Сколько говорено об исправлении сельских училищ и о просвещении поселян! Пусть же обстоятельнее рассудят, какое просвещение прилично для поселянина, особенно низкого состояния. Приятно и полезно бы было, если бы старались побуждать крестьян более примерами, нежели
толкованиями, оставлять многие наследственные предрассудки в земледелии и домашнем хозяйстве; вообще, если бы посредством приличного школьного наставления стараться истребить глупые мечты, суеверие, верования в духов и тому подобное; если бы обучали крестьян чтению, письму и счислению. Напротив того, вовсе некстати (сколько бы, впрочем, несправедливо и жестоко ни было подавлять естественные успехи такого просвещения) знакомить их со всякими книгами, Историями и баснями; приучать их к идеалам, открывать им бедное их состояние, пока не имеешь твердого намерения исправить оное; заставлять их излишним просвещением роптать на свое положение; делать философами, вопиющими на неравномерное разделение даров счастья; придавать их нравам гибкость и утонченную учтивость. Между тем и без сей посторонней помощи встречаются между старыми поселянами люди с неподдельным вкусом, здравым и чистым рассудком и столь твердым характером, что могли бы пристыдить многих высоко ученых господ. Вообще надобно вести себя с крестьянами откровенно, честно, степенно, оказывать благорасположение, не болтать без разбору и всегда казаться по отношению к ним в ровном расположении. Поступая таким образом, можно снискать у них уважение, доверие и великую над ними силу.
О сельских дворянах и других особах высшего состояния, живущих в деревнях, отчасти то же самое сказать можно. Если не станешь принимать городского тона, воздержишься от пустых комплиментов, будешь участвовать в их сельских забавах, попечениях и других делах, оставишь всякую принужденность, не унижаясь, впрочем, до простонародного поведения и пр., то тебя с удовольствием примут как гостя, соседа, друга и пр.
ГЛАВА VII.
Об обращении с людьми всякого рода жизни
и промысла.
О).
Во-первых, о так называемых бродягах (aventuries). Я не говорю здесь о собственно обманщиках и бездельниках (о них я буду говорить ниже), но о таких бродягах, которые, если только часто ссорились с фортуной, что, наконец, привыкают ко всем ее изменениям, что всегда слепо отваживаются на все. Они живут без определенного плана на следующий день; без всякой надежды предпринимав все то, что только в ту минуту кажется выгодным. Жениться на богатой вдове, добиться пенсии, места при каком-нибудь дворе и пр. - это их дело. Они меняют веру, делаются дворянами, преобразуются как часто им вздумается, лишь бы только могли достигнуть предполагаемой цели. Чего не могут они достигнуть, выдавая себя дворянами, того ищут в лице Маркизов, Аббатов, офицеров. Между небом и землею нет ни одной части, нет ни одного Департамента, в котором бы они не были готовы вступить управляющими делами; нет ни одной науки, О которой бы они не болтали с такой самонадеянностью, которая иногда изумляет самого ученого. С удивительною ловкостью, искусством, которому и достойный даже человек отчасти у них учиться должен, достигают они того, на что не отваживается простирать своего желания самый честный и благоразумный человек. Без глубокого познания человечества они имеют именно то, посредством чего в здешнем свете торжествуют над самою мудростью, т.е. espirit de conduite. Если предприятие их и не удается, то они и тогда не теряют присутствия духа. Весь свет - их отечество. Добродушный народ, которого кочующая жизнь приучила равнодушно чувствовать удовольствия и терпеливо сносить страдания! Если они где сыграют роль свою, то убираются оттуда с такой поспешностью, с какою едва ли оставляет нас приятный утренний сон.
Как собеседников сих людей презирать не должно. Они столько видели и столько испытали, что обращение их для всякого знатока человечества не может быть не занимательно. При этом, если они незлонамеренны, то можно найти в них добродушие, услужливость и угождения в высокой степени. Однако тесной, дружеской связи заводить с ними не советую! Не должно слишком с ними сходиться и пользоваться их услугами в важных делах. Отчасти сие предосудительно для собственной нашей чести; к тому же мало можно надеяться истинного пособия от их легкомыслия и бесхарактерности. Притом они не слишком бывают разборчивы в выборе средств, которые употребляют для достижения цели.
Не уличай бродягу, даже злонамеренного, если встретишь его где-нибудь под вымышленным именем, в неизвестном виде, с самовольно присвоенным титулом и с ложными знаками отличия, если нет к тому важных причин, или если не обязывает к тому тебя должность; при этом не всегда можно в том иметь удачу. Ибо бесстыдство его может быть найдет средство всю неприятность сей сцены обратить на тебя самого. Однако же, иногда полезно дать заметить такому господину наедине, что он нам знаком и что в нашей власти снять с него личину, но что его щадят. В таком случае, может быть, страх быть открытым удержит его от худых намерений. Впрочем, между сими бродягами есть крайне опасные люди: лазутчики, соблазнители, ябедники, воры и бездельники всякого рода. Для сих людей не только должна быть затворена дверь всякого честного человека, но и самые владетельные особы хорошо бы сделали, если бы менее вступали в связи с такими людьми, у коих всегда карманы наполнены планами и проектами к усовершенствованию земледелия, к распространению торговли, к украшению их столиц, которые честных чиновников вытесняют и делают их ненужными, набивают свой карман за счет государства; правда, они редко могут долгое время играть свою роль; но, хотя со стыдом и бесчестием отходят, оставляя по большей части величайшее несчастье, которого исправить не можно, при всем том находят другого слабого владетеля, с которым снова начинают свои операции. В таких случаях всяк обязан явно сорвать личину со злодея. Впрочем, к сему приступить должно не прежде, как тогда, когда имеешь против него веские доказательства, ибо такие люди имеют дарование представлять свое дело с таких сторон, что нападение на них бывает слишком отважно, если оно без надежного вооружения.
(3) .
Между всеми бродягами, по моему мнению, люди, промышляющие игрою, более всего достойны презрения. Говоря теперь о них, я буду иметь случай сказать нечто об игре вообще, а потом, как вести себя при оной.
Никакая страсть не может столь увлечь далеко, ничто не может ввергнуть в столь жестокое несчастье молодого чело-
века, супруга и целое семейство, ничто не может запутать человека в такой ряд преступлений и пороков, как гнусная страсть к игре. Она возбуждает и питает все неблагородные чувства: корыстолюбие, зависть, ненависть, гнев, зложела- тельство, ложь и надежду на слепое счастие; она может довести до обмана, ссоры, смертоубийства, подлости, отчаяния и убивает самым безответственным образом золотое время. Богатый безрассуден, когда отваживает деньги свои на столь неизвестные расчеты; а кто не имеет лишнего, должен играть осторожно, не должен надеяться на перемену счастья, но при первом неблагоприятном случае оставить игру; в противном случае должен ожидать того, что он впоследствии из бедного сделается нищим. Впрочем, безрассудность первых еще гораздо более, нежели последних. Редко игрок умирает богатым человеком. Итак, кто сим гнусным средством приобрел имение и после сего игры не оставляет, тот поступает еще неблагоразумнее.
Остерегайся входить в игру с такими людьми, для коих игра составляет ремесло, если дорожишь своими деньгами. Ни в чем никому из них не верь! Немногие исключения в пользу некоторых честных промышляющих игроков не заслуживают и того, чтобы здесь приводить их; и кто посвящает себя сей презрительной жизни, тот пусть не огорчается, коща ему приписывают дух той партии, к которой он принадлежит.
Избегай всех азартных игр! Играть на низкую цену крайне скучно, а отваживать большие деньги безрассудно. Благоразумный человек презирает всякое занятие, в котором ум и сердце принуждены дремать; и стоит быть только самым посредственным арифметиком, чтобы рассчитать, что при таких играх вероятность всегда бывает против нас. Но если мы не хотим принять никакой вероятности, то успех будет только делом удачи; а кто бы захотел зависеть от удачи?
От так называемых общественных (групповых) игр или должно также отказываться, или наперед надобно хорошо узнать оные, а уже потом играть с равным вниманием, какая бы цена ни была. Научись во время игр также быть скромным, не отваживайся безрассудно! Не причиняй неудовольствия и скуки прочим игрокам своим невниманием к игре и неискушенностью в оной! Не сердись, когда придут к тебе худые карты, или когда проиграешь! Кто не хочет по-
терять денег в игре, тот пусть играет только в жмурки. Не играй с такою несносною медлительностью, чтобы вывести из терпения всех своих товарищей! Не ссорься, когда товарищ твой сделал какую-нибудь ошибку! Не показывай явной радости, когда выигрываешь! Это для того, кто проиграл, гораздо чувствительнее, нежели сам проигрыш. Никого не принуждай к игре, если он не охотник до игры или играет неудачно! Сие случается обыкновенно с теми людьми, которые стараются заполнить партию.
Но сия материя едва ли стоит столь длинного рассуждения. Обратимся к другим предметам!
(4) .
Между бродягами нашего времени играют довольно значительную роль духовидцы, алхимики и другие подобные обманщики. Верование сверхъестественным действиям и явлениям очень легко распространяется. Чувствуя недостаток во всех наших философических схемах и теориях, пока ум наш заключен в пределах земного пространства, и желая освободиться из пределов сей ограниченности, по-видимому, естественно человеку выводить из случайных событий такие следствия, которые для него приятны, действия, которые теоретически, по умствованию, вывести из сих событий никак не можно. Посему-то, чтобы иметь большее количество таких событий, склонны мы всякую сказку считать истиною, всякую мечту действительностью, чтобы тем самым придать более весу своему верованию. К какой бы то цели, ко нравственному ли, умственному или политическому злоупотреблению сие ни клонилось, всегда стараться должно вооружать себя осторожно