться своей участи, уступить силе и пожертвованием имущества искупить свою жизнь. Невозможно предписать общих в сих случаях правил. Но, дабы всегда быть готовым к таким случаям, я советую всякому в спокойные минуты воображать себя в подобном положении и придумывать для руководства лучшие по своему мнению средства. Я считаю важною частью воспитания обращать внимание детей на нечаянные происшествия всякого рода не только вопросами, как бы они в том или другом случае поступили, но иногда действительно приводить их в замешательство, чтобы испытать их тем и приучить к присутствию духа.
Желательно было бы, чтобы кто-нибудь принял на себя труд начертать общие правила, как путешествовать с удовольствием, пользою и без больших издержек; в каких местах удобнее ехать в карете; в каких лучше верхом и так далее. Хотя некоторые примечания по сему предмету разбросаны в разных описаниях путешествий, за всем тем книга, в которой бы оные все были собраны, по мнению моему, не была бы бесполезной. В книге об обращении с людьми может быть приведена только малая часть сих правил; нельзя однако и вовсе умолчать об оных; посему я приведу некоторые замечания насчет того, как поступать в путешествиях и с путешественниками.
Отправляясь в путь, весьма благоразумно предварительно ознакомиться посредством книг или изустных расспросов с избранным путем, с достопримечательностями тех мест, которые посетить желаешь, с тем, что где соблюдать и чего избегать должно, а не менее того с ценами и необходимыми издержками, дабы после не подвергаться обманам, замешательствам и не упустить ничего, примечания достойного.
Человек образованный, с познаниями, талантами, добрыми нравами и именем не имеет надобности в таком множестве рекомендательных писем, какое большая часть обыкновенных путешественников берут с собою. Он везде найдет средства приобрести знакомство и уважение, не налагая принуждения себе и другим. Часто бывает, что заводится знакомство с двумя особами, враждующими между собою. Благоразумие велит в чужом доме, куда получишь вход, не говорить сначала, пока еще не знаешь сих мелочных обстоятельств, о прочих своих связях, а при удобном случае упомянуть, что, будучи чужим человеком, не желаешь и знать о подобных несогласиях.
Легко можно ошибиться в расчете о путевых издержках, и потому я всякому советую не только иметь всегда в запасе по крайней мере третью часть денег сверх сделанной сметы, но и принять такие предосторожности, чтобы во всех главных местах, где останавливаться намерен, быть адресованным к верным людям или иметь другие средства, чтобы в непредвидимых случаях избавляться от неприятностей и замешательства.
В Германии по причине многообразия денежной монеты более, нежели во всякой другой земле, надобно остерегаться при размене денег. Часто случается, что трактирщики обманывают в том проезжающих или дают им такие деньги, которые на следующей станции не принимаются.
Многие нигде не останавливаются, а едут день и ночь. Это хорошо для того, кто хочет избежать дорогих издержек в постоялых дворах и трактирах, кто должен спешить к месту своего назначения или так хорошо уже знаком с местами, которые проезжает, что не может найти в оных ничего для себя достопримечательного. Во всех других случаях советую я лучше делать малые путешествия с духом наблюдательным, нежели большие для того только, чтобы до больших городов знакомиться только с почтмейстерами и ямщиками.
Если желаешь распространить круг познаний своих о народах и землях, то наблюдай людей всех состояний. Люди хорошего тона во всех Европейских странах и столицах сходны между собою, и самый только народ или, лучше сказать, среднее состояние оного сохраняет свой национальный характер. Только судя по оному можно заключать об уровне народного просвещения и образованности.
В путешествиях необходимо терпение, мужество, веселость, забвение всех домашних забот, равнодушие к небольшим неприятностям, затруднениям, ненастной погоде, дурной пище и тому подобному. Все сии качества сугубо нужны тому, кто путешествует не один, а с товарищем. Нет ничего скучнее сидеть в одной карете и путешествовать с безмолвным и угрюмым человеком, который при всякой пустяковой неприятности бесится, тужит о том, чего переменить нельзя, и во всяком постоялом дворе хочет найти все те удобства, роскошь и спокойствие, какие имел дома.
Путешествия приучают к общежитию; в оных мы знакомимся и некоторым образом дружимся с людьми, общество коих в другое время едва ли было бы нам приятно. Но это не имеет никаких последствий; разумеется только, что со встречающимися в пути чужими людьми не надобно слишком сходиться, дабы не попасть в сети бродяг и бездельников.
Кто много путешествует или кого часто посещают путешественники, не имея притом острой памяти, тот часто бывает в замешательстве, когда заговорит с ним какой-нибудь старинный знакомый, которого и имени он вспомнить не может, и который считает то высокомерием, если обращаются с ним, как с чужим человеком. Впрочем, имея некоторую ловкость, легко можно выйти из своего замешательства, так, чтобы того и не заметили.
Никому я не советую называться в пути чужим именем, что может причинить множество неприятностей. Редко такое инкогнито бывает нужно и полезно.
Многие любят выказывать себя в пути, издерживать много денег, блистать, великолепно одеваться. Это самое безрассудное тщеславие, за которое они дорого должны платить трактирщикам, получая за свои деньги не более, как и всякий другой путешественник. Никто и не вспомнит расточителя, коль скоро он уедет, и нельзя уже более около него поживиться. Впрочем, благоразумие велит соблюдать приличие, не показывать себя ни слишком знатным, ни слишком униженным, ни богатым, ни бедным; ибо в обеих крайностях легко сочтут тебя или за простака, которого всякий по желанию обмануть может, или за знатного барина, от которого можно поживиться, или, наконец, за бродягу, которого надобно гнать и который может довольствоваться всем, что ему ни подадут.
Избирай свободную одежду! несвободная же неприятна и утомительна.
Не скупись там, ще не надобно! Дари почтальонам не излишне щедро, но и не слишком скудно. Они пересказывают то друг другу на следующих станциях, и ты скорее и с выгодою доедешь до места.