ела надежны. Но так как они с сею наклонностью всегда соединяют бережливость и алчность, а между тем в домах своих, если того не примечают, живут крайне ограниченно и скудно и во многом себе отказывают, то сим обнаруживается противоположность между нищетой и блеском, между скупостью и роскошью, между невежеством и прихотями, противоположность, которая вызывает сожаление; и сколько, впрочем, купцы не сметливы, однако же они большею частью не могут своих угощений распорядить так, чтобы оные при малых издержках были приличны и блистательны.
Если хочешь быть уважаем сими людьми, то тебе надобно по крайней мере прослыть, что твои обстоятельства не в худом состоянии. Благосостояние производит на них самое лучшее впечатление. Если же ты впал в бедность, то при всех твоих превосходных качествах ума и сердца будешь ими пренебрегаем, без уважения того, сам ли ты тому причиной или какой-нибудь несчастный случай.
Если хочешь побудить такого человека к благотворительности или к какому-нибудь великодушному поступку, в таком случае надобно польстить его тщеславию, чтобы сделать известным в публике, сколько сей великий дом уделяет на подаяние бедным, или внушить ему, что его наградит Небо за сие подаяние стократно; тогда он сделается набожным ростовщиком.
Знатные купцы, если играют, то обыкновенно играют на большие деньги. Они считают игру как всякий спекуляци- онный торг и в таком случае играют со всем искусством и вниманием. Посему надобно остерегаться, не разумея игры или ежели играете для одного только времяпрепровождения, вступать в игру с такими людьми.
Находясь в их кругу, никогда не напирай на знатность и породу, особенно если ты сам беден, в противном случае подвергнешься оскорбительным унижениям.
Впрочем, в некоторых купеческих домах принимают лестно человека, обвешенного орденами, но сие бывает большей частью из хвастовства, чтобы показать, что и знатные люди пользуются их гостеприимством, и что они имеют связи с двором и знатнейшими фамилиями.
Ученого и художника также мало здесь уважают и разве только опять же из хвастовства оказывают ему некоторое отличие. Никогда, впрочем, не ожидай, чтобы справедливо оценили его достоинство.
Поелику безопасность в торговле зависит от точности в платежах и от доверия, то посему дай знать о себе купцам, что ты строго держишь слово и исправно платишь, и они станут уважать тебя гораздо более, нежели другого, гораздо более богатого человека.
Кто хочет покупать дешево, тот пусть покупает за наличные деньги. Вот правило самое известное. В сем случае можно по своей воле избирать купца и товар.
Ежели имеете причину быть довольными поступками человека, с которым ведете торговые отношения, то без нужды не меняйте партнера, не бегайте от одного купца к другому. Можно надежнее покупать у тех людей, которые нас знают, которые дорожат нашим доверием, но также и они в случае нужды охотнее нам доверяют, не завышая посему цены на товары.
Не должно излишне обременять разносчиков и заставлять их тратить время из той малой прибыли, которую они получают от мелочной своей нам продажи. Сие особенно свойственно женщинам, которые иногда заставляют разбирать товар на большую сумму, чтобы после долговременного осмотра и разбора купить на грош или даже вовсе не купить ничего, сославшись на то, что товар неподходящий.
Мелкие купцы, а в малых городах лавочники, имеют дурное обыкновение просить за товар свой гораздо больше, нежели за сколько отдать оный намерены. Другие с притворным прямодушием и чистосердечием уверяют, что они просят за товар крайне малую цену и не могут уступить ни гроша, и таким образом часто выманивают цену, вдвое большую, нежели того вещь действительно стоит. Первых легко можно было бы от сей ухватки отучить, если бы знатные в городах согласились ничего не покупать у сих бездельников. Сие обыкновение безрассудно и вредно прежде всего для них самих. Им удается так обманывать разве только некоторых иностранцев и таких, которые цены товарам не знают; напротив того, у других теряют они доверие; и если кто уловки их уже знает, то обыкновенно дает им только половину требуемой цены. Впрочем, покупатель всегда должен быть осторожен и неблагоразумно было бы заключать довольно важный торг, не узнав наперед истинной цены вещей, которые купить намереваемся. Известно, какую предосторожность соблюдать должно в покупке лошадей. В отношении сего предмета вкрался предрассудок, что родители и дети, родственники и друзья, господа и слуги не считают грехом обманывать друг друга.
(5) .
