Если ты для своего здоровья, развлечения или удовольствия посещаешь теплые воды, то освободись совершенно от домашних и других забот! Старайся хотя на то время Удалить от себя все, могущее опечалить тебя! Прекрати серьезную свою переписку, избегай всякого напряжения, требующего занятия, и имей с собою довольно денег, чтобы не быть принужденным отказывать себе в невинных забавах. Разумный человек избегает игры, которую бы вовсе должно было изгнать из теплиц, которая сверх того только для слабых людей может быть любимым занятием. На теплых водах каждый должен стараться удалять из общества всякое принуждение, но не благонравие и вежливость. Там, особливо если число посетителей невелико, оставляется многое, что мы должны соблюдать в обыкновенном гражданском быту; терпимость и согласие должны господствовать, а дух партий совершенно быть изгнанным. Там должно жить только для невинных удовольствий и наслаждений. С истечением сего приятного времени всякий занимает прежнее свое место, и все идет по-старому.
Немецкие почтмейстеры и ямщики обыкновенно славятся отличительною своею грубостью. За всем тем все зависит от обращения с ними. Серьезный тон, ласковое слово, кстати употребленные, редко остаются без действия на них.
Если у кареты что-либо изломается, в городах тотчас являются мастеровые, которые, сговорившись с ямщиками, увеличивают повреждение, чтоб более выманить денег. В таком случае я советую осматривать повреждение самому или чрез верного служителя прежде, нежели прикажем оное исправить.
Ямщики обыкновенно подкупаются трактирщиками, или же трактирщики близ лежащих мест сами между собою соглашаются, чтобы рекомендовать проезжающим известные трактиры, в которых, впрочем, не лучше и не сходнее останавливаться. Благоразумнее не надеяться на то, а осведомляться от верных людей, которые трактиры лучше и дешевле.
На пути в холодную погоду весьма хорошо пить иногда понемногу рейнского уксусу, который очень согревает и совершенно безвреден.
Надлежит приказывать служителям строго смотреть за тем, чтобы ямщики, отводящие обратно лошадей, не уносили с собой, как то часто случается, постромок, шкворников и других безделиц, к повозке принадлежащих. Ямщики иногда также уговариваются с придорожными смотрителями, чтобы не останавливаться у шлайэаумов, под тем предлогом, чтобы нас не задерживать, а после делают такие счеты, по которым должно платить вдвое против установленного и сколько бы заплатить пришлось, если бы путешественник всегда сам платил подорожную пошлину.
Ямщики имеют обыкновение в городах ездить очень скоро; обыкновение сие небесполезно, и не надобно против оного вооружаться; например, если повозка не довольно крепка, то лучше, чтобы она изломалась там, где есть удобность к починке, нежели в дороге; если же повозка выдержит езду по каменной мостовой, то можно надеяться на ее крепость.
При случающихся в дороге починках и покупках благоразумно прежде поторговаться с ремесленниками и продавцами.
Вернейшее для трактирщика средство иметь много посети! елей есть учтивость, умеренность в ценах, хорошая прислуга и нелюбопытность. Но, так как это сущая редкость, то путешественнику, не желающему платить за все вдвое, лучше всего вооружиться терпением и сколь можно менее браниться.
Если путешественник в первый раз останавливается в каком-либо трактире, то иногда полезно дать трактирщику заметить, что чаще будем у него останавливаться; он тогда бывает снисходительнее, дабы отрекомендовать себя с хорошей стороны.
Ежели трактирщик требует чрезмерных цен и не делает большой уступки, то и тогда не хорошо требовать от него самого подробного о каждой безделице счета, разве сумма будет довольно значительна, чтобы стоило принести на него жалобу. Составляя письменный счет, трактирщик всегда выведет более, нежели сколько прежде требовал; да и кто же захочет с таким плутом спорить о ценах? - Если путешественник потребует пива, то трактирщик всегда говорит, что пиво нехорошо. В таком случае лучше спросить прежде вина, а пива, если непременно оного желаешь, потребовать после.
В большой части постоялых дворов печи дымятся, что нарочно не исправляется для того, чтобы постоялец велел вынуть дрова, и все-таки за оные заплатил. Кровати обыкновенно коротки, подушки покрыты синими чехлами, дабы не видно было нечистоты. От первого неудобства нет иного средства, как разве вовсе не топить печи; последнего же можно избежать, постлав собственные свои, взятые в дорогу, перины и белье на положенную на полу солому.
Обыкновенно трактирщики спрашивают постояльца, какого кушанья он желает. Это хитрая уловка, которою не должно обманываться, ибо если заказать какое-либо блюдо, то сверх оного придется платить и за обыкновенный обед. Лучше всего отвечать, что не требуешь ничего, кроме того, что есть готового. Также советую я никогда не спрашивать иностранных вин, а только простого столового вина. И то, и другое наливается из одной бочки, с тем только различием, что яд, продаваемый за старое и иностранное вино, стоит дороже простого яду из общего буфета. Равно гораздо дешевле и приятнее для одинокого путешественника обедать за общим, нежели за особым столом в своей каморке.
Иные почтмейстеры, которые в сговоре, и трактирщики употребляют следующую хитрость: если проезжий во время перемены лошадей захочет пообедать, то приготовление кушанья продолжается чрезмерно долго. Между тем кормят и запрягают лошадей. Но едва только подадут кушанье, почтальон рогом своим дает знать, что он готов и хочет ехать. Постояльца хотят заставить второпях что-то перекусить, а заплатить за целый обед. Впрочем, я советую всякому, кто сам не имеет надобности спешить не заботиться о том и, не торопясь, пообедать.
В землях, где нет хорошего почтового порядка, почтмейстеры часто навязывают более лошадей, нежели нужно, под предлогом худых дорог, дурной погоды или тяжести повозки. В таком случае редко помогают просьбы или угрозы; почтмейстеры очень хорошо знают, что путешественнику важно то, чтобы его не задерживали, а не то, чтобы приносить на них жалобы и с ними судиться. Но так как припряжка лишних лошадей продолжается и на следующих станциях, то почтмейстеры, когда вздумается им быть поучтивее обыкновенного, предлагают проезжему записку, чтобы на следующих станциях не прибавлять лишних лошадей. - Все это увертки: такая записка совершенно бесполезна. Если на первой станции есть лишние лошади, то и их запрягут и также предложат подобную записку, которая столь же бесполезна, как и первая. Лучше всего одарить ва- генмейстера и ямщика и заплатить за одну или две лишние лошади с тем, чтобы их не запрягали.
Ежели едешь или отправляешь вещи водою и не имеешь письменного договора, то не надейся никогда на обещания фрахтовщиков о времени поставки. Они обыкновенно останавливаются в пути для приема еще груза к своей выгоде.
Кто путешествует верхом со служителем или без оного, тот не должен полагаться на прислугу в трактире, что за лошадьми его будут иметь хороший присмотр, а должен сам заботиться об отводе чистой, хорошей конюшни и достаточном корме.
Не предпринимай дальней поездки на наемных верховых лошадях, нс будучи точно уверен, что лошади совершенно здоровы, хороши и не утомлены; ибо, хотя хозяин лошади почти всегда просит не дотрагиваться до нее шпорами, потому что она очень горяча, за всем тем нередко сих буцефалов ни криком, ни шпорами, ни хлыстом нельзя с места сдвинуть.
Если бы я не опасался слишком распространиться, то сделал бы еще некоторые небесполезные замечания, например: что должно щадить чужих лошадей, тихим шагом въезжать в конюшню и выезжать из оной; что нехорошо в городах ездить чрез каналы, покрытые досками, и так далее. Не надобно говорить, что все это вещи известные. Многие учатся ездить верхом и выезжать лошадей, но практической верховой езде нельзя научиться в манеже. Я вижу, однако, уже суровые ужимки Господ критиков, которым непонятно, как о таких вещах можно говорить в книге об обращении с людьми. Но кто рассудит, что в книге сей содержатся наставления к счастливой, спокойной и полезной жизни в свете и с людьми, тот, конечно, подивится, услышав, что один Немецкий рецензент сказал обо мне, что я впал в погрешность, общую многим немецким писателям, которые, стараясь дать сочинениям своим более полноты, теряют чрез то занимательность и менее забавляют.
Путешествие пешком, бесспорно, приятнее всякого другого. Идучи пешком, я имею полную свободу наслаждаться красотами природы, входить во все классы людей, наблюдать то, чего бы иначе не узнал, избрать лучший путь, приятнейшую погоду, останавливаться как долго, где и когда хочу; я не горячусь, меня не трясет, как в повозке; тело мое укрепляется, аппетит улучшается; сон становится спокойнее, и, когда усталость и голод говорят в пользу трактирщика, я доволен всякою пищей и постелью. Таким образом я несколько раз проходил часть Германии и короче знакомился с раем ее, прелестным Пфальцским округом. Туда решился я переселиться на некоторое время и впоследствии действительно провел там четыре счастливых года в очаровательном месте посреди почтенных и незабвенных для меня друзей. За всем тем я нашел, что и сей образ путешествовать по Германии имеет свои неудобства. Во- первых то, что с собою можно взять только мало платья, книг, бумаг и тому подобных вещей. Впрочем, этому можно некоторым образом помочь, посылая вещи с почтою в главные места, которые проходить намерены. Но второе неудобство состоит в том, что сей необыкновенный между достаточными людьми образ путешествия кажется странным и обращает на себя слишком много внимания, и что трактирщики сами не знают, как обращаться с таким постояльцем. Если одежда твоя лучше, нежели у обыкновенных пешеходов, то сочтут тебя за подозрительного человека, бродягу или скупца; за тобою присматривают, выспрашивают тебя; одним словом, ты не подойдешь ни под какую статью тарифа, по которому трактирщики ценят своих постояльцев. Если же ты одет худо, то с тобою станут обращаться, как с простолюдином, отведут тебя в чулан, дадут запачканную постель, и тебе должно будет всякий раз подробно рассказывать, кто ты таков и почему являешься без великолепного экипажа. - В путешествиях пешком общество умного и веселого друга особенную имеет приятность.