Гг. книгопродавцы заслуживали бы особую главу. В оной бы можно было наговорить множество справедливого к чести тех из них, которые занимаются сим промыслом не как еврейским ремеслом, мало заботясь о том, какие они печатают и продают книги, лишь бы только покупала их публика; которые не равнодушно смотрят на то, если они способствуют к распространению худого, ложного вкуса и вредных правил, но имеют целью истину, образование и просвещение; которые воодушевляют в неизвестности скрывающиеся дарования, извлекают их из небытия, приводят в деятельное состояние и великодушно поддерживают; которые ежедневное их обхождение с учеными и книгами на то употребляют, чтобы самим приобрести познания, образовать свой ум и сделаться достойными людьми; между тем как другой, через алчные руки коего в течение, может быть, целого полустолетия проходили превосходнейшие сочинения, при всем том так и остался невежественным и глупым (исключая то, что относится до уловок лихоимства); который все рукописи и новые книги оценивает и покупает по величине, заглавию и судя по тому, как предполагает он, что руководимая худым вкусом публика оные разберет; который человека с дарованиями считает поденщиком и платит ему как простому работнику; который, стараясь воспользоваться ограниченным домашним положением бедного сочинителя, вынуждает такое сочинение, которое требовало напряжения всех сил и дарования, и от которого он мог бы получить великую прибыль, отдать за бесценок; который, как скоро представляют ему какое-нибудь сочинение, презрительную делает ужимку и покачивает головой, чтобы тем дешевле оное выманить; который через перепечатывание чужих сочинений похищает чужую собственность. Наконец, я бы мог предложить правила, как сочинителям обходиться с книгопродавцами сего рода, чтобы не быть их рабами; как можно заставить их уважать себя, и какой вид должно давать произведениям своего ума, чтобы их покупали сии люди. Но это некоторым образом составляет тайну, которую между нами, учеными, можно передавать только изустно, и которой нельзя вверить читателю.
Еще остается сделать одно замечание. Кто хочет заслужить благоволение книгопродавцев, особенно в небольших городах, тот пусть сколько можно менее ссужает книгами других и никогда не заводит кабинетов для чтения. Иначе нельзя на бедных книгопродавцев и роптать, что они перепечатыванием чужих сочинений, разными уловками и скудной платой авторам стараются вознаградить себя, выигрывая таким образом у автора, публики и своих товарищей, когда между двадцатью особами едва ли один покупает книгу, а прочие читают даром.
(6) .
Когда в первой части сего сочинения говорено было об обращении с благодетелями, я упомянул также о поступках в отношении учителей. Под сим классом я, однако же, не разумею так называемых maitres, т.е. учителей, преподающих уроки в языках и художествах по часам. Итак, скажу нечто о них в сем месте. Действительно, весьма скучное занятие для сыскания себе пропитания - целый день во всякую погоду бегать из дому в дом и без всякого отбора учащихся твердить им одни и те же правила искусства или языка тысячу раз. Если между сими учителями сыщется еще такой, который, несмотря на все сии ужасные трудности, более заботится об успехах своих учеников, нежели о собственной прибыли, который действительно старается о том, как бы обучить своему искусству легче, основательнее и яснее, - такой человек достоин уважения, как и всякий другой, впрочем, способствующий к нашему образованию. Надобно ему доверять. Не должно думать о том, как бы провести только назначенный час, но всегда основательно готовиться и повторять выученное, чтобы он трудную свою должность не исправлял с огорчением. Но часто между сими господами встречаются очень дурные. Люди без воспитания и нравственности, которые обо всем том, что они преподают другим, и сами даже не имеют ясного понятия, а еще менее имеют способности возбудить сии понятия в других людях. Если сии люди занимаются с детьми, то все заставляют их вытверживать наизусть, чем они невнимательных родителей при случае могут обмануть, которые обыкновенно об успехах своих чад имеют преувеличенное представление, а между тем учитель рад, коща счастливо прошел условленный час; люди, которые, чтобы только убивать время, рассказывают городские сплетни, из дома в дом переносят вести или даже отправляют еще некое постыдное ремесло; служат любовною почтой. Я не могу дать попечительному отцу и всякому другому, кому вверено воспитание детей, иного наставления по отношению к худым сего рода учителям, кроме того, чтобы сколько возможно стараться всегда самим быть при уроках таких учителей, кои не коротко им известны. Особенно я советую соблюдать сии правила в отношении учителей музыки. Большая часть музыкантов суть люди легкомысленные, сладострастные. Музыка же возбуждает чувства, но чувства темные, которые гораздо чаще располагают нас к сладострастью, нежели к высоким добродетелям; более занимает воображение, нежели разум. Посему-то между виртуозами столько и развращенных и глупых людей. Однако же, сие совсем не относится до славных композиторов. Я говорю только о практических музыкантах.
(7).
Честный, трудолюбивый и искусный ремесленник или художник есть полезнейшая особа в государстве, и мы мало делаем чести нашим нравам, что столь низко ценим сие состояние. Какое преимущество имеет праздный царедворец или богатый тунеядец, который за деньги купил себе титул и чин; какое преимущество имеют сии люди пред прилежным ремесленником, который пропитание свое снискал позволительным образом работой рук своих? Сие состояние удовлетворяет нашим первым и естественным потребностям. Без него мы пищу и одежду и все, что только относится до удобств жизни, должны были бы изготовлять собственными руками; и если художник или ремесленник возвышается искусством рук своих, открытием чего-нибудь нового или совершенствованием старого, то он заслуживает особого уважения. Сверх того, между ними встречаются довольно проницательные люди, которые гораздо свободнее от предрассудков, нежели многие другие, которые ученостью и страстью к системам заглушили ростки здравомыслия